человека. Они говорят по-разному, думают иначе, у них совершенно противоположные взгляды на жизнь. Ирина в задумчивости смотрела Шахову вслед. Она знала, что докопается до истины.
Часа через полтора, обнимая Полину, Дмитрий любовался оранжевыми языками пламени в своем камине. Магический танец завораживал, но мысли Шахова были далеко. Он прокручивал в голове несостоявшееся интервью. Какая вошь его укусила? Вел себя, как придурок.
– О чем ты думаешь? – Полина отвела его руку, поднялась с мягкого ворсистого ковра.
– Ни о чем. Поверишь?
– Нет. – Она налила себе еще вина. Жестом предложила Дмитрию. Он отказался. – Насколько я смогла тебя узнать, ты никогда не даешь твоей голове отдыхать.
– Ты льстишь, но мне приятно это слышать.
– Я говорю то, что думаю.
– Это твое убеждение? – Брови Дмитрия взлетели вверх. – Так ли хорошо всегда говорить то, что думаешь?
– Каждый решает сам.
– Твоя серьезность настораживает меня.
– Ты бы предпочел общение с глуповатой красоткой?
– Мне повезло. В тебе столько достоинств, Поля. Кстати, напрашиваешься на комплимент? Скажу. Ты умная и красивая.
– Я хочу, чтобы ты был счастлив со мной.
– Ого, это заявление достойно полного бокала вина. Пожалуй, я выпью с тобой. – Едва прикоснувшись бокалами, Шахов сделал глоток.
Под осуждающим взглядом Дмитрия Полина допила до дна. Виновато пожала плечами.
– Очень хорошее вино.
– Я рад, что тебе понравилось.
– У тебя был очень странный голос, когда ты позвонил мне после этого интервью.
– Тебе показалось. Хотя… – Шахов на ходу менял сценарий. – Я был огорчен. Переживал, что ты обидишься на меня за испорченный вечер.
– Как видишь, вечер удался, а обижаться – это что-то из детства.
Шахов вздрогнул и внимательно посмотрел на Полину. Обе женщины, сами того не осознавая, совершенно одинаково реагировали на его поведение. По крайней мере, на словах. Обеих он обманывал. Ирина – эпизод, а Полина – его спасение. Пока она нужна ему как никто. Пока…
Он не приезжал, не звонил, не давал о себе знать уже вторую неделю. Полина не сразу сообразила, что происходит. Два дня по инерции ждала, ждала без тревоги, с легким недоумением и желанием устроить любимому трепку. Такие проступки не должны оставаться безнаказанными. На третий день Полина впала в состояние паники. Потом плакала. Без свидетелей, чтобы не вызывать жалости и вопросов. Несколько раз брала мобильный с намерением позвонить и узнать о причинах затянувшегося молчания. Что-то останавливало ее, а каждый день делал звонок все более бессмысленным. Так и не позвонила. Давясь слезами, убедила себя, что сохранила остатки гордости. Наверное, они оказались совсем мизерными, потому что успокоения не приносили.
Полина поняла, что это конец. Умом понимала, но продолжала надеяться. Она гнала мысль о том, что в ее жизни снова наступает полоса одиночества. Шахов любит ее. Любит по-своему и не может так с ней поступить.
– Рядом с тобой я чувствую себя таким счастливым… Ты необыкновенная женщина. Как же мне повезло… Теперь мои планы – твои планы.
Как она могла снова поверить в эти бредни? Зачем позволила себе любить? Ведь знала, всегда знала, чем это закончится. И тете Кире написала, что рядом с ней мужчина ее мечты, что она счастлива, но уверена, что это ненадолго. Значит, уже тогда понимала условность происходящего?
Он обещал ей покой и радость. Говорил, что ей не о чем будет жалеть. Теперь она жила надеждой на чудо, на долгожданный телефонный звонок. И пусть окажется, что Шахов тяжело болел, не хотел огорчать ее. Может быть, он даже попал в аварию – это вполне вероятно, учитывая его любовь к высоким скоростям. Пришел в сознание и просит медсестру найти ее, Полину. Она нужна ему.
