— Правда? Так ты не хочешь стать принцем? Тилаль сделал вид, что вздрогнул всем телом.
— Чтобы я отправился в эти снега? Ты хочешь моей смерти?
— Ну, снег там лежит совсем не всегда, — возразил Поль.
— Вполне достаточно и того, что есть. Не нужен мне Фирон, Поль. Я так и сказал отцу. Он слишком далеко. Далеко от всех…
От
— Ну, если ты так решил… Мало найдется людей на свете, которые стали бы воротить нос от трона… Ладно, сейчас купим что-нибудь поесть и сходим к ястребам. Мать говорит, что купила мне птицу, а я до сих пор не сумел выкроить время взглянуть на нее.
Они выбрали закуски и, жуя на ходу, стали подниматься на холм. Поля, ускользнувшего от суровой опеки Мааркена и Оствеля, потянуло на приключения. Птицы, сидевшие в клетках с колпачками на головах, могли подождать. Пара шла напролом через деревья и кустарник. Тилаль превратил это в игру и принялся обучать Поля некоторым уловкам, необходимым для лесной охоты; мальчику, выросшему в Пустыне, это было в диковинку.
— Как-нибудь осенью ты приедешь в Речной Поток, и я покажу тебе, что такое
— Милорд Чадрик иногда брал нас с собой, но мы не слезали с лошадей, потому что охотились на оленя. Еще раз покажи, как тебе удается ходить без шума.
Тилаль показал, и у Поля начало что-то получаться. Ногу следовало ставить легко и осторожно, управлять каждой мышцей и всем телом ловить запахи, звуки и малейшее движение ветерка…
— Если подойдешь ближе, я закричу, — спокойно сказала женщина.
Тилаль схватил Поля за локоть, и оба замерли на месте. Голос, доносившийся из колючих кустов, был Полю незнаком его обладательница оставалась невидимой, но гнев, отразившийся на лице Тилаля, доказывал, что он хорошо знает эту женщину.
— Я не шучу, Костас! На мой крик сбежится множество свидетелей этого позорного…
— Нет, Гемма. Звать на помощь бесполезно. Наверху кричат коршуны, внизу шумит ярмарка. Кто тебя услышит? Кроме того, я не собираюсь причинять тебе вреда. Только подойди ко мне, побудь со мной…
— Нет!
Поль хотел было броситься вперед, но пальцы Тилаля до синяков сжали его запястье.
— Нет, — выдохнул кузен. — Подожди.
— Но он собирается…
— Даже Костас не способен на это.
Поль задумался. Изнасилование считалось тягчайшим преступлением. Если вина обвиняемого была доказана, он подвергался медицинской операции, устранявшей возможность рецидива. Однако если обвинение было ложным, имущество женщины конфисковывалось в пользу мужчины, а сюзерен дамы должен был заплатить за ее ложь огромный штраф. И Костас, и Гемма прекрасно знали закон; как на преступление, так и на обвинение в нем мог бы решиться только круглый дурак.
Именно на это и намекнула Костасу Гемма. Поль и Тилаль явственно слышали ее слова:
— Я уверена, что ты хочешь детей. Но можешь не надеяться, что их рожу тебе я!
— Если ты обвинишь меня, я докажу свою невиновность, а ты лишишься Оссетии, потому что она и есть твое имущество. Я буду принцем Оссетским с тобой или без тебя, но предпочел бы, чтобы все произошло честно.
— Честно? — бросила она. — Ты думаешь, что мой дядя Чейл доведет дело до суда? Стоит мне только пожаловаться, и он убьет тебя!
Что стоит твой Чейл против моего дяди, верховного принца Рохана? Ничего! Четыре свидетеля с безупречной репутацией засвидетельствуют, что я весь день провел с ними.
Хватит, Гемма, — нежно сказал он. — Брось упрямиться. Мы были суждены друг другу еще до того, как ты стала наследницей Чейла. Прими мое предложение, и — клянусь — я сделаю тебя счастливой и буду мудро править обеими нашими странами…
Рука Тилаля, сжимавшая завернутый меч, побелела. Он услышал достаточно. Выпустив Поля, молодой человек скользнул в просвет между кустами. Дрожавший от гнева принц последовал за ним и приготовился следить, как на узкой дорожке сойдутся два родных брата.
