Радзинского и двоюродный брат игравшего в саду мальчика. У Мааркена были острый ум и бриллиантовая улыбка. Но этот солнечный юный принц сильно отличался от всех остальных. Он казался сотканным из воздуха и света, был вспыльчив, как вязанка хвороста, и склонен к проказам, которые не раз навлекали на него грозу. Собственно говоря, сегодня он еще не заслужил отдыха, как другие оруженосцы, поскольку должен был переписать ей сто строк стихов в наказание за вчерашнее озорство на кухне: что-то связанное с большим количеством перца и взрывающимся рыбьим пузырем… Она не собиралась углубляться в подробности. Ум у юного Поля был изобретательный, и Аудрите боялась расхохотаться. Она выбрала для него самую суровую кару; если бы ему задали решить сотню примеров по математике, он разделался бы с ними в мгновение ока и даже не понял бы, что это наказание.
Принцесса расправила тонкое шелковое платье и села на скамью, не желая отрывать Поля от игры, пока она не найдет нужных слов. Однако вскоре мимо пролетел мяч, лихо посланный вперед ударом ноги, а вслед за ним перед принцессой вырос Поль. Несмотря на удивление, он отдал принцессе поклон, достойный благовоспитанного юного лорда.
— Прошу прощения, миледи. Я не хотел беспокоить вас.
— Все в порядке, Поль. По правде говоря, я искала тебя, но решила немного посидеть в тени. Удивительно жаркая весна, не правда ли?
Он еще не был достаточно искушен в ведении светской беседы, чтобы поддерживать разговор о погоде, предназначенный для того, чтобы Аудрите могла собраться с духом.
— У вас для меня новости, миледи?
Аудрите пришлось дать такой же прямой ответ.
— Твой отец попросил разрешения на время забрать тебя у нас. Он хочет, чтобы ты вернулся в Стронгхолд, по пути заехал в Радзин, а потом отправился с ним и матерью на Риаллу.
На лице мальчика вспыхнул румянец.
— Домой? Правда? — Поль понял, что его радость может быть неправильно истолкована, и тут же спохватился: — Я хочу сказать, что мне здесь нравится и что я буду скучать по вас, милорду Чадрику и моим друзьям…
— И мы будем скучать по тебе, Поль, — понимающе улыбнулась Аудрите. — Но мы ведь тоже едем на Риаллу, а когда она закончится, заберем тебя с собой в Грэйперл, чтобы ты мог продолжить обучение. Сам знаешь, у оруженосцев, пока они не станут рыцарями, каникул не бывает. Думаешь, ты уже достаточно узнал, чтобы не посрамить чести принца Ллейна?
Поль задорно усмехнулся.
— Если я чего-то и не сумею, отец поймет, что в этом виноват я сам, а не кто-то другой!
Аудрите улыбнулась в ответ.
— Да уж, когда ты впервые приехал к нам, отец много написал о тебе!
— Ну, тогда я был совсем маленький! — воскликнул он, начисто забыв о вчерашней каверзе, по сравнению с которой прошлые выходки казались сущим пустяком. — Теперь я не сделаю ничего такого, за что вам пришлось бы краснеть. Я уже перерос детские проказы. — Он сделал паузу и посмотрел на видневшееся вдали море. — Хотя… Мне ведь придется плыть, правда? Я попытаюсь справиться с этим лучше, чем в первый раз.
Принцесса пригладила его светлые волос.
— В этом нет ничего стыдного, Йоль. На самом деле тебе есть чем гордиться. Обычно все «Гонцы Солнца», оказавшись на воде, теряют свое достоинство вместе с завтраком!
— Но я принц и должен управлять собой лучше, чем другие. — Он вздохнул. — Однако отсюда до Радзина путь неблизкий…
— Через два дня в Радзин отплывает корабль с грузом шелка. Принц Ллейн договорился о местах, Меат составит тебе компанию.
На лице Поля появилась не то усмешка, не то гримаса.
— Значит, нас будет тошнить дуэтом!
— Я думаю, что таким образом Богиня учит вас, фарадимов, смирению… Так что можешь подниматься наверх и собирать вещи.
— Да, миледи. А завтра… — Он замялся, но продолжил: — Можно мне спуститься в гавань и поискать подарки для мамы и тети Тобин? Я почти ничего не истратил из того, что присылал мне отец, так что денег у меня достаточно.
