— Помните, как у Конфуция? Для обоснования и свершения своих поступков, у человека имеется лишь три пути: первый и самый достойный — размышлять. Второй, простейший — подражать. И, наконец, третий, пренеприятнейший — опираться на опыт собственных ошибок. По какой дорожке предлагаете идти вы?
— Подражать некому — не припомню за долгую работу оперативных сводок с похожей информацией, — успокоил полковник, — соответственно и опыт черпать неоткуда — в моем арсенале аналогичных дел также не бывало. Стало быть, остается первый вариант — действовать на основе размышлений.
— А есть ли у вас надежные люди для воплощения рискованного плана?
— Найдутся…
— Кто ж такие? — с интересом обернулся Назаров к подчиненному.
— Товарищ генерал, — Сергеич посмотрел тому прямо в глаза, — давайте решим так: если на миг предположить невероятное — что затея не удастся и каким-то образом раскроется — пусть все шишки падут на меня. Скажу, сам, дескать, организовал — силами своего отдела. Надеюсь, вы меня без пенсии не уволите…
Максимилиан улыбнулся, но Александру Павловичу, похоже, было не до веселья. Посему закончил мысль полковник серьезно:
— Считаю, что фамилий участников предстоящей операции вам лучше не знать.
— Странный вы человек… — вроде бы с укоризной проворчал начальник, но от шефа отдела не укрылась легкая тень одобрения. — Не знаю как от местного, но от столичного руководства шишек может нападать столько, что всем с лихвой достанется. И в первую очередь — нам с начальником Управления.
Он вернулся к креслу с высокой спинкой, но садиться не стал. Завладев своим «талисманом» — зажигалкой, встроенной в рукоять тонкого кинжала, Назаров стоял в раздумье…
«Ну, решайся же ты, телок! — мысленно подгонял его искушенный в межведомственных интригах подчиненный, — вся эта история не помешает получить тебе вторую генеральскую звезду. Скорее наоборот…»
Наконец, тяжело вздохнув, тот изрек те слова, ради которых Сергеич таскался сюда на протяжении последней недели:
— Ладно, будь, по-вашему — приступайте. Но расскажите мне хотя бы, про того, кто будет исполнять роль первой скрипки.
— Бывший советник моего отдела — подполковник Лавренцов Аркадий Генрихович. Послужной список весьма разнообразен: прошел диверсионную подготовку в элитном подразделении морской пехоты, несколько лет служил в военной контрразведке, работал в КГБ, неоднократно командировался в горячие точки… Владеет всеми видами холодного и огнестрельного оружия, отменный специалист в области подрывного дела…
Генерал метнул на подчиненного испуганный взгляд.
— …Но это, надеюсь, в предстоящей операции не пригодится, — уточнил Максимилиан и продолжил: — сведущ в оперативной работе, осторожен и аккуратен. Физически чрезвычайно крепок, хорошо обучен многим единоборствам. Психологически устойчив, способен к мгновенному принятию правильного решения в нестандартной ситуации. Одним словом, лучшей кандидатуры не подобрать.
— Хм… Вас послушать — так просто Бэтмэн какой-то… — буркнул шеф. — За что ж его уволили из ФСБ?
— Он сам подал рапорт во времена смуты…
— Ясно. Если понадобиться помощь — агенты наружного наблюдения, техника или еще что — не стесняйтесь, но бога ради — поаккуратнее. Акция, можно сказать — ювелирная, слишком наслышан я о связях и нраве начальника Управления системы исправительных дел. Такой, знаете ли… ласковый, нежный, мягкий, по гороскопу — Скорпион. Пронюхает про нашу проверку, а на деле не окажется никакого производства — так либо скандал до небес с толпой журналюг и хроникеров, либо тихая, жестокая месть с привлечением московских покровителей…
— Рожа — в самый раз, как с жуткого перепоя… — приговаривал Аркадий, глядя в зеркало, — видела бы меня сейчас Алина…
Помывшись под душем, он стоял в ванной комнате и тщательно соскабливал станком со щек многодневную щетину. Оставив над верхней губой тонкие усики и небольшой модный клинышек на подбородке, Лавренцов промокнул лицо полотенцем и ухмыльнулся:
— Впрочем, когда она вытаскивала меня из ментовки в прошлый раз, видок был не лучше.
