— Насколько мне известно, я не имею такой чести. Я найденыш, которого воспитали в северной семье и назвали Альвом. За время своей долгой ссылки Рок забыл большую часть вашего благородного языка, а я знаю его только из книг.
Бородатый человек улыбнулся, но его лицо осталось непроницаемым, как каменная стена.
— Ну что же, мой красноречивый найденыш, меня зовут Катэл по прозванию Честный. Я торгую всем понемногу и возглавляю скромный караван, который ты видишь перед собой. Если вы пришли продавать или покупать, то мы к вашим услугам. Или вам требуется что-то иное?
— Место у вашего костра в эту промозглую ночь, достопочтенный сир, — встрял Рок. — И возможно, скромный ужин. У нас во рту с утра маковой росинки не было. Никаких яств, сами понимаете, ибо это будет несообразно с нашим пищеварением в столь поздний час.
— Увы! — в тон ему отозвался Катэл. — Мы всего лишь бедные торговцы, везущие с собой лишь минимум припасов, достаточный для того, чтобы пересечь эти гиблые земли, не умерев с голоду. Если бы вы навестили нас в наших скромных жилищах, то мы бы с радостью поделились последними крохами со своего стола, но здесь нам приходится думать о родных и близких, которые могут зачахнуть без пищи.
— Сколь опрометчиво с нашей стороны было просить помощи, не объяснив сначала своего положения! — без запинки отозвался Рок. — Мы не просто нищие бродяги, но честные ремесленники и мастеровые, путешествующие по Южным Землям в поисках других честных людей, способных оценить наше заработанное тяжким трудом мастерство, а именно — работу по металлу…
Глаза Катэла расширились. Один из его подручных, лысый и низенький, опустил свой меч.
— Вы кузнецы? Северные кузнецы?
Рок повторил историю о безвременной кончине их горячо любимого мастера. Низенький человек повернулся к Катэлу и произнес несколько быстрых фраз по-сотрански.
— Да, я умею чинить тележные оси и колеса, — заметил Альв, внимательно слушавший.
— А также отлично понимаешь наш язык, — ворчливо добавил Катэл. — Ты можешь починить наши повозки?
— Не могу утверждать с уверенностью до тех пор, пока не увижу их, — ответил Альв. — У меня есть кое-какие инструменты, но далеко не все необходимое для кузницы. Не имея ни горна, ни наковальни…
Катэл кивком указал на руины у себя за спиной.
— Это кузница, — произнес он с таким видом, будто показывал на роскошный дворец. — Вернее, там когда-то была кузница. Поэтому мы и остановились здесь. Мы пытались привести повозки в порядок, но, к несчастью, наши познания в кузнечном деле не превышают те, которые приобретает с годами любой путешественник. Четыре наших фургона вконец изуродованы на этой проклятой дороге и едва не распадаются на части, а еще десять могут сломаться прежде, чем мы достигнем Дунмархаса. Даже лучшие из их так называемых кузнецов вряд ли смогут чем-то помочь.
Альв улыбнулся.
— Вы увидите, что их мастерство немного возросло с тех пор, как мы побывали в городе. Давайте взглянем на повозки, потом на кузницу, и я постараюсь сделать, что смогу.
— Одну минуту! — запротестовал Катэл. — Мы еще не договорились о цене.
— Место у костра, еда и постель, — сказал Альв. — Остальное обсудим позднее, в зависимости от того, как много будет работы. Мы не станем торговаться и заламывать цену.
— Вы доверяете нам? — воскликнул Катэл с таким видом, словно сама мысль об этом возмущала его.
— Разумеется, — хохотнул Рок. — Ведь недаром вас называют Честным!
— Ну и дела, — пробормотал торговец. — Куда катится наш мир! Ладно, пошли посмотрим на работу, а потом ты разделишь с нами те скудные крохи, что предназначены для ужина.
«Скудные крохи» оказались трапезой из нескольких блюд, причем еда подавалась в количествах, достаточных даже для Рока. Альв ел мало, но предстоящая работа, казалось, воодушевляла его.
