включала в себя отдых в Крыму по горящей путевке либо стенания о том, что отдыхать с ребенком – это полный кошмар. Полина всегда знала, что мама очень устала, что ее всклокоченным нервам требуется разрядка. Но статус матери, растящей дочь без отца, лишал ее полноценного отдыха. Груз вины за то, что она осталась с матерью и окончательно испортила ей жизнь, Полина несла до сих пор. С годами он не становился легче, потому что отношения между двумя женщинами вряд ли можно было назвать простыми.
Показывая роскошь неожиданного отдыха, Полина знала: Маргарита Петровна делала вид, что восторгается. Дочь знала, что в глубине души мать ей завидует.
– А это гостиница, – Полина намеренно подробно комментировала каждую фотографию, – «Титаник» называется. Видишь, в виде корабля.
– Здорово. Лифт вообще сказочный.
– Стеклянный. А мы жили вот здесь…
На очередной фотографии уютный домик, со ступенек крыльца можно попасть в бассейн. Вода в нем была такая голубая, словно в нее добавили купорос. Маргарита Петровна не успевала восхищаться. Одна райская картинка сменяла другую. Вот это мужчина! Исполнитель желаний – так говорит о нем Полина. Пожалуй, она права. В жизни самой Маргариты Петровны не было ничего подобного. Все, чего она достигла, далось ей тяжелым трудом. Никаких поблажек. Может, хотя бы Полине повезет. Несмотря на все недоразумения, которые были между ними, Маргарита Петровна считала, что дети должны жить лучше своих родителей. Скажи она об этом Поле, та наградила бы ее одним из своих холодных, недоверчивых взглядов. Что поделаешь – отношения сложились. Вряд ли произойдет нечто, способное внести в них теплоту и понимание.
Улыбка не сходила с лица Маргариты Петровны. Все для того, чтобы дочь не подумала плохого.
– Ну, ты рада за меня? – Словно забывшись, Полина чмокнула мать в щеку. В их отношениях давно не было нежности.
Не зная, что сказать, Маргарита Петровна не нашла ничего лучшего, как всплакнуть. То ли себя жалела, то ли дочь? В тридцать пять у Полины ни семьи, ни детей. По современным меркам и тем, и другим обзавестись еще не поздно, но Маргарита Петровна придерживалась консервативных взглядов. Она считала, что дочке давно пора замуж, а рожать в сорок лет – не лучший вариант для женщины. Ко всему, сама Полина как будто не замечала ускользающего времени. У Маргариты Петровны сжималось сердце. Она пыталась напомнить дочери о том, что ничего не бывает потом. Полина ершилась, дерзила, отказывалась разговаривать, бросала трубку. Никогда не звонила первой, чтобы извиниться. Она не считала себя виноватой. Все чаще просила не вмешиваться, не советовать, не комментировать.
– А о чем же мы тогда будем говорить, доченька? – недоумевала Маргарита Петровна.
– Мало ли тем, мам…
– О погоде? О политике?
– О религии, НЛО, катастрофах, животных… – Полина загибала пальцы. – Еще?
И вот настал тот замечательный момент, когда Полина по собственной инициативе рассказывает о своем мужчине. Есть чем похвастать, и все это достается не любимой тете Кире, а ей! Маргарита Петровна была в восторге. Ее дочка светилась от счастья. Сколько эмоций, которые невозможно держать в себе. Может быть, Полине наконец повезло? Отлюбит за весь их несчастливый женский род.
– Это как сон, – прошептала Маргарита Петровна. – Я всегда знала, что ты получишь счастье самой высокой пробы.
– Штамп, мама. Счастье не имеет пробы. Оно или есть, или нет. Да, и еще говорят, что счастье долгим не бывает.
– С этим штампом ты готова согласиться? – Маргарита Петровна чувствовала, что разговор плавно скатывается в обычное русло. Еще немного, и они поссорятся. Как обычно. Поймав не самый добрый взгляд дочери, мать опустила глаза. – Я бы хотела еще разок посмотреть фотографии. Можно?
