врачи и страшные чистюли. Не знаю, из-за своей профессии или просто по природе. Они с детства привили мне такую же патологическую страсть к порядку. Впрочем, я опять много говорю, лучше пойдем, сама убедишься.
Браться за тряпку и пылесос тебе не придется. – Белов предложил Вале взять его под руку, и они направились к нему. – Есть еще одно бесспорное преимущество моей квартиры: недалеко провожать тебя домой, так что можем никуда не торопиться.
– Послушай, ты так замечательно все описал, что я уже изнемогаю от желания переступить порог твоего жилища.
– Изнемогать полезнее от других вещей, дорогуша, – язвительно заметил Вадим, прижимая руку Вали крепче к себе.
– Ты снова за свое? – замедляя ход, заметила Валя.
– Что ты, не думал даже. Это все от холода. Давай пробежимся, тут недалеко, – и, не дожидаясь ее согласия, все так же крепко держа ее за руку, Вадим побежал. Валя едва поспевала за ним, удивляясь, что они бегут, позабыв о том, что под ногами скользкий лед.
Скоро они оказались рядом с девятиэтажным домом. Через дорогу, немного поодаль, стояла пятиэтажка, где снимала квартиру Валя. Заметив, что девушка смотрит в ту сторону, Белов наклонился к ней, их лица оказались на одном уровне.
– Опять замешательство, юная леди?
– Нет, просто еще раз удивилась тому, что мы с тобой так близко жили и ни разу не встретились.
– Ничего удивительного, зачем же мне было с тобой встречаться, когда я был женат? Вот теперь другое дело, согласись.
– Как я устала от твоего безудержного юмора, от которого весело только тебе!
– Я умолкаю, а не то ты еще передумаешь и обидишься. Пойдем наконец, я тоже ощутил прелесть морозного вечера основательно.
– Пойдем, – Валя улыбнулась, спрашивая себя, почему она согласилась на это.
Вадим широким жестом предложил ей войти. Он немного гримасничал, потому что почувствовал, что волнуется. Пытался мысленно ругать себя, стыдить – не помогало. Он повесил полушубок Вали в шкаф прихожей, туда же поспешно поместил и свои вещи. Потом завороженно смотрел, как девушка, сняв обувь, подходит к зеркалу. Вязаная шапочка скрывала заплетенные в косу светло-русые волосы. Они вились мелкими кудряшками вокруг высокого, чистого лба. Вадим подумал, что очень хочет увидеть их во всей красе, распущенными, словно выпущенными на волю.
– Где я могу помыть руки? – спросила Валя, оглядываясь на Вадима. – Что ты так смотришь, будто впервые видишь меня?
– Тебе показалось, мания величия развивается не по дням, а по минутам. Ванна налево, прошу. Чистое полотенце желтого цвета.
Валя, не спеша, зашла, вымыла руки и долго смотрела на себя в овальное зеркало, висевшее на стене. Она не хотела признаваться себе, что ей все-таки немножечко страшно оставаться с Беловым наедине. У нее внутри все подрагивало, нервное напряжение выражалось в том, что она никак не могла придать своему лицу спокойное выражение. На нем все время появлялась неуместная улыбка, да и руки не находили себе места. Хотелось теребить кончик косы, но Валя знала, что со стороны это производит странное впечатление.
– Ты что, ванну принимаешь? – раздался голос Вадима, и девушка поспешно вышла. – Я не против, просто предупреждать надо, – миролюбиво сказал хозяин. – Отогреваешься?
– Да, спасибо.
– Проходи в комнату, а я пока чай заварю.
– Помочь?
– Нет, не надо. Сегодня ты на льготных условиях.
– А в другой раз?
– Поживем, увидим, – улыбаясь, ответил Вадим.
Валя зашла в просторную, светлую комнату и поняла, что Белов не преувеличивал, когда говорил, что любит порядок. Никаких разбросанных по стульям вещей. Валя провела кончиком пальца по полированному столу – видимо, убирали совсем недавно. Может, все было заранее запланировано? Валя решила проверить, насколько она недалека от истины.