Принцем руководил безошибочный инстинкт: мальчик был щедр и заботился о том, чтобы доставить удовольствие дамам. Этому лицу и улыбке предстояло разбить немало сердец еще до наступления зрелости, машинально отметила Аудрите. Она бы с радостью полюбовалась на это зрелище…
— Завтра вы с Меатом освобождаетесь от всех дел. Но, кажется, ты мне кое-что должен. Сколько там было строк?
— Пятьдесят? — с надеждой спросил Поль, но тут же вздохнул. — Сто. К вечеру сделаю, миледи.
— Если я не получу их даже завтра утром, особой беды не будет, — намекнула она, получив в награду еще одну широкую улыбку. Мальчик благодарно поклонился и побежал наверх, во дворец.
Аудрите еще немного посидела в тени, а потом тоже ушла из сада. Поступь ее была легкой и энергичной; несмотря на то, что принцессе исполнилось сорок девять зим, страсть к верховой езде позволяла ей сохранять стройность и гибкость. Она отперла калитку, которая вела в святилище, и остановилась полюбоваться часовней, напоминавшей сверкающий самоцвет. Самой роскошной часовней во всех тринадцати государствах континента считалась часовня замка Крэг, построенная вокруг выдававшейся из скальы огромной глыбы хрусталя, но Аудрите не могла себе представить ничего более прекрасного, чем часовня Грэйперла — и не только потому, что она сама принимала участие в ее возведении.
Резные каменные колонны, перевезенные сюда из покинутой крепости на дальнем конце острова, обрамляли стены из светлых бревен и сверкающего цветного стекла. Взмывавший высоко вверх расписной деревянный потолок был испещрен маленькими окошками для света. Могло показаться, что эти окошки разбросаны как попало, но это было далеко не так: на самом деле они представляли собой сложную систему. Часовня вполне заслуживала названия замка. Ее, выстроенную из деревьев, росших на Земле, освещал Огонь солнца и лун, обвевал Воздух и окружала Вода, поток которой орошал сады. Аудрите миновала небольшой пешеходный мостик и, как всегда, затаив дыхание от красоты этого места, остановилась между колоннами. Это напоминало погружение в радугу. И если даже она, стоя здесь, впадала в экстаз, чувствуя себя объятой всеми цветами и оттенками, существовавшими в мире, то какое же наслаждение должны были испытывать тут фарадимы!
Восстановить потолок оказалось труднее всего. Некоторые из опор были утрачены; Аудрите потребовалось несколько лет на то, чтобы разобраться, как правильно расположить окна. Плиты мозаичного пола тщательно извлекли из земли и буйных трав, которыми заросла разрушенная крепость, и сложили заново. На каждой плите был изображен символ определенного времени года и фазы лун в ту или иную ночь. У Аудрите ушли годы на то, чтобы решить эту головоломку и заказать новые плиты взамен истертых и разбитых в незапамятные времена. Ее упорные попытки с помощью посланных в Дорваль «Гонцов Солнца» Меата и Эоли рассчитать, как связаны между собой пол и потолок, наводили на остальных благоговейный страх. Достаточно было малейшей ошибки, чтобы восстановление часовни закончилось крахом.
Двадцать один год назад принц Ллейн узнал от правившей Крепостью Богини и всеми «Гонцами Солнца» леди Андраде, что брошенная крепость некогда принадлежала фарадимам. Столетиями оттуда брали камень для строительства других зданий, в том числе и Грэйперла, однако настоящие серьезные раскопки были начаты здесь только осенью, сразу после возвращения Ллейна с Риаллы. Этот шедевр древней архитектуры и еще одна вещь стали важнейшими из находок… Аудрите медленно шла по плитам со знаками лета, улыбаясь от ощущения совершенной красоты часовни и абсолютной точности собственных расчетов. Самый замечательный календарь на весь континент был восстановлен один к одному.
Услышав шаги на мостике, она обернулась. В часовню вошел Меат и приветствовал принцессу поклоном.
— Сегодня полнолуние, — с улыбкой сказал он, разделяя ее радость и удовлетворение от совместной работы.
— Можешь воспользоваться этим, чтобы связаться с принцессой Сьонед, — ответила Аудрите.
— Значит, вы уже сказали Полю?
