началось общее движение. Все повернулись к двери и Тюльпан, последовавший за ними, увидел похоронную процессию, спускавшуюся по улице. Дюжина мужчин несла на плечах гроб; они медленно шли под бой украшенного траурным крепом барабана; несколько человек держали фонари; остальные следовали за ними и бормотали молитвы - среди них Тюльпан узнал в первом ряду сэра Бэзила Джонса.
- Черт побери, - сказал кто-то возле Тюльпана. - Двенадцать мужиков для того, чтобы нести один гроб, это наверняка сэр Перси-Перси там внутри! - Это замечание заставило окружающих рассмеяться.
Мгновение спустя, пробившись сквозь почтительную толпу, Тюльпан уже шел рядом с сэром Бэзилом.
- Сэр Бэзил...это...молочный брат моего отца?
Вопрос был задан с надеждой и ответ не разочаровал его.
- Да, это сэр Перси-Перси.
- Слава Богу, - сказал Тюльпан.
- Простите?
- Храни его Бог, - хотел я сказать.
- Теперь уже слишком поздно.
- Он умер с честью на поле брани?
- Да. В моем саду. Под окном Вильгельмины. Там, где я выращиваю свою клубнику.
Сэра Перси-Перси внесли в парадный зал ратуши Вильсхаве на, где уже стояли четыре гроба с телами других героев, с почетным караулом полиции. Мэр пожал руки вдовам погибших и выразил особые соболезнования Тюльпану.
- Молочный брат вашего отца был достойным человеком, - сказал он. - И он умер как и жил: достойным гражданином своего города. - И все такое прочее.
- Вы куда-то исчезли, - заметил сэр Бэзил, когда они вышли оттуда. У него был суровый вид.
- Я искал сэра Перси-Перси, - ответил Тюльпан. - Какое огромное несчастье! Увы... Как мисс Вильгельмина приняла известие об этом горе, сэр Бэзил? Она очень добра и должна сожалеть о сэре Перси-Перси.
- Я не знаю, как она восприняла это известие, - сказал сэр Бэзил. - Но когда Чарльз, наш садовник, обнаружил несчастного, то я сказал, чтобы она выпила большую чашку рома. Сейчас она спит.
Тюльпан, у которого не было желания бродить по окрестностям, тем более, что пошел дождь, и на этот вечер воспользовался гостеприимством сэра Бэзила, несмотря на то, что предложение было сделано без особого желания и, к слову сказать, не без умысла.
Они поужинали в одной из строгих столовых, которая, как ни странно, была украшена висевшей над камином гравюрой, прямо скажем, несколько легкомысленной, изображавшей молодую девушку, раздетую несколько более, чем это позволяли приличия, то есть попросту голую. Тюльпану показалось, что она смутно напоминает ему кого-то, но атмосфера была слишком натянутой и он не осмелился спросить, кого. Возможно, это просто память о давнем приключении.
В меню главное место занимали жалкие остатки цыпленка, которого они ели прошлой ночью. Никакого вина. Этой похоронной трапезе больше всего подходила вода. В качестве последних новостей было сообщено, что Вильгельмина все ещё спит. Узнал ли когда-нибудь сэр Бэзил, что горечь любви, а не дружеская скорбь заставили её так крепко спать? Тюльпан не получил ответа на этот вопрос до конца своих дней.
Сэр Бэзил открыл рот только за десертом, который был похож на медузу, окрашенную в розовый цвет, - одно из тех желе, секрет приготовления которых англичане столь ревностно хранят.
- Сэр Даббл-Бартон, а может быть Бартон-Даббл, - сказал он строго, указывая с неизвестно откуда взявшейся яростью своей вилкой на Тюльпана: Вы не являетесь ни тем, ни другим. Я хочу сказать: ни Даббл-Бартоном, ни Бартон-Дабблом! Мой сосед и вместе с тем мой друг, сэр Перси-Перси, память о котором мне ненавистна, знаете ли вы, как он скончался? Только это между нами, ради его чести, моей и чести моей племянницы; послезавтра на его похоронах я скажу речь, в которой подтвержу всем, кто пришел с ним проститься, что он спешил на битву, стремясь своими руками убить пирата Джона Поля Джонса, и проходил через мой сад для того, чтобы как можно скорее попасть на поле боя. Так где я, собственно, остановился?
