— Ты в этом уверена? Сеяст был лишь чуть-чуть старше меня и многого просто не знал. А если есть старшие и более опытные, которые ждут своего часа?
К мальчику подошел Уриваль и положил ему на плечо руку.
— Тогда мы будем иметь с ними дело. Я не хотел начинать этот разговор, но теперь отступать поздно. Я вернусь в Крепость Богини и останусь там до тех пор, пока Андри не освоится в роли лорда. Но я старею. Сотни «Гонцов Солнца» обучил я за свою жизнь. Ты будешь последним из них. Поль непонимающе посмотрел на него снизу вверх, но затем в его глазах засветилась глубокая благодарность.
Уриваль кивнул.
— Когда Меат скажет, что ты готов, пошли кого-нибудь за мной. Я разыщу тебя повсюду и научу всему, что тебе будет необходимо. Так пожелала Андраде.
— Они не хотят, чтобы его учил Андри. Этот вывод ужаснул Тобин. Старый «Гонец Солнца» повернул к ней свои прекрасные глаза. В них было понимание и даже сочувствие.
Но у нее не было времени, чтобы защитить своего сына. Вошел Оствель, и с ним Аласен. Они остановились у гобелена и замерли, испуганные наставшей тишиной. Пальцы Аласен искали руку Оствеля.
Этот простой жест был красноречивее всего. Пока Волог думал, чем отплатить Оствелю, долг вернула его дочь, отдав ему свою любовь и руку.
Первым на ноги вскочил Риян. Он подбежал к отцу и хлопнул его по плечу. Они без слов, просто посмотрев в глаза, поняли друг друга. Потом юноша протянул руку Аласен. Девушка доверчиво коснулась пальцами его ладони и через мгновение ощутила, как до них дотронулись его горячие губы.
У Сорина отвисла челюсть. Тобин подумала, что это очень странно, и решила позже обсудить с ним этот вопрос. Однако ее вопросы не понадобились. Когда все встали, выражая свою радость, которой так недоставало в этот грустный вечер, а Рохан и Сьонед подошли и обняли пару, появился Андри.
Тишина просто обрушилась на всех присутствующих. Сорин поставил на стол кубок с вином и пристально взглянул на своего брата-близнеца. Холлис, сжимая руку Мааркена, невольно отшатнулась. Чейн, который говорил со Сьонед, осекся на полуслове и обернулся. Изумленная Сьонед повернулась к Рохану и увидела, как у того изменилось выражение лица. Верховный принц набрал в легкие воздуха, чтобы что-то сказать.
Андри уже слишком многое успел услышать. Остекленевшим взглядом он смотрел на стоящую перед ним пару, и его боль передалась Тобин. Слезы наполнили зеленые глаза Аласен. Андри перевел взгляд с ее лица на умоляюще протянутые к нему руки. Когда же юноша посмотрел на Оствеля, его глаза наполнились лютой болью.
— Вам, милорд, — очень тихо сказал он, — следовало бы подумать, прежде чем вмешиваться в дела «Гонцов Солнца».
В этот момент Тобин наконец поняла, почему Андраде и Уриваль не хотели, чтобы Поля обучал новый лорд Крепости Богини. В ней проснулась немая ярость на тетку, которая обучила ее сына, как применять свою силу, но не сказала, когда. Андри поднял руки, на которых блестело всего четыре кольца — и между его пальцами вспыхнул Огонь, ярость которого превышала даже ярость, горевшую в глазах юного лорда.
Риян гневно шагнул к Андри.
— По крайней мере, будь честным, — резко бросил он. — То, что он сделал для Ллейна и Киле, тут ни при чем.
Андри ничего не слышал. Оствель подтолкнул Аласен к Сьонед и повернулся лицом к юноше. В его глазах стояла зима.
Андри держал в руках огненный шар. Бело-желтый Огонь был подобен пойманному свету звезд, который светил, но совсем не давал тепла. Он бросил короткий взгляд на Уриваля.
— Тебе стоило внимательнее читать свитки, — шепнул он.
