согласился. Взяв Жорку за ручку, Мартов победоносно посмотрел на его маму.
– Кажется, мой маленький брат признал своего заокеанского родственника, – медленно шагая рядом с семенящим крохотными шажками мальчиком, сказал Иван.
– Любой ребенок чувствует доброе отношение. От него правды не скроешь. Как бы человек ни улыбался, если черная душа, малыш это видит, – улыбнулась Лита. – Знаете, не всех он подпускает к себе близко. Вы действительно ему понравились.
– Родная кровь – ничего не попишешь.
– Оставьте, Иван, часто и густо чужие люди оказываются более близкими, чем кровные родственники, – заметила Мартова.
Иван замолчал, решив, что Лита вернется к неприятной теме отношений его и Милы к отцу, но женщина молчала. Она медленно шла, поглядывая со стороны на двух братьев, идущих рядом. Они не очень были похожи. Дети растут – меняются, может, с годами Жорка обретет какие-то черты, качества Ивана. Хотя, к чему об этом думать? И зачем малышу сходство с человеком, которого он, быть может, видит в первый и последний раз в жизни. Намек на проверку знаний марок автомобилей Лита считала удачной шуткой, данью вежливости.
– О чем вы задумались? – Голос Ивана заставил ее вздрогнуть, так глубоко Лита погрузилась в свои мысли.
– Так, не стоит обсуждать. Лучше расскажите, как дела у вашего друга? Понравилась ему невеста?
– Да, Джон в восторге. Теперь она приедет к нему в гости. Думаю, они подходят друг другу. Удивительно, что из всех кандидатур, представленных фирмой, он выбрал девушку именно из ***нска!
– Городом невест считалось Иваново, этакое многолетнее заблуждение. Будем считать, что теперь инициативу в этом вопросе перехватил ***нск.
Минут через десять они подошли к нужному месту. Жорка увлеченно копался в песке на берегу озера. Иван закурил и попросил разрешения присесть.
– Что вы спрашиваете, конечно, присаживайтесь. В ногах правды нет, – сказала Лита.
– Она или есть, или нет, – задумчиво произнес Мартов, пуская колечки дыма. Это привело в полный восторг Жорку, а Лите напомнило об Антоне Сайко. Георгий считал его непревзойденным мастером пускать кольца, да еще в завершение пропускать через них тоненькую струйку дыма. Иван делал это просто для того, чтобы привлечь внимание мальчика – ему удалось. Жорка завороженно смотрел на появляющиеся и исчезающие фигуры, которые растворялись в воздухе от легкого дуновения ветра.
Лита наблюдала за озером. Издалека оно казалось совсем маленьким, а ближе манило законченностью, свежестью, яркой голубизной. Неожиданно Мартов прервал затянувшееся молчание.
– Послушайте, Лита, я давно хотел узнать, как вы познакомились с отцом. Если считаете возможным рассказать, я буду рад. – Ему действительно была интересна история последней любви отца.
– Почему нет, – присаживаясь рядом, ответила Лита. Сначала она повернулась к Ивану, намереваясь говорить глядя ему в глаза. Потом смутилась и сев вполоборота к нему, тихо начала. – Мы встретились на море, где оба проводили отпуск. Я отдыхала в санатории, но обычно уходила подальше от общего пляжа и грелась на солнышке, уединившись. У меня тогда в жизни была не самая лучшая полоса. Единственное, чего мне хотелось: молчать и плавать. Ваш отец не один день наблюдал за мной с балкона своей дачи, прежде чем решился подойти. Он показался мне нереально красивым. Загар, белоснежные густые волосы. И глаза, они поражали своей глубиной. И знакомился он настолько необычно. Я поняла, что передо мною не ловелас, ищущий курортных приключений, когда он процитировал мне своего любимого Тютчева.
– Вы помните, что именно?
– Конечно. – Лита прикрыла глаза. – «О, ты, последняя любовь, ты и блаженство, и безнадежность». Это было самое красивое признание в любви, которое я слышала в своей жизни.
На следующий день мы вместе уехали в ***нск. Георгий прервал отпуск из-за проблем на работе, а я поняла, что не смогу остаться без него. Я не могу назвать мое чувство мгновенно вспыхнувшей страстью, как говорил ваш отец о своих ощущениях. Я полюбила его гораздо сильнее, крепче именно потому, что мое чувство не было вспыхнувшей и мгновенно погасшей искрой. Оно разгоралось, как огромный, бескрайний костер, и до сих пор согревает меня.