– Белов, – она зашла на кухню, – признавайся, что за Золушка вчера здесь хозяйничала?
– Какая разница? Главное, что она подготовила все к приезду Феи, – ответил Вадим, накрывая заварочный чайник полотенцем. Ему было приятно проявление ревности со стороны Валентины. Она всегда такая рассудительная, спокойная, что ему казалось, ничто и никогда не сможет вывести ее из равновесия. Ему не хотелось признаваться, что она первая женщина, переступившая порог его квартиры с тех пор, как отсюда съехала Марьям. – Между прочим, я готовлю необычный чай. Он называется «Черный дракон», очень терпкий и ароматный.
– Ты ловко перевел стрелки, но тебе виднее. Положи мне, пожалуйста, сахара, я не борюсь с недостатками своей фигуры. – Валя вышла из кухни. Она снова принялась рассматривать комнату. Письменный стол завален исписанными листами бумаги. Какие-то иероглифы, схемы, в которых она ничего не смыслит. Кажется, это что-то связанное с программированием. Значит, он и дома придумывает свои программы. И тогда его мысли точно далеки от нее, Смирновой Валентины. Вздохнув, она прикоснулась к авторучке, перекидному календарю: двадцатое января, пятница. Потом подошла к книжному шкафу, книги стояли в нем стройными, плотными рядами. Да, комната не напоминала «берлогу». Скорее, семейное гнездышко, немного потерявшее тепло и уют в связи с отъездом хозяйки. Ведь она здесь была. Валя вновь почувствовала, как волна ревности поднимается в ней. Нет ничего хуже беспомощной зависти к благополучию прошлого. Какое неблагодарное занятие. Валя села в светло-серое кресло с бежевыми накидками и закрыла глаза. Она почувствовала, что начинает согреваться. По пальцам на руках, ногах побежали иголочки. Неприятное ощущение.
– Ты не заснула, Сергеевна? – голос Вадима раздался неожиданно близко. Валя мгновенно открыла глаза, а Вадим уже поставил две большие чашки с ароматным горячим напитком на стол, не забыв принести две белоснежные салфетки. Он напоминал хозяйственного мужчину, которому можно доверить дом. – Подсаживайся поближе, а хочешь, я тебе в кресло подам?
– Спасибо, я сейчас подойду. Так уютно у тебя, просто замечательно.
– Да, тогда зачем эти приколы с Золушкой?
– Впервые встречаю мужчину, в котором сочетается не сочетаемое. Красивый, умный, опрятный, самостоятельный.
– Не хам, не пристает, золотых гор не обещает, – отпивая горячий чай, добавил Белов. При этом он хитро улыбнулся и выжидающе посмотрел на Валюшу.
Она тоже пригубила приготовленный напиток, обожгла губы и поставила чашку на стол. В комнате было тепло, и девушка почувствовала, что ей даже душновато. Она приопустила высокий ворот шерстяного свитера, прижала ладони к горячим щекам. Вадим сидел напротив в одной белой футболке, спортивных брюках. И когда он успел переодеться? Валя снова принялась рассматривать жилище своего друга. На стене большой барометр, несколько картин, пейзажи с березами. С ними комната казалась еще уютнее.
– Тебе нравятся березы?
– По-моему, самое красивое дерево. В детстве я часто гулял в березовой роще, что растет неподалеку от дома бабушки и дедушки. Такое умиротворенное состояние наступало. Я запомнил это ощущение на всю жизнь. Представляю, что испытываешь ты, когда приезжаешь из безкислородного города в свою Смирновку.
– Не представляешь, не обольщайся. Поехали со мной туда летом, вот тогда и представишь.
– До лета еще слишком далеко.
– Это означает, что к тому времени мы с тобой успеем расстаться?
– Я этого не говорил. Перестань передергивать, Валюша, – впервые он так по-домашнему обратился к ней, как мама. – Что за манеры?
Чай помогал скоротать время, потому что разговор не получался. Белов слишком пристально смотрел на девушку, полностью уйдя в свои мысли, а Вале хотелось побыстрее оказаться вне этой квартиры, улечься в
