втемяшить в голову. Когда Орсон делал свою ленту, они все время были вместе. А этот Орсон умел слушать. Он ни единого слова Макса не пропускал мимо ушей. И все это ему доставалось почти бесплатно – всего-то и нужно было на бутылку потратиться. Вот как Максу хотелось участвовать в съемках чего-то настоящего.
– Вы хотите сказать, что Касл помогал снимать «Гражданина Кейна»?
– Что значит – «помогал»? Ты когда-нибудь слышал, чтобы про Эдисона говорили – вот он, мол, «помогал» создать лампочки. Конечно, у Орсона была своя голова на плечах. Но когда он пришел на «РКО», он ни бельмеса не смыслил в том, как кино делается. Чутье у него, конечно, было. Но без Макса (и без Грега Толанда за камерой) он так никогда и не выбрался бы из второй лиги, уж ты мне поверь.
– Я просто поражен.
– Так ты поражен, умная голова? Ты, наверно, думаешь, что это какое-то откровение, а? Так вот что я тебе скажу: «Гражданин Кейн» был еще так себе.
– Что вы имеете в виду?
– Макс и Орсон по первости намечали кое-что другое – вовсе не «Гражданина Кейна». По первости они хотели сделать настоящую диковину. И знаешь, кто ее должен был снимать?
– Вы о каком кино говорите, Зип?
Он скосил на меня хитрый взгляд.
– «Сердце тьмы». Слышал когда-нибудь о таком? Высокая литература. Джозеф Комрад.
– Конрад.
– Комрад – Конрад, какая разница. Но он стоял в списке под номером один. Максу страсть как хотелось снять эту картину. Сколько лет я его знал – столько он и хотел ее снять. У него и сценарий был. Куда он с ним только не ходил. С тех пор как из Германии приехал – так с этим и носился. Но это никому не было интересно. А потом в городе появился Орсон – этакий баловень судьбы. Этому все позволялось. Воротилы со студий сами ему деньги предлагали – только бери. А вот он приехал – и с кем первым встретился? Можешь не сомневаться – с Максом Каслом. «Они хотят, чтобы я им фильм снял», – говорит. И что же делает Макс? Вручает ему тот сценарий. «Снимай, – говорит Орсону, – „Сердце тьмы“. Кроме тебя, это никто не снимет». Ну, а Орсон ему: «Неплохая мысль». Неглупый парень он был – Орсон. Этот был не промах, когда ему классная вещь сама в руки шла. Первый год работал с Максом над этим фильмом в «РКО». А потом – бац! Студия прикрыла эту лавочку. И это после всех кадров, что мы с Максом отсняли.
– Вы снимали материал для «Сердца тьмы»?
– А я разве тебе не говорил? И поверь мне, это было нелегко. Мы мотались по всей Мексике как сумасшедшие. Ты знаешь, какие у них там комары? Как самолеты!
– Мотались по Мексике?
– Ну да. Джунгли снимали. «Сердце тьмы» – это и есть джунгли, понял? Джунгли – главная роль в фильме. Макс это так понимал. Дикая природа – в любую минуту кто-нибудь выпрыгнет на тебя с экрана и сожрет живьем. Вообще-то, особой нужды искать натуру не было, но Макс не хотел снимать на студии. Не хотел, чтобы кто-нибудь у нас тут стоял над душой. А Орсон – у него денег было, хоть отбавляй, да? Ну вот, мы и мотанулись к черту на кулички… как это у них называлось? Юкатан, что ли? Мы там почти месяц проторчали.
– И что же вы снимали?
– Я же сказал – джунгли. Что там еще снимать в этом Юкатане. Джунгли да аборигенов. Индейцев. Такие подлые типы, я тебе скажу. С ними ухо держи востро. Макс им подсовывал огненной воды, чтобы они нам танцевали. Ну и танцы! Я их снимал, но от страху чуть не обосрался. И глаза-то у них снимать было не подарок. А тут эти танцы. Меня так трясло, что я камеру ровно не мог удержать. А нужно было снимать с руки и все крупные планы. Ну и ну!
– Вы снимали их глаза?
– Ну. Так Макс просил. Как в «Доме крови», но только еще страшнее. Он хотел все джунгли наполнить глазами. Я, наверно, катушки две-три отснял с этими индейскими глазами. У них глаза такого страху нагоняли. Особенно у голодных. Не нравилось им, что мы к ним приперлись, – сразу было видно. Ты их неприязнь чувствовал, словно они тебя отравленными стрелами пронзали. Но Максу это как раз и было нужно.
