общение с миром и впала в жесточайшую депрессию. Потом у нее была навязчивая идея о каком-то найденном ею неотправленном письме сына. Близкие к Маковецкой люди до сих пор помнили, как она воспрянула духом именно благодаря этим нескольким строчкам. В ней поселилась надежда найти тех, кому он писал, тогда, по ее словам, ее жизнь будет прожита не зря. Судя по всему, ее поиски оставались пока безуспешными.
Все эти рассказы еле умещались в голове Валюши. Ей трудно было до конца понять глубину чувств матери, потерявшей ребенка – смысл жизни, но все-таки нашедшей в себе силы идти дальше, выбраться из черноты бессильного горя. Это возвышало Веронику Сергеевну в глазах молодой девушки. Валя заранее приготовилась внимать каждому ее слову, постараться многому у нее научиться. Она понимала, что времени для этого у нее не так много, поскольку Маковецкой было под шестьдесят и вряд ли она проработает на своем месте долго. Они уже познакомились перед коротким отдыхом Валюши.
Найдя по табличке кабинет невропатолога, девушка, постучав, не услышала ответа. Раздосадовавшись, что, по-видимому, она опоздала, Валя собралась уходить. Вечером за ней должна была прийти машина из Смирновки. До официального начала работы будущей медсестре хотелось попасть в этот кабинет, перекинуться хоть парой фраз с врачом. Видимо, не судьба, нечего ее подгонять, так решила Валя, но тут в конце длинного коридора появилась высокая, коротко стриженная рыжеволосая женщина в белом халате, в черных лаковых туфлях на высоченных каблуках. Она шла, задумавшись, легкой походкой, словно плыла над черно-белой шахматкой пола. Размеренный стук каблуков эхом раздавался в пустом коридоре. Валя завороженно смотрела на нее – это напоминало видение. Почему первое знакомство с Маковецкой настолько поразило ее, девушка объяснить не могла. А Маковецкая была на госэкзаменах выпускников училища и Смирнову выделила сразу. Она решила, что эта красивая девушка, прекрасно отвечающая на все вопросы, заменит ушедшую в декрет медсестру в ее кабинете. Маковецкая сформулировала свое пожелание достаточно определенно, покинув экзаменационную комиссию сразу после окончания ответов выпускников. Смирнова же от волнения не замечала никого, кроме экзаменатора, напротив которого сидела. Так что рыжеволосую женщину, тогда внимательно следившую за нею, она впервые увидела только сегодня.
Вблизи, конечно, она выглядела значительно старше. Теперь перед Валей стояла усталая, пожилая женщина, лицо которой сохранило следы былой красоты.
– Что, Валюша, не терпится посмотреть на свое рабочее место? – приятным, бархатным голосом спросила она, открывая кабинет. – Здравствуйте, заходите, прошу.
– Здравствуйте, Вероника Сергеевна, – улыбнулась Валя и, переступив порог кабинета, почувствовала, что это ее стихия. Она нашла себя, период неуверенности, колебаний закончился. Три года не потрачены впустую, поработав теперь здесь, она научится тому, чего нет ни в одном учебнике. Реальные ситуации, работа с опытным врачом сослужат ей хорошую службу, а потом и в институт можно.
Маковецкая с интересом рассматривала свою будущую коллегу. Эта невысокая девушка с удивительно красивыми серо-зелеными глазами понравилась ей еще тогда, на экзамене. С нею будет легко работать. Собранная, уверенная в себе, она очень подходила ей. Главврач не был особенно счастлив от такой перспективы. Наверняка он планировал посадить к ней в кабинет кого-то другого, но пока на своем рабочем месте Маковецкая чувствовала себя хозяйкой. Последнее слово она оставляла за собой. Понимая, что недалек тот час, когда придется освободить свое кресло для нового штатного невропатолога, сейчас она диктовала условия.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – она жестом показала Вале на стул напротив. – Надеюсь, мы сработаемся. Вы, я знаю, увлекаетесь психологией?
– Да, хотя, честно, я пока еще мало что знаю. Ведь это такая наука, что можно всю жизнь узнавать что-то новое.
– Тем не менее, основываясь на уже известном, мы с вами будем помогать людям выходить из трудных ситуаций. Каждый случай индивидуален, только личностный подход, никаких штампов.
– Я понимаю. Честно говоря, я бы уже с завтрашнего дня приступила к работе.