— Ну как? — спросил Катэл после того, как они поели. — Ты полагаешь, что справишься?
— По большей части, — ответил Альв. — Если твои люди смогут очистить кузницу и придать ей рабочий вид. Десять поврежденных колес нуждаются в подтяжке и новых железных ободах; Рок сможет сделать это самостоятельно, он отличный кузнец… — Рок изумленно уставился на него, — а погнутые оси я могу выпрямить и сварить так, что они прослужат тебе до конца этого сезона — если ты будешь держаться Высоких Дорог. Что же касается двух разбитых ступиц, я могу подлатать их, пожалуй, на ближайшие тридцать лиг пути, но не более того.
Торговец глубоко вздохнул.
— Две ступицы? О, это ничто, сущая безделица! Мы всегда берем с собой несколько лишних повозок как раз на такой случай. Там хранятся наши скромные припасы, понимаешь? Поэтому мы можем просто переложить груз и отправить рухлядь домой. Но мы не можем потерять четырнадцать повозок, нет! Тогда предприятие лишится всякой выгоды. Поэтому сдается мне, что вы — подарок небес. Вы появились как раз в том месте, где путникам обычно требуется кузнец, после наихудшей части дороги.
Он отхлебнул глоток эля и снова указал на развалины:
— Вот уже двести лет здесь постоянно была кузница. Хорошее место, хотя и немного уединенное. Во все времена года люди проезжают здесь туда и обратно, а в этой проклятой глуши чего только не случится, сами понимаете. Поэтому здесь, у начала Великой Дамбы, был разбит огромный постоялый двор с кузницей для обслуживания путешественников. Времена изменились, торговля измельчала, и постоялый двор закрылся, но кузница осталась. По большей части она пустовала, но приходили кузнецы и содержали ее — кто по году, кто по нескольку лет. Последний кузнец был еще жив, когда мой отец впервые проезжал этой дорогой. То было… дайте-ка подумать… лет шестьдесят тому назад. Потом кузнец умер, и никто не пришел ему на смену.
Он многозначительно взглянул на своих гостей.
— Зато теперь это место может стать золотой жилой для двух молодых парней, которые не гнушаются тяжелой работы. Я буду очень рад видеть здесь кузнеца, как и все честные торговцы. У вас не будет отбоя от заказов, ведь караваны все лето идут туда и обратно.
— А в остальное время года здесь нет никого и ничего, кроме болотных призраков, — проворчал Рок. — Нет, достопочтенный сир, благодарю покорно! Здесь для нас слишком пусто и одиноко — верно, Альв?
Но Альв смотрел на голые старые стены и стропила крыши, все еще массивные и прочные. Внутри, где когда-то был очаг, замерцал огонек, и один из работников негромко запел. Остальные подхватили неспешный, грустный мотив, и даже Катэл что-то замычал себе под нос.
Мои ноги гудят
После долгого дня,
После долгого дня!
Мои руки болят
После тяжких трудов,
После тяжких трудов!
Вот и вечер настал —
Все покою мне нет…
— Не знаю, — тихо сказал Альв. — Не знаю.
Ноет, ноет сердечко, —
И куда мне пойти,
И куда мне податься,
Чтобы забыть твою любовь,
Чтобы забыть твою любовь!
Но он ничего не добавил. Расчувствовавшись от песни, Катэл сунул нос в кружку с элем, а затем внезапно перешел на деловой тон и повел их присматривать за починкой кузницы. Рок суетился вокруг, показывая работникам, как прилаживать новую кожу к проржавевшим мехам, но Катэл и Альв остались стоять у входа, разглядывая древнее строение.
— Хорошие, крепкие стены, — промолвил торговец. — Мои ребята могут за сутки оборудовать здесь пристойное место для жилья. Возьмут доски из запасных повозок, хорошую дранку и смастерят тебе отличную крышу. В здешних речках полно рыбы, на болотах гнездятся кулики и куропатки. Что до другой еды