– И вы так никогда и не воспользовались этим материалом?
– Не-а. Но у нас материалу еще больше было. Мы еще много отсняли в студии. Сцены с Ольгой.
– С Ольгой Телл – подружкой Макса?
– Ну. Ольга была классной девчонкой, точно тебе говорю. Она делала все, что Макс ни попросит. Такие сценки – в них никто не стал бы сниматься, разве что какая… но Ольга-то была не из таких. Ну может, немного отвязная, как все эти европейские девицы, – Голос Зипа понизился чуть не до шепота, – Странная девчонка. Странная, – Вдруг, словно я каким-то оскорбительным образом прореагировал на его слова: – Эй, парень, только ты всякие глупости из головы выкини. Никакой порнухи там не было. Макс никогда не снимал никакой грязи. Увольте. Все это было искусство, понял? Как художник, который рисует голых дам, – Я уже знал, что Зип постоянно ведет спор с самим собой, бог знает сколько лет прокручивает в голове старый сценарий, а потому его слова зачастую не имеют никакого отношения к тому, что говорю я.
– Конечно же, это было искусство, – поспешил согласиться я. – Но что именно там было?
– Он хотел снять фильм внутри фильма внутри фильма. Понял? Такое только Макс мог бы снять, но ему не дали снимать, вот он и не смог. «Они хоть сто лет будут копать, а все равно до сути никогда не доберутся», – вот что Макс говорил. Он хотел использовать там все свои трюки. Понимаешь, он думал, что, может, это его последний шанс сделать стоящую вещь – зацепившись за Орсона. Только вот этого шанса он так и не получил. Треклятые сироты постарались. Выбили Макса из игры. Никакого «Сердца тьмы» – вот что заявили большие шишки в компании. Но за веревочки-то дергали сироты. Макс это прекрасно знал. Они его включили в черный список, хотели сгноить – пусть, мол, теперь делает всякую дрянь – как вот с этим «Агентом оси». Макс был в отчаянном положении. Поэтому-то ему и пришлось стиснуть зубы и соглашаться. Ему уже было на все плевать. Ну вот как тогда с Хьюстоном. Это его вконец подкосило – чертов «Мальтийский сокол»!{175}
– Касл и Хьюстон были друзьями?
– Не разлей вода. А уж сколько они выпили вместе! Понимаешь, после того как «Сердце тьмы» прикрыли, Макс просто сел на мель. Он на любую работу был согласен. Орсон был готов взять его кем- нибудь вроде ассистента на «Гражданина Кейна», но студия – ни в какую, хватит, говорят, сколько Макс потратил в Мексике. Ну, тогда Макс стал ему подсовывать всю эту мутоту по «Мальтийскому соколу». Ту, настоящую историю, понял? – Эти слова сопровождались заговорщицким подмигиванием. У меня не было никаких соображений о том, что я должен был понимать, но я ему тоже подмигнул в ответ. – Он надеялся, что Хьюстон возьмет его на какую-нибудь роль в картину. Хьюстон попытался, но без толку. Максу повсюду был отказ.
– Настоящую историю. А что, была настоящая история? Ведь Сэм Спейд – вымышленный персонаж, разве нет?
Зип покачал головой – иных чувств, кроме отвращения, моя полная и непростительная глупость у него не вызывала.
– Да не о Сэме Спейде речь, олух ты стоеросовый. Я говорю о птице. О черной птице. Она из тех давних времен. С Мальты. Знаешь этих рыцарей в железных костюмах?
Зип из кожи вон лез, чтобы поразить меня своей осведомленностью, но я чувствовал, что он недалек от тотального невежества.
– Вы говорите о тамплиерах?
На его лице появилось удивленное выражение.
– Так ты что, знаешь о них, что ли? – Мне показалось, у Зипа возникло подозрение, что я, может быть, знаю ответы на те вопросы, которые мучили его долгие годы, и он готов спросить у меня, кто такие были тамплиеры. Мне этого очень не хотелось. И он не спросил. Сдержав свое любопытство, он продолжил: – Конечно, Хьюстон ничем из этого не воспользовался. Наверно, оно никак не подходило к тому кино, что он снимал. А может, проснувшись на следующее утро, он с похмелья забыл обо всем, что Макс ему наговорил. Но сироты, узнав, что Макс бродит по студиям и болтает со всеми напропалую, сильно заволновались. Вот