— Четыре свидетеля с репутацией более безупречной, чем моя или сына верховного принца? — Голос Тилаля вонзился в спину Костаса как меч. Старший брат резко обернулся; в его глазах горела ярость. — Как ты посмел? — прошипел Тилаль. — Черт возьми, Костас, оставь ее, пока я не забыл, что ты мой брат!
В ответ Костас обнажил меч. Тилаль начал срывать покрывало с оружия, купленного для отца. У Геммы хватило здравого смысла не закричать; вместо этого она бросилась между братьями. Однако ее смелость вызвала у Поля раздражение. Он шагнул вперед, схватил ее за руку и оттащил в сторону.
— Они не будут драться, миледи, — спокойно сказал он, обращаясь не столько к Гемме, сколько к кузенам. — А если попробуют, я расскажу об этом всем и каждому. Опусти меч, Костас.
Разгневанные братья грозно обернулись к нему. Поль понял, что охвативший его трепет отступил куда- то глубоко внутрь. Его руки и голос не дрожали, ноги крепко упирались в землю. Мальчик чувствовал себя сильным и слабым одновременно: ему хватало воли и самообладания, чтобы справиться с их гневом, но этот странный внутренний трепет нес в себе предупреждение, которого он не понимал. Неужели и его отец ощущал нечто подобное? Может, именно это и есть испытание силы, которой должен обладать тот, кому суждено стать верховным принцем?
Сила у Поля была; это и пугало, и радовало его. Костас вложил свой меч в ножны. Боевая стойка Тилаля расслабилась. Теперь дрожала одна с трудом дышавшая Гемма.
— Миледи, вы желаете обвинить этого человека в попытке изнасилования?
Принцесса так замотала головой, что ее светло-каштановые волосы рассыпались по щекам и шее.
— Нет, ваше высочество. Не желаю.
— Мудрое решение, миледи. — Он ослабил хватку и посмотрел на братьев. На свете не было ничего более романтического, чем сражение двух разумных людей за одну и ту же женщину. — Вы оба любите ее.
Тилаль злобно уставился на него, но тут же отвернулся. У Костаса был такой вид, словно он вот-вот вынет свой меч и на сей раз обратит его против Поля. В мальчике росло чувство жалости к обоим, обостренное страхом того, что ему не хватит сил совладать с кузенами.
— Тогда почему бы не спросить, что думает об этом сама Гемма? О Богиня, ну и парочка! — насмешливо фыркнул Поль. — Миледи, вы любите кого-нибудь из этих двух дураков?
Гемма высвободила руку, убрала с лица волосы и заставила себя держаться прямо и гордо.
— Честно говоря, да, ваше высочество. Но отнюдь не Костаса я хочу себе в мужья.
— И в принцы Оссетии, — напомнил Поль. — Тилаль, ты слышишь? Повернись ко мне. Проси ее руки.
— Нет! — вскричал Костас. — Я не позволю!! Поль вздохнул.
— Тилаль, я жду.
Молодой лорд Речного Потока резко обернулся, по-прежнему полный гнева.
— Можете смеяться, ваше высочество! — злобно сказал он. — Да, я люблю ее и любил всегда, но теперь не могу жениться на ней, потому что…
Ну почему все эти вроде бы взрослые люди такие непроходимые тупицы?
— Еще немного, и ты потеряешь свой шанс, Тилаль. Либо сейчас, либо никогда.
Костас нечленораздельно зарычал и бросился на Тилаля. Они покатились по земле; мечи и ножи были забыты, и в ход пошли кулаки — испытанное оружие, которым невыразимо приятно расквасить брату нос или свернуть челюсть.
Несколько мгновений Поль задумчиво следил за этим отвратительным зрелищем. Едва ли они могли нанести друг другу серьезный вред, поскольку силы были примерно равны; кроме того, братья были слишком разъярены, чтобы драться умело. Но когда старший изловчился дать младшему хорошего тумака, Гемма