— А тебе вообще не следовало их читать. Андри, я единственный, кто может дать тебе десять колец. Остановись, иначе они никогда не появятся на твоих руках. Ты можешь их надеть и сам, но они останутся пустыми.
Андри молчал. Ярость сверкала в его глазах, а Огонь — в руках.
— Андри, — в страшной тишине сказал Рохан. — Пожалуйста.
Бледные языки пламени качнулись, когда Андри услышал голос верховного принца, его любимого дяди. Он еще раз взглянул на залитое слезами лицо Аласен, а потом на горящий Огонь. Тот медленно умирал. На лице Андри проступили страдальческие морщины, но безнадежная гордость заставила его гордо расправить плечи.
— Я сожалею… — Он закусил губу, начал снова, и мать тихонько застонала от боли за него. — Милорд Уриваль, нас здесь ничего не задерживает. Завтра утром мы отправляемся в Крепость Богини. —
Сорин вылетел следом так быстро, что никто не успел остановить его. Чейн тяжело опустился в кресло и закрыл лицо руками.
— Милосердная Богиня, — глухо сказал он. — Почему я ничего не видел? Ведь он мой сын. — Руки Чейна упали на колени. Он посмотрел в лицо Уриваля. — Останься с ним. Помоги ему. Он так молод, Уриваль. Он так молод…
Тобин отстранила нежную руку Холлис, доковыляла до пустых покоев Поля и зарыдала.
Только на рассвете Сьонед отважилась задать мужу вопрос.
— Любимый… как ты догадался, что ему сказать? Рохан крутил в руках давно опустевшую чашу.
— Была уязвлена его гордость. Надо было восстановить ее. — Он горько усмехнулся. — Многие ли слышали, чтобы их просил о чем-нибудь верховный принц? Сьонед кивнула, дивясь его мудрости.
— Он мог убить Оствеля.
— Знаю. И понимаю. Когда я встретил тебя; мне было почти столько же. Если бы я потерял тебя так же, как он сейчас потерял Аласен — я мог бы сделать то же.
— Ты бы никогда… — запротестовала шокированная Сьонед.
— В самом деле? Сьонед, любовь дар более могучий, чем этот ваш дар фарадимов. Романтики назвали бы нас живым доказательством этого.
— Значит, ты понял его гордость и усмирил свою. — Она на секунду задумалась. — А Поль не смог бы.
— Нет. Но, может быть, ему и не придется. — Рохан отставил чашу и встал. Он двигался как старик. — У него будут знания Уриваля. И власть другая, чем у Андри.
— Ты говоришь не о власти верховного принца…
— О нет. Совсем не о ней.
ГЛАВА 31
Волог ехал с ними до самой переправы через Фаолейн. Там, на лугу, залитом солнцем, он отдал свою любимую дочь Оствелю в жены. В тот же день Сьонед выполнила свои два обещания: стоять рядом с Холлис в момент ее бракосочетания с Мааркеном и подарить им свадебные ожерелья. Раненая рука Мааркена все еще не работала, и верховная принцесса помогла ему застегнуть на шее невесты ожерелье в виде серебряных листьев, обрамлявших сапфировые цветы. Холлис она передала простую золотую цепочку, и девушка надела ее на шею Мааркена. Три плоских широких звена этой цепи были усыпаны рубинами, бриллиантами и отшлифованным кусочком прозрачного янтаря, взятым с одного из колец Андраде.
Власть принца совершать свадебный обряд равнялась власти лорда или леди Крепости Богини. Чтобы парам, соединившимся в этот день, было предоставлено больше чести, рядом с Роханом находились Ллейн и Волог. Слова традиционного обряда, которые должен был сказать Андри, произносил Меат. Было бы жестоко заставлять Андри руководить церемонией, во время которой его любимая выходит замуж за другого. Молодой лорд давно уехал в Крепость Богини вместе с Уривалем и охраной из «Гонцов Солнца» под предлогом необходимости вступления в должность. Сорин сопровождал своего брата-близнеца, чтобы представлять семью во время ритуала, и просто потому, что он был нужен Андри.
Когда Рохан смотрел на то, как Аласен надевает серебряное ожерелье с серыми агатами на шею