Время шло. Никаких звонков, никаких признаков жизни. Словно и не было никогда в ее жизни мужчины по имени Дмитрий. Телефон она возненавидела. Его придумал злой и жестокий человек, благодаря которому теперь тысячи влюбленных постоянно ждут звонка. Какая пытка! Наверняка ему самому никто не звонил, а потому он не мог знать, что это такое – ждать. Ждать, терять надежду, интерес к самой жизни. Впору сойти с ума.
Общение с матерью снова свелось к телефонным разговорам на общие темы. Так было всегда, когда у Полины наступало затишье на личном фронте. Любой вопрос мог вывести ее из себя. Она грубила матери, как будто отыгрываясь на ней за свои неудачи. Потом сожалела, но никогда не просила прощения. Маргарита Петровна не обижалась на дочь. Она знала, что ее девочка несчастлива. Вину за это с недавних пор мать брала на себя. Этот груз становился все тяжелее. В последнее время – и вовсе непосильным, но, когда появился Шахов, в материнском сердце затрепетала надежда. Полина светилась от счастья. Она была влюблена.
Маргарита Петровна верила, что Дмитрий очень скоро убедится, какое чудо ее Полина. Убедится и сделает ей предложение. Тогда она скажет, что нужно соблюсти традиции. В один из вечеров Шахов приедет свататься, а она, сдерживая слезы, благословит их на долгий счастливый союз. Когда она делилась ими с Полиной, та отшучивалась, спешила перевести разговор на другую тему.
– Ты что, Полюшка? – недоумевала Маргарита Петровна. – Почему мне нельзя говорить о твоем Мите?
– Просто не могу поверить, что тебя это на самом деле интересует.
– Зачем ты так? Мы ведь давно пообещали друг другу, кто старое помянет…
– Подставляю глаз, – улыбнулась Полина, но ей было совсем невесело. Она была уверена, что ту, как всегда, интересует лишь собственная жизнь. Маргарита Петровна не могла смириться с тем, что так и не вышла во второй раз замуж. Счастье рядом вызывало у нее зависть. Даже если это было счастье единственной дочери. Никто не переубедил бы Полину в обратном.
– Мне приятно думать, что у тебя все сложилось. Неужели мне нельзя порадоваться? Расскажи мне о нем.
– Зачем, мам? И так все понятно. – Полина отводила взгляд. Это она так, из чувства противоречия.
Матери лучше не знать всего. Пусть завидует. Полину это больше не задевает. У каждого свои недостатки, нужно уметь прощать. Мать все-таки. Полина улыбнулась. Она стала терпимее. И в отношении Маргариты Петровны, и к своему любимому. Еще пару лет назад она не пошла бы на такие странные отношения. Хотя неужели это принципиально, тридцать пять или тридцать три? Для женщины и то, и другое – трясина, из которой нужно выбираться любой ценой. Тетя Кира говорила, что нужно чаще смотреть вокруг. Полина никогда не увидела бы в своем поле зрения такого мужчину, как Шахов. Они из разных миров. Только когда он сошел на ее орбиту, произошла встреча. Значит, он ее выбрал? Только вот странно. Она влюблена, а вот Шахов… Она нужна ему, как орудие борьбы за свое место на вершине. Он вбил себе в голову, что должен оказаться там и удержаться любой ценой. Полина готова помогать. Готова быть его вторым «я». Нет – его тенью. Только рано или поздно за все придется платить… обоим.
– Сколько ему лет? – не унималась Маргарита Петровна.
– Точно не знаю. Я старше его.
– На сколько? Неужели тебе это не интересно?
– Это не имеет значения.
– А что имеет?
– Отношения, мам.
– Он был женат? – Маргарита Петровна надеялась услышать отрицательный ответ.
– Был, мам. Детей нет, можешь не переживать.
– Жаль.
– О чем?
– Слабое звено найдено. Теперь мне многое понятно. – Мужчина, ранее состоявший в браке, терял очки