Лита замолчала, наблюдая за тем, как Жорка пытается что-то построить из песка. У него не получалось, песчинки рассыпались в его руках, но мальчик упрямо продолжал, без капризов, истерик. Играя, он совершал тяжелую работу. От напряжения он то и дело сердито сдвигал бровки, но отступать не желал. Конечная цель предприятия была известна только ему. Лите нравилось, что такой маленький, он умеет занимать себя. Он и требовал внимания, и давал передышку.
– Простите, что вернул вас в прошлое. Ваше лицо стало грустным, впервые за сегодняшний день, – легко прикоснувшись к руке Литы, сказал Иван. Прикосновение было нежным, трепетным. Больше всего Мартов боялся, что Лита отдернет руку. Но ничего такого не произошло.
– Что вы, это самое прекрасное, что у меня есть – воспоминания. Еще, конечно, Жорка. Георгий так и не узнал, что у нас будет ребенок. Он деликатно обходил эту тему стороной, хотя в моей жизни не было ничего такого, что могло бы помешать мне стать матерью. Просто всему свое время. Небесам было угодно сделать так. Знаете, ведь Жорка родился первого марта.
– Знаю, – тихо ответил Иван и, увидев недоуменное лицо Литы, добавил. – Елена Васильевна прислала нам с Милой письма о том, что у нас появился брат. Я не хочу оправдываться – что было, то прошло. Но, честно говоря, я испытал чувство ревности.
– К кому, к чему? – изумилась Лита.
– К этому маленькому комочку.
– Который никогда не узнает своего отца...
– Вы передадите ему о нем все то светлое, что сохранится в вашей душе. А к тому времени, быть может, рядом с ним будет человек, который сумеет стать ему настоящим отцом.
Лита внимательно посмотрела на своего собеседника. Значит, и он не отрицает возможности того, что она может выйти замуж. Словно получив от нескольких близких людей разрешение на это, Лита горько улыбнулась.
– Как же все не верят, что никто не займет в моем сердце места, принадлежащего Гере, – грустно сказала она, мягко высвобождая руку, горевшую от тепла ладони Ивана.
– А этого и не нужно делать, – выбросив в урну остаток сигареты, заметил Иван. – Никто не вправе требовать, чтобы вы изгнали его оттуда. Просто разрешите себе жить полноценной жизнью. Вы – умная, красивая женщина. Неужели вы думаете, что, глядя на ваше затворничество, отец приветствует его?
– Вы считаете, что он будет от этого в восторге? – вопросом на вопрос ответила Лита.
– Отец был намного старше вас. И он понимал, что в любой момент оставит вас молодой вдовой. Это случилось гораздо раньше, чем можно было предположить. Но, я уверен, он опасался только одного – чтобы вы не ошиблись в том человеке, который окажется рядом. Заметьте, не займет его место, а станет близким.
– Господи, не могу поверить, что разговариваю на эту тему! – развела руками Мартова и поднялась. – Неужели, глядя на меня, становится понятным, что единственное, чего мне не хватает в жизни, – мужчина? Где, в чем это проявляется, черт возьми?
– Не сердитесь, пожалуйста. – Иван тоже поднялся и снова взял Литу за руку. Это было бесконтрольное желание прикоснуться. – Давайте, как в детской считалке: «Мири-мири навсегда, кто поссорится – свинья!»
– Тогда больше никаких разговоров о возможных претендентах на мои руку и сердце!
– Договорились. Со мной вообще очень легко договориться и очень трудно поссориться, – улыбнулся Иван, отпуская руку Литы. – Характер такой. С другой стороны: «Еду-еду не свищу, а наеду – не спущу!» Вот такое противоречие.
– Я сама такая. Вы по гороскопу кто?
– Скорпион.
– Ух, ты! Говорят, что у таких мужчин бездна романов.
– Было немало, но это все несерьезно.
– А в Штатах у вас невеста есть? – Лита спросила, ожидая услышать, что, конечно, есть.
– Я очень осторожно подхожу к вопросу о семье. Наверное, это мой комплекс. Говорить об одиночестве
