Пролог
Через сорок минут плотного боя мы начинаем понимать, что устоять под натиском многократно превосходящего противника не сможем. Группа держалась, но уже несла потери: один «волонтер» лежал, уткнувшись в бурые от крови камни, – пуля прошила череп над ухом. Не ударила по касательной, а именно прошила, отколов на выходе кусок затылочной кости. Второй служивый сидел и покачивался, изредка подвывая в такт движениям – левая рука висела плетью, камуфляжка от ключицы до пояса насквозь пропиталась кровью. Третий молодой пацан, слава богу, был целехонький – лежал у северной стенки, вертел, как было приказано, башкой и наблюдал за балочкой.
– Чувствуют свою силу, суки! – утирает рукавом пересохшие губы Палыч.
Молчу, покусывая губы. Он прав – грузины действуют нагло. Значит, их много. Очень много. Или уверены в том, что нас – три с половиной штуки. С разными боевиками нам приходилось иметь дело: с трусоватыми и нерешительными, с отчаянно смелыми и грамотными в военном отношении. Но одно общее свойство в тактике кавказцев мы усвоили давно и твердо: ни один горец не станет стучаться лбом в непробиваемую стену. Все они с явным удовольствием бросаются на ослабленную добычу; терпеливо осаждают равного противника и никогда не лезут на рожон, если противник явно не по зубам. Подразделение, пытавшееся окружить развалины в пятистах метрах от монастыря, удивляло наглой настойчивостью, окучивая нас довольно плотным огнем. Мы же экономим боеприпасы и отвечаем короткими очередями, не нанося существенного ущерба, а лишь удерживая противника на приемлемой дистанции.
Итак, через сорок минут разведки боем общая картина мне ясна. Теперь следует найти и принять наиболее эффективное решение. Эффективное с точки зрения выполнения порученной миссии и в плане спасения моей группы.
Оставляю в развалинах группу, а сам вместе с Илюхой осторожно выползаю через северный боковой пролом. Наша задача – незаметно обойти рассыпавшееся по балке перед лесочком грузинское подразделение и добраться до монастыря. Именно там нам велено искать генерала.
– Он наверняка догадался о начавшемся вооруженном конфликте, – сказал провожавший нас полковник Кононов. – Однако, не зная местности, скорее всего, скрывается в Каманском монастыре.
– Почему вы так думаете? – поинтересовался я. – Разве не надежнее спрятаться где-нибудь в лесу?
– Возможно. Но в любом случае начните поиски с монастыря. Дело в том, что его настоятель – иеромонах Дорофей – приходится дальним родственником погибшей жены генерала Горчакова. У нас есть все основания считать, что генерал отправился в монастырь с целью навестить родственника…
Медленно ползем вверх по склону. Грузины пока не замечают нас, иначе сразу нашпиговали бы пулями. Наверное, наши распластанные тела неплохо скрывает густая трава, а также редкий кустарник и небольшие деревца.
Слева слышится сплошной грохот от ураганной стрельбы грузинских вояк. Сзади до нас едва доносятся редкие ответные выстрелы наших товарищей. Их боекомплект невелик – приходилось огрызаться не очередями, а одиночными выстрелами. И выстрелы эти становились все реже. Перед нашей с Илюхой вылазкой банда продвинулась вперед метров на двести, рассыпалась по балке, за редкими деревцами, по приямкам прилегающих пустошей. Дистанция стала очень неудобной: высовываться для прицельной стрельбы эти сволочи уже не давали, а для применения ручных гранат расстояние оставалось слишком большим.
В общем, наши парни пока держатся.
А мы ползем. Долго и с максимальной осторожностью…
Нам удалось обойти грузинский отряд с севера, не встретив на пути ни единого дозора и поста. Признаться, я даже расстроился. Если бы знал об их тупой беспечности – взял бы на пару человек больше и хорошенько ударил в тыл.
– Странно, – замечает тот же волюнтаризм Илья. – А у нас поговаривают, будто их натаскивают американские советники. Выходит, америкосы – такие же вояки?
– Тише. Лучше смотри по сторонам. Немного осталось…
Наконец мы под каменной стеной монастыря. Металлическая лестница ведет в никуда – к наглухо закрытым массивным воротам.
Помогая друг другу, перелазим через стену. Всё, мы внутри. Но куда бежать? Где настоятель и монахи?
Заскакиваем в ближайшее здание, даже не понимая, что это: храм или нечто другое…
– Эй! – кричу в пустоту.
Но вместо ответа слышу многократное эхо.
– Илья, займи позицию у входа. – Бегу к какой-то штуковине, кажется, называемой алтарем.
– А ты? – несется вслед.
– Там единственная дверь. Надо проверить…
Толкаю деревянную дверцу, врываюсь в коридор и… натыкаюсь грудью на стволы охотничьего ружья, которое держит тщедушного вида мужчина в монашеском одеянии.
– Что вам здесь надо? – звучит его сердито-возбужденный голос.
– Мне нужен настоятель этого монастыря.
– Кто? – переспрашивает он заметно тише.
– Иеромонах Дорофей.
Ружье медленно опускается.
– И, если можно, побыстрее, – говорю я как можно спокойнее. – От этого зависит жизнь многих людей.
– Я настоятель Дорофей.
– Тогда какого черта?..
– Не поминайте нечистого в храме!
– Извините. Меня с группой морских пехотинцев прислали из Сухуми за генералом Горчаковым.
– Вас? – его лицо меняется. – Прислали из Сухуми?..
Закинув ружье за спину, он поворачивается ко мне спиной.
– Наконец-то! Скорее идите за мной – он ждет вас второй день!..
Загнав в приемное гнездо автомата последний магазин, Борька предлагает очередную глупость:
– Могу спуститься в балку, немного пройти вперед и кинуть ему веревку.
– А дальше?
– Ну… попробую утянуть вниз.
– Мозгами-то пораскинь! – беззлобно ворчит Палыч. – Пулями нашпигуют!
– Кого?
– И тебя нашпигуют, и его…
Пять минут назад мы с Илюхой притащили сюда больного генерала. Притащили тем же окольным путем, коим уходили в монастырь. И стоило нам ввалиться через пролом, как по тому углу, за которым прятался Белый, долбанул гранатометный заряд. Хорошо долбанул – аж волной разбросало тех, кто хоронился дальше. А уж Юрке досталось – будь здоров! И от осколков бог не уберег, и контузией «наградил» приличной. Пыль рассеяться не успела, как он, ничего не соображая и схватившись ладонями за уши, поднялся в полный рост, сделал пару неверных шагов, запнулся о камни и перевалился через то, что осталось от стенки. Так и лежал снаружи – ни сбоку, ни сверху к нему не подобраться. И самому головы не поднять – грузины лупили из автоматов без перерыва. Иногда откликался, если громко звали. Чуток придя в себя, оповестил, что задеты осколками живот и пах и что сам выбраться из обломков не сможет.
