весьма доволен. Еще бы – под скалой он увидел целый город! Каменные тротуары, казарменные отсеки, продовольственные, топливные, оружейные склады, небольшая ремонтная мастерская, пара цехов, погрузочно-разгрузочные механизмы, автономная электростанция, система вентиляции… И самое главное – стоянка во внутреннем водоеме, рассчитанная на прием и обслуживание сразу двух современных подводных лодок.
– Что прикажете делать с наклонным шурфом? – спросил у генерал-адмирала начальник строительства.
– А какие имеются варианты?
– Можем засыпать каменными обломками – я специально оставил наверху сотню кубов. Или залить бетоном – как вам будет угодно. Главное, выдержать требования маскировки…
– Знаете что, любезный, у меня другое предложение.
– Слушаю вас, – подобострастно взглянул на заказчика военный строитель.
– Я уверен в том, что обитателям этой базы иногда придется делать вылазки на остров. Поэтому оборудуйте шурф ступенями и самыми надежными дверьми – внешней и внутренней. Ну, и позаботьтесь о маскировке – тут вы абсолютно правы…
Так строители и поступили. А по окончании работ два специальных арктических танкера «Пелагос» и «Кернтерн» выполнили несколько рейсов из Германии в бухту Нагурского, завозя в склады новой базы дизельное топливо, консервированные, сушеные и замороженные продукты, грузоподъемные средства, инструменты и большое количество запасных торпед. В широкой подскальной гавани свободно умещались две небольшие подлодки «второй», «седьмой», «девятой» серии или же одна – «десятой», «четырнадцатой», а также новейшей «двадцать первой» серии. В начале сороковых годов наверху стояли два комфортабельных коттеджа вместимостью на двести человек. Оба «этажа» лагеря были прекрасно приспособлены для несения длительной вахты, все было рядом – в двух шагах.
О наклонном шурфе за бронированной дверью с хитрым замком Мор узнал через день после прибытия лодки на базу. Разбираясь с документаций, оставленной в сейфе командирского жилого отсека, он наткнулся на перечень инструкций, а также на подробные чертежи и схемы. На одной из схем и был изображен тоннель длиной почти в сотню метров. Помимо бумаг, на полках вмурованного в стену стального ящика обнаружилась связка ключей от всех основных помещений базы. Получив доступ к запасам, Хайнц прихватил Нойманна и отправился инспектировать хозяйство…
«Да, отныне наше благополучие зависит от количества этих банок и ящиков», – повторял он про себя, прохаживаясь с фонарем между высокими стеллажами одного из продовольственных складов. Следом беззвучной тенью ходил профессор. Он также с интересом изучал содержимое складов и будто намеревался сказать о чем-то важном, но пока молчал, дожидаясь окончания командирской инспекции.
Корветтен-капитан вертел в руках банку с тушеным мясом, пытаясь выяснить дату ее производства. Выяснив, поставил ее на место, вздохнул и зашагал дальше. Лицо Мора с самого начала инспекции было мрачным…
Сложность ситуации состояла в том, что никто не догадывался даже о приблизительных сроках заточения под гранитной скалой, соседствующей с толстой шапкой ледника. На первый взгляд, продуктов было предостаточно, но… сколько его команде придется прожить в этой норе, насквозь пропитанной запахами машинного масла, смолы и прелых морских водорослей?…
Оба продовольственных склада имели приблизительно равную площадь. Стеллажи первого были плотно заставлены разнокалиберными консервами: от пятидесятикилограммовых жестяных коробок с норвежской патокой, сгущенным молоком, чаем, кофе и шоколадом до полукилограммовых банок с венгерским яичным порошком, датской свининой, вареньями, мармеладом, пудингами, печеньем, сушеными фруктами и изюмом. Здесь же высились штабеля ящиков и коробок из толстого картона с восковым покрытием. В них хранились крупы, мука, сахар, макаронные изделия, галеты, стеклянные емкости с превосходным оливковым маслом, тысячи бутылок с разнообразным спиртным, сигареты, спички… Второй склад был устроен ближе к леднику и предназначался для хранения свежезамороженных продуктов – в основном мяса, рыбы, птицы и масла.
