– Приводи его в дом. Я хочу с ним познакомиться.
– Решила, что он тебе больше по возрасту подходит? – рассмеялась Майка.
– Как тебе не стыдно! – Мама заерзала на стуле.
– Ни капельки. – Майя внимательно следила за оранжевым кончиком маминой сигареты.
– Вы до сих пор ограничиваетесь разговорами?
– Представь себе.
– И что же мешает сближению? – Неля Петровна не скрывала иронии.
– Все не так просто, мам.
– У тебя всегда все не просто, не находишь?
– Нет.
– Он тебе нравится? – Неля Петровна решила перейти к конкретным вопросам.
– И да, и нет.
– Не хочешь говорить?
– Не в этом дело. – Майя села напротив.
В этот момент она была похожа на примерную ученицу, застывшую за партой. Неля Петровна смотрела на дочь и не узнавала ее. Что с ней, черт возьми, происходит? Как ей помочь?
– Я понимаю, многое в наших отношениях потеряно безвозвратно, – медленно выговаривая слова, после небольшой паузы произнесла Неля Петровна, – но я хочу, чтобы ты знала: я рядом.
– Спасибо, мам.
– И еще… Тебе уже не двадцать, так что подумай, стоит ли быть слишком разборчивой.
– Это лишнее. Я знаю себе цену!
– Майка, ты можешь поступать как хочешь. Но если этот мужчина сумел сделать так, что ты забыла своего павлина-мавлина, им не стоит пренебрегать, – торопливо выпалила мама, словно боясь, что ей не дадут договорить.
Тогда Майя подумала, что мама права и не признать это – верх глупости. Этот мужчина смог отвлечь ее от прошлого. Только за это можно быть ему благодарной. Но интерес Майи к обаятельному пациенту рос прямо пропорционально сомнениям. В воздухе не витало аромата любви. За знаками внимания этого мужчины стоит нечто иное. Он рушит ее стратегию мести. Он непредсказуем, а значит, пока неуязвим. Майка мучилась. Одни страдания сменились другими.
– Майка, разберись, чего ты от него хочешь, – советовала мама. – Тогда все упростится.
– Он должен стать моей маленькой победой.
– Каждая победа имеет свою цену. Подумай, стоит ли платить за минутный каприз. Кому и что ты докажешь?
– Не знаю, мам. Я запуталась. – Однако слова матери были кстати. Майя решила, что не станет форсировать события. – Я буду осторожной.
– Обещаешь?
– Да, мам.
Настасья смотрела на него глазами, полными ненависти. Сомнений не было – она ненавидит его всей душой. Что ж, ей же хуже. Тем самым снимает с него груз вины. Так ему легче приводить в исполнение свой долгосрочный план.
– Ты бы хоть чаю предложила, – улыбнулся он, усаживаясь в глубокое кресло.
– Моя воля, я бы тебя и на порог не пустила! – Настасья резко повернулась, собираясь выйти из комнаты.
– Что ты так нервничаешь? Я ведь не к тебе, а к Егору.
– Кажется, я объяснила, что его нет. Раз в кои-то веки он выбрал время, чтобы покататься с сыном на лыжах. – Настасья обернулась, губы ее искривились в презрительной усмешке. – И зачем он тебе так срочно понадобился? Один выходной за полгода, и ты уже здесь! Неотложные дела! Бизнес, твою мать!
– О-о, а мы забыли, что мы леди, – рассмеялся Марков. Его забавляла нарастающая раздраженность Некрасовой.
– Мне неприятно твое общество.
– Я тебе не враг.
– Благодарю.
– Странно, ведь это не я тебя бросил, а ты ушла от меня к Некрасову. Заметь, ушла к моему лучшему другу, а я оказался настолько мудрым, что сумел сохранить наши добрые отношения. За что же ты так ненавидишь меня?
– Сейчас это уже не имеет значения. – Настасья провела рукой по гладко зачесанным волосам. Со времен их встреч Леонид знал, что это признак большого волнения. Обычно при этом она еще на мгновение закрывала глаза.
– А что имеет значение? Все это? – Он обвел жестом комнату. – Или твоя неудавшаяся карьера балерины?
– Чего ты хочешь?
– Когда-то мы начали с крохотной фирмы. Но вовремя сориентировались и не проиграли.
– Мне не нужна экскурсия в прошлое. Ты забываешь, что я все это время была с Егором. Даже какой-то период работала вашим бухгалтером.
– Ты не только неудавшаяся балерина, но и бездарный бухгалтер.
– Ты не заденешь меня больше. Я выработала иммунитет на твои выходки, – заметила Настасья.
– Я только хочу сказать, что у нас с Егором все получилось. В этом и моя немалая заслуга. – Леонид Игнатьевич пристально посмотрел на Некрасову. – Ты не могла представить, что я не буду простым исполнителем, да? Ты решила: если у меня не было денег, то я – бесперспективное существо, не заслуживающее твоего внимания?
– Ты зачем пришел?
– Где твое гостеприимство? – Марков достал сигареты. – Можно?
– Кури. – Настасья включила освежитель воздуха. – А как же больное сердце?
– Не получается бросить. Я не такой волевой, как твой муж.
– У меня идеальный муж.
– Возможно, только ты не замечаешь, что у меня есть все то, что и у него. Все составляющие преуспевающего мужчины.
– Ну и что?
– Почему ты предпочла его? – не унимался Марков.
– Столько лет прошло, а ты все никак не успокоишься! Тебе нужно жениться, завести детей.
– Нашему сыну могло быть уже…
– Замолчи! – Некрасова побледнела. – Господи, сколько раз ты будешь напоминать мне об этом? Я не хочу вспоминать! Мне дорого обошлась моя глупость. Я думала, что уже не смогу иметь детей.
– Какой мальчишка у вас получился! Можно гордиться. Только плохо, что один.
– Почему плохо?
– Все проблемы на одного. Вас не станет – один на свете. Его не станет – невосполнимая потеря для безутешных родителей. Один он и есть один.
– Ты что? – Настасья побледнела. – Ты что задумал?
– Этого, милая, я тебе никогда не скажу, но хочу, чтобы ты знала. – Он не спеша поднялся и подошел к ней. – В моих законах нет прощения за давностью лет. Однажды ты поплатишься за все, мадам Некрасова. И ты, и твой муж, и… твой сын!
