– Ночью прикатили с девками.
– Ладно, поспи пару часов. Я подежурю…
– Шеф! Очнись, шеф! – трясет хорвата Этьен.
– Что случилось? – открывает отяжелевшие веки генерал.
Француз сменил его всего двадцать минут назад; он едва успел расслабить мышцы и отключиться.
– Фургон. Возможно, к «Sea Dream».
По причалу резво катится небольшой фургон с витиеватым буквенным логотипом на белом боку. Анчич хватает бинокль и, регулируя резкость, комментирует:
– В кабине трое. Лиц из-за бликов на стекле не разобрать.
На всякий случай легионеры приоткрывают дверки и готовятся выскочить из салона.
Фургон тормозит точно против парадного трапа «Sea Dream».
– Пошли! – командует хорват.
– Твоя дочь там?
– Пока не знаю…
Они выскакивают из салона «Мазды» одновременно с появлением на трапе множества матросов, сбегающих вниз для разгрузки фургона. Секунду-две хорват медлит: для решительных действий необходимо точно знать, где его дочь.
А Хелена оказывается рядом. Выпрыгнув из кабины, она вместе с русским парнем чуть ли не бегом поднимается по трапу.
– Ах вот ты где, псовка! – рычит генерал.
Изумленный Этьен глядит вслед шефу, который отчего-то бежит не к трапу, а решительно направляется к компании молодых турецких бездельников.
– Ты куда?
– Не отставай!..
Бывший капрал всегда отличался способностью мгновенно принимать остроумные и неожиданные для противника решения. Он поражал своими талантами даже тех, кто был старше и носил погоны офицеров Французского иностранного легиона. Он тоже стал бы офицером французской армии, если бы не помешавшие обстоятельства. Но так уж получилось, что офицерские, а позже и генеральские погоны ему вручило правительство другой страны.
Еще не понимая смысла задуманной комбинации, Этьен послушно идет за командиром. Тот подходит размашистым шагом к ближайшему молодому турку и отвешивает ему несильную, но звонкую пощечину.
Именно она, звонкая пощечина, приводит в порядок сумбурные мысли и расставляет по местам домыслы в голове француза. Хорват мог запросто одним ударом вышибить дух из турка. Но не убивает, а унижает перед такими же повесами и, повернувшись, спокойно шагает к фургону.
«Вот в чем дело! – держится в шаге от него Этьен. – Ему нужны громкий скандал, потасовка. И он сейчас их получит!»
За спиной слышатся крики и топот: двух наглецов нагоняют взбешенный молодой человек и толпа его друзей.
Драка завязывается на пятачке между фургоном и трапом, куда успевают завернуть легионеры. Налетевшие турки особенно не разбираются, где оскорбившие их мужчины, а где матросы с круизного судна, во вспыхнувшей ссоре достается всем.
Работая кулаками, генерал кричит по-французски Этьену:
– Прорывайся на судно!
И слышит завывания полицейской сирены.
Комплекция Этьена помельче, и сам он проворнее шефа. Вероятно, поэтому сержанту легко удается проскочить по трапу наверх в толпе спасающихся от полиции матросов.
Хорват этого сделать не успевает.
– Заметил, куда пошла Хелена? – прижимает к щеке микрофон радиостанции Анчич.
Динамик шипит приглушенным голосом француза:
– Да. Ее вместе с русским парнем увел в сторону кормы кто-то из судовых офицеров.
– В сторону кормы… Ясно. Где тебя найти, если что?
– До шлюпочной палубы мне сейчас не добраться – судно готовится к отходу, и вокруг слишком много народу. Я сижу в подсобке на одной из нижних палуб.
– Понял. Сиди тихо, – оглядывается из салона «Мазды» Анчич. – «Sea Dream» вряд ли отойдет в назначенный срок.
– В чем причина задержки?
– У трапа идет разборка: полиция, «Скорая помощь», капитан судна… Мы с тобой троих турок здорово покалечили. Перестарались.
Немного помолчав, Этьен интересуется:
– Как думаешь прорваться через вахту?
– Сейчас это сделать невозможно. Позже что-нибудь придумаю. В крайнем случае найму рулевого и пойду следом на катере. А ночью найдешь веревку и примешь меня на борт.
– Хороший план. Держи меня в курсе.
– До связи…
Небо над Босфором стремительно темнеет. Приближается ночь.
Анте Анчич стоит у штурвала океанской моторной яхты, некогда принадлежавшей Гийому. В рулевом салоне темно, приятный синий свет излучают лишь приборы на панели управления. Через проход на диванчике, скромно уложив натруженные руки на колени, сидит сорокалетний турок, согласившийся подзаработать этой ночью в качестве рулевого. Анчич нашел его на многолюдном пирсе у поднятой из воды парусной яхты. Вместе с двумя загорелыми до черноты бедолагами он очищал скребками обросшее ракушками дно под зноем палящего солнца.
– Где можно нанять на сутки рулевого? – спросил хорват, не особенно надеясь на удачу.
Двое не поняли вопроса. А этот перестал скоблить корпус и вполне вразумительно ответил:
– Я работал рулевым на всех классах – от сухогруза до маломерок.
– Босфор до выхода в Черное море знаешь?
– Как свой родной переулок.
– Пошли.
– А сколько заплатишь?
– Пошли, пошли – не обижу…
Отход круизного судна под российским флагом состоялся на восемь часов позже запланированного часа. Все это время старшие полицейские чины скрупулезно опрашивали участвовавших в драке матросов и отпустили «Sea Dream», лишь получив от пострадавшей стороны свидетельства невиновности русских моряков. Взбеленив грязную воду, судно с деловитым достоинством отвалило от причала, развернулось и медленно двинулось по проливу на северо-восток…
Хорват вел яхту, держась на почтительном расстоянии от судна.
– Я могу закурить? – робко поинтересовался турок.
– Кури.
– Ты и сам хорошо справляешься с яхтой, – щелкнул тот зажигалкой. – А в чем тогда заключается моя работа?
– Ты встанешь к штурвалу позже, когда мне придется отлучиться с яхты.
– Отлучиться?!
– Да. Ненадолго. А пока сиди молча и наслаждайся легким заработком.
Десять часов вечера. «Sea Dream» успешно миновал оба моста, соединяющих европейскую часть Стамбула с азиатской. Центр города остался далеко позади, а по берегам тянется слабоосвещенный пригород, похожий на бесконечную деревню. Вскоре судно, повторяя плавные изгибы пролива, делает последний поворот.
Пора. Генерал подносит к губам микрофон радиостанции и вызывает Этьена. Вызов повторяется раз,