Разглядывая этикетки и читая маркировку на упаковочной таре, новоиспеченный корветтен-капитан предавался безрадостным рассуждениям: «Если нам суждено провести в заточении пару лет, то запасов хватит с избытком – мы ни в чем не будем себе отказывать. Если срок ссылки увеличится вдвое – рацион станет скудноват. Ну, а чтобы протянуть лет пять или шесть, придется здорово экономить и жить впроголодь…»
Внезапно висящие под потолком лампы весело моргнули и ожили желтоватым светом.
Мор выключил фонарь и удовлетворенно хмыкнул:
– Значит, кайзеровские генераторы в порядке. Хорошая новость.
– Кстати, о новостях, – вторил Нойманн из-за стеллажной полки. – Мне кажется, настала пора объяснить вам, Хайнц, для чего я и мои люди прибыли сюда на вашей замечательной субмарине.
– Разве у вас есть конкретная цель?
– А вы полагаете, мы просто спасали свои задницы?
Подводник усмехнулся, но промолчал, из чего можно было заключить, что он именно так и считал.
Появившись в том же проходе, доктор вытер перепачканные в масле руки.
– Напрасно вы так думаете, напрасно. У меня имеются четкие указания рейхсфюрера, и я обязан их выполнить.
– Какие еще указания, Карл?
– Продлить вам жизнь, Хайнц. Вам и всей вашей команде.
Команда обустраивалась и продолжала исследовать секретный бункер. В том, что все механизмы и агрегаты работали исправно, ничего удивительного не было – военная промышленность курировалась первыми лицами Рейха, а рабочие, допустившие брак, немедленно попадали в гестапо.
Несмотря на относительно свежие следы пребывания на базе коллег из Кригсмарине (вероятно, подскальное убежище регулярно использовалось для пополнения запасов субмарин и отдыха экипажей), склады были забиты провиантом, обмундированием, топливом и боеприпасами.
Члены экипажа и пассажиры U-3519 перенесли личные вещи из подлодки в казармы и офицерские отсеки. Хайнц Мор оставил на борту сменяемую стояночную вахту, в обязанности которой входило поддержание субмарины в боевой готовности. Вторая вахта занималась несением службы внутри базы, третья, состоящая из двух связистов, в назначенные часы крутила ручку выдвижной радиомачты и слушала эфир на волне Кригсмарине. Остальные занимались хозяйственными работами – сделать еще предстояло многое.
К примеру, инженера-механика Гюнтера здорово напрягал вопрос: куда уходит выхлоп от работающего дизель-генератора? В дальнем холодном закутке, где монотонно тарахтел дизель, здорово пахло выхлопными газами, однако дальше железной двери запах не распространялся. «Чудеса!» – подумал Мор и снарядил группу разведчиков. Те обрядились в специальные теплые маскировочные костюмы, прихватили бинокли, оружие. Корветтен-капитан отыскал на заветной связке нужный ключ, открыл сложный замок и дважды провернул круглую ручку. Разведчики помогли открыть невероятно тяжелую дверь и по очереди исчезли в темном жерле наклонного шурфа…
Вернулись они только к вечеру.
– Недалеко от края восточного ледника обнаружены блиндажи и заброшенный метеопост, – доложил обербоцман. – В блиндажах найдены пустые консервные банки с маркировкой на немецком языке.
– Здесь? – ткнул командир в карту.
– Так точно.
Мор задумался. Значит, и остальные метки, скрупулезно нанесенные на карту в штабе Кригсмарине, должны соответствовать имеющимся на острове объектам.
– Взлетную полосу на северо-восточной оконечности острова не заметили?
– Нет, судя по вашей карте, аэродром далековато.
– А насколько заметна выдвижная радиомачта?
– Телескопическая антенна поднимается на скалистом склоне и со стороны моря наверняка сливается со скалами.
– А из глубины острова?
– Оттуда ее не видно вообще.