- Где вам будет угодно, сэр Бэзил, - сказал Тюльпан, которому начало становиться не по себе.
- Ах, да. Этот человек - вот почему я отказываю ему в своем уважении, - умер потому, что хотел вскарабкаться по глицинии, которая ведет в комнату Вильгельмины - с целью, которую вы можете себе представить. Она увидела, как он появился в её окне, открыла его и яростно толкнула этого грязного негодяя...так что он разбил себе затылок, упав туда, где я выращиваю свою клубнику.
- В наши дни совершенно не осталось достойных людей!
- Перед тем, как свалиться смертельно пьяной, Вильгельмина смогла рассказать мне о том, что произошло. Я надеюсь, она простит такое ужасное посягательство со стороны столь уважаемого человека.
Он на мгновение замолчал, задохнувшись от охватившего его возмущения и здесь мы должны поблагодарить Бога за то, что он никогда не узнал, что на самом деле Вильгельмина выбросила сэра Перси-Перси в окно из-за преждевременного возвращения сэра Бэзила, чтобы не уронить своей чести в его глазах - иначе бы этот последний, сраженный слишком жестокой правдой, никогда бы не смог дожить до своей сто седьмой годовщины.
Затем, проглотив с помощью двух ударов ложкой остатки желе, он остановил свой пронзительный взгляд на Тюльпане, стремясь сразить его взглядом наповал.
- Ну. мистер?
- Да, сэр Бэзил?
- Кто вы такой?
- Но...
- Без всяких но! Перси-Перси скончался на моих руках. Так как в тот момент я не знал о совершенной им низости, то мне хотелось порадовать его. Я сказал ему, что немедленно пошлю Чарльза в город на розыски сына его молочного брата для того, чтобы он смог умереть в кругу своей семьи. - Увы, - ответил негодяй, - этот милый мальчик вот уже два месяца как находится в Мексике и вернется только к Новому году. - И с этими словами он скончался.
- Представим себе, - сказал Тюльпан, огорченный тем, что приходится лукавить, - что я ускорил свое возвращение!
После этого старик вскочил со скоростью, которую трудно было себе представить, исчез в вестибюле и вскоре вернулся, размахивая как трофеем небольшой круглой шляпой, такой обычной, которую мы уже видели на голове Тюльпана. Он перевернул её для того, чтобы показать огорченному Тюльпану её донышко.
- 'Уинни и братья', IV-я авеню, Нью Йорк? Вы хотите заставить меня поверить, что вы пересекли охваченный войной континент для того, чтобы приобрести головной убор в Нью-Йорке! Мистер, я скажу вам все, что я думаю. Я думаю, что вы один из банды Джона Поля Джонса, который по каким-то причинам не смог вернуться на корабль. И если нужно ещё какое-то другое доказательство, помимо вашей шапчонки, - закончил он громогласно, - то вот оно: (Одним щелчком он развернул на столе во всю длину это доказательство, добавив, что нашел его в комнате, в которой спал Тюльпан) - это был американский доллар с изображением Вашингтона!
- Очень хорошо, сэр. Выполняйте ваш долг, - сказал Тюльпан, который в этот момент и не думал немедленно сматываться, это можно было сделать только нанеся ущерб сэру Бэзилу.
К тому же сэр Бэзил вытащил из под полы маленький пистолет.
- Мой долг состоит в том, чтобы немедленно препроводить вас в полицию, - сказал он, поднимая свое оружие.
- О, да.
- Но, ради Бога, вы сознаетесь?
- Это было бы крайне нелюбезно с моей стороны - продолжать обманывать такого уважаемого джентльмена, как вы, который к тому же сделал для меня столько хорошего, сэр Бэзил.
- Но эти типы захотят вас повесить! - озабоченно сказал встревоженный старик, убирая в карман