– Нет-нет, как вы ни молоды, а отдых нужен. Я тоже догуливаю отпуск. Пока нас не будет, здесь сделают косметический ремонт, а то цвет этих старых обоев стал слишком неопределенным. К тому же, милая, романтику в каждодневных изматывающих приемах, жалобах пациентов с расшатанной нервной системой вы вряд ли найдете. – Увидев удивление в глазах девушки, улыбнулась: – Все неоднозначно. Я люблю свою работу, она дает мне стимул для существования. Может быть, я отношусь ко всем больным более трепетно, нежели это необходимо по врачебному этикету, но я сама знаю, до чего человек может дойти в отчаянии. Поэтому, пропуская через себя их боль, стараюсь найти наилучший выход для каждого случая. Не все решают таблетки, микстуры. Банальная истина – словом можно убить, можно спасти. Я отдаю предпочтение последнему.
Валя слушала Маковецкую, не переставая удивляться тому влиянию, которое начала оказывать на нее эта женщина. Она выглядела такой независимой, сильной, что рядом с ней невозможно проявить слабость. Хорошо, когда есть пример для подражания. Наверное, восхищение слишком явно было написано на лице Валюши, потому что поднявшись, Вероника Сергеевна мягко положила руки ей на плечи.
– Пройдет совсем немного времени, и ты перестанешь так смотреть на меня, девочка. – Грустные нотки послышались в ее дрогнувшем голосе.
– Почему? – Валя почувствовала неловкость. Меньше всего ей хотелось, чтобы искреннее чувство было принято за обычное подхалимство. Девушка была так далека от этого. – Я хочу продолжить учебу и добиться того, чтобы обо мне шла такая же слава, как о вас. Пусть вам не будет стыдно за свою ученицу, ведь я буду у вас учиться тому, что давно умеете вы. Надеюсь, вы не станете возражать? Хочу сама потом воспитывать учеников, смотреть в благодарные глаза тех, кому я помогла. Это и есть счастье.
Маковецкая засмеялась. Ей нравилась непосредственность девушки.
– У тебя прекрасные планы, и все это станет реальностью, я уверена, – сказала она. Потом посмотрела на фотографию, лежащую у нее на столе под стеклом. Провела кончиком пальца по прохладной прозрачности, сквозь которую на нее смотрел смеющийся сын. Глаза ее потеряли блеск, словно погасли. Когда она вновь подняла их на Валю, в них мелькнул страх. Будто она только что сделала какое-то открытие, и оно повергло ее в шоковое состояние.
– Что с вами? – Спросила Валя, увидев, как побледнело лицо Вероники Сергеевны.
– Ничего, просто я хотела добавить, что к своим мечтам тебе обязательно нужно добавить обычное женское счастье. Когда рядом любящий муж, растут дети. За это можно отказаться от многого, поверь мне.
– Лучше, когда все разумно сосуществует, – высказала свое мнение Валя. В этот момент она совсем забыла о том, что рассказывали ей о несчастьях стоящей перед нею женщины. А когда опомнилась, увидела, что голубые, яркие, как два василька, глаза Маковецкой пристально смотрят на нее. Создалось впечатление, что она хочет о чем-то спросить, но не решается.
– Ну что, пойдем, Валюша, – вешая халат в шкафчик, сказала Вероника Сергеевна. Привычным движением подкрасила губы, припудрила нос, провела расческой по волосам. – Для первого разговора сказано достаточно. Как считаешь?
– Вы правы. Дальше мы узнаем друг друга лучше, тогда будет легче работать.
– Закрыть глаза и тебя послушать, так не двадцатилетняя девочка, а умудренная опытом женщина передо мною стоит, – засмеялась Маковецкая, закрывая кабинет на ключ.
– Это черта всех сельских жителей. Им приходится раньше взрослеть, таковы правила выживания в деревне. Мама тоже говорит, что я ей напоминаю старушку, с которой бесполезно спорить и трудно удивить.
– Интересно. Должно быть, родители очень тебя любят и гордятся такой дочкой. – Они уже шли по пустому коридору, в дальнем конце которого молодая светловолосая уборщица начала мыть полы. Она усердно выжимала тряпку, отодвигала стулья, производя при этом много шума. – Ну, Мариночка, ты как всегда стараешься сделать все на «пять», – обратилась к ней Вероника Сергеевна.
Девушка поправила немного растрепавшиеся волосы, стянутые на затылке черной резинкой, и благодарно улыбнулась. Они стали спускаться по лестнице, когда Валя решила ответить на последние слова Маковецкой.
– Я росла без отца, – коротко сказала девушка.
– Жаль, честно говоря, как врач я знаю, что неполная семья – это не то, что нужно для гармоничного