Полина молча протянула ей пачку фотографий. Начался еще один виток комментариев. Каждое слово воспринималось так, как будто было услышано впервые. Неподдельный интерес матери успокоил Полину. Она с удовольствием снова и снова описывала несколько дней сказочной жизни.
– Интересный мужчина, – не смогла не отметить Маргарита Петровна. Она едва не добавила что-то вроде: красивый мужчина – чужой мужчина, но вовремя сдержалась. Дочери такие истины не понравятся. Не дай бог обидится. Поэтому пришлось быстро исправиться: – Какая из вас красивая пара. Необыкновенная!
Мужчина, появившийся в жизни Полины, пока проявлял себя с самой лучшей стороны. Но материнское сердце подсказывало, что радоваться рано. Дочка была отчаянно влюблена, а ее спутник выглядел слишком рассудительным и спокойным. У него глаза словно жили своей жизнью, обособленной от его очаровательных улыбок. Что-то в этом союзе настораживало Маргариту Петровну.
– Я не думала, что буду так счастлива! – взволнованно призналась Полина.
– Дай-то бог, девочка. Пришло, и хорошо, и ладно. Дождалась.
– Это потому, что уже не ждала.
– Все так говорят, а в душе продолжают надеяться, – заметила Маргарита Петровна.
– Ты о себе?
– Может быть…
– Ты словно не рада за меня.
– Ну что ты! Что ты! – Маргарита Петровна аккуратно сложила фотографии в конверт. – Ты же знаешь, мне ничего от жизни не нужно, только бы у тебя все сложилось.
– С каких это пор?
– Поля!
– Ладно, проехали. Всем что-то нужно от этой жизни для себя, исключительно для себя, мам. И ты никогда не переубедишь меня в обратном. Никто не переубедит, особенно ты! Мы ведь обе знаем, что я имею в виду.
– Мы же договаривались.
– Договаривались. – Полина достала сигареты. Игнорируя осуждающие взгляды матери, закурила. – Завари, пожалуйста, кофейку.
– Дымишь, как мужик!
– Здесь давно мужиком не пахло, – усмехнулась Полина, но под укоризненным взглядом Маргариты Петровны стушевалась. – Не сердись. Я не хотела тебя обидеть. Сегодня я добрая.
– Будет тебе, Поля. – Аромат кофе распространился по кухне, смешавшись с запахом сигаретного дыма. – Моя песенка уже спета. Никого не ищу и не хочу больше все начинать сначала.
Полина понимала, что та хотела сказать. Маргарите Петровне в прошлом году исполнилось пятьдесят пять. Она была энергичной, не по годам моложавой. После развода несколько попыток Маргариты Петровны устроить личную жизнь закончились неудачей. Полина помнила всех мужчин, которые периодически появлялись в их доме. В какой-то момент она даже хотела, чтобы один из них остался с ними навсегда. Полина чувствовала, что так будет лучше и для матери, и для нее самой. Но ничего не получалось, не складывалось. Мужчины, с которыми мама знакомила Полину, не пытались понравиться ей. Чаще они вели себя так, как будто ее не существовало. Маргарита Петровна делала вид, что ее это очень огорчает.
– Любишь женщину – люби и ее ребенка, – говорила она.
На самом деле это был отличный повод разорвать отношения. Маргарита Петровна старалась, боролась с собой, но забыть отца Полины так и не смогла. Никто не выдерживал с ним сравнения. Это был ее единственный мужчина. В том, что они расстались, она винила только себя. Правда, понимание этого пришло со временем. Тогда она повела себя на удивление глупо, сама все разрушила. А потом и вовсе отличилась, но об этом они с Полиной договорились не вспоминать.
С годами Маргарита Петровна пришла к выводу, что с судьбой бороться бесполезно. Наверное, ей на роду написано жить одной, растить дочь и находить радость в ее успехах. Время кое-как залечило раны. Пришлось смириться и уйти в режим ожидания счастья не для себя – для Полины. Маргарита Петровна точно знала, что ее дочь пусть не в восемнадцать, но встретит своего мужчину. Того, на которого можно положиться, того, который сделает ее счастливой. Надежды оправдались не скоро. Ждать пришлось почти в два раза дольше.