Вспомнился огромный синячина в пол-лица, полученный в уличном кулачном бою близ его старого, хрущевского жилища…
— Да уж… Тогда порезвились недурно… — прошептал он, проходя в коридор и одевая поверх темно- бордовой футболки с размашистой надписью «GENESIS» потертую кожаную куртку, — неизвестно, чем моя затея закончится теперь…
Сработанный по всем правилам фальшивый паспорт, бывший подполковник сунул в карман черных джинс, свободный покрой которых подбирал некогда с особой тщательностью — чтоб не стесняли в драках. Затем махнул залпом приготовленный стакан водки и, не закусив, вышел из квартиры вон…
Катившийся к закату солнечный октябрьский денек не предвещал ничего плохого вконец издерганной охране «Фрегата». События последних дней, а именно: вооруженный налет на пункт обмена валюты с убийством двух его работников и наглый расстрел инкассаторов в тридцати метрах от парадного входа — напрочь уничтожили авторитет местного военизированного подразделения. Яков Абрамович Фельцман — генеральный директор риэлторской компании «Фрегат», прибыв с раскаленных песчаных пляжей Майами, устроил грандиозный разнос начальнику службы безопасности и пообещал «…разогнать всю шарашкину контору поганой метлой!» при малейшей оплошности со стороны его молодцов. Посему молодцы отныне пребывали начеку, не спали ночей, службу бдели злее собак и, казалось, готовы были к любому подвоху. Однако…
В половине пятого по полудни раздался странный звук со стороны гостевой автомобильной стоянки. С интервалом в несколько секунд что-то хрустело, тут же слышались чьи-то возгласы, переросшие вскоре в крики. Лишь после этого ряженные в форму, чье внимание было сконцентрировано на входящих посетителей, кинулись к окнам.
Брови одного изумленно переместились к геометрическому центру лба, второй, потеряв дар речи и способность двигаться, просто смотрел на происходящее…
— Сере-ега… — потерянно простонал первый, — если мы сейчас не сделаем из этого урода фарш, то панировать сухарями будут нас…
Уродом был никто иной, как Аркадий Генрихович Лавренцов, изрядно подпитый, но, тем не менее, лихо крушивший локтями, кулаками и ногами стекла новеньких иномарок, принадлежавшим сотрудникам и клиентам фирмы «Фрегат». Только что он закончил «обрабатывать» сиявший в лучах северного солнца Мерседес и, покачиваясь, направился к, ожидавшей своей участи Вольво. Вокруг уже собралось три десятка обывателей, разделившихся, как всегда на два непримиримых лагеря.
— Это ж беспредел какой-то! — восклицали представители одного, — скоро из дому нельзя будет носу показать. Вандал! И куда смотрит милиция!?
— Правильно делает! — отвечали сторонники радикальных действий и подбадривали: — давай-давай, приятель! Мочи буржуйскую собственность! Вон ту отрехтуй, пока легавые не прочухали, она подороже…
Шведскому автомобилю повезло немногим больше, нежели предыдущим «немцам». Когда от нескольких ударов отставного морпеха изуродованное лобовое стекло рухнуло внутрь салона, сквозь толпу, усердно работая локтями, продирались три разъяренных охранника.
— Вот сейчас этому пьяному ухарю покажут!!! — добавили радостных децибел возмущенные зрители.
— Эх, жаль, чуток не хватило парню времени… — еле слышно взгрустнули союзники.
Но, близость легкой победы над едва стоящим на ногах возмутителем спокойствия, сыграла с
