– А рисунок внутри пентаграммы – как насчет его?
Джип тихонько щелкнул языком:
– Может, просто украшение и никакого особого смыла в нем нет.
Свет моего фонарика тем временем выхватывал из темноты то белый английский мрамор, то черный немецкий, то розовый, цвета сырого мяса, из Каррары, который, должно быть, стоил целое состояние, то зеленый сорт из одному богу известно каких каменоломен, то сливово-коричневый с темно-красными прожилками, причем все они были прорезаны четкими золотыми нитями. И весь этот бесценный материал был методично превращен в бесформенный разноцветный сгусток, который, если на него смотреть вблизи, разделялся на скопление грубо слепленных концентрических фигур, как будто взорвавшаяся книжка комиксов расплескала свое содержание в самую середину искусного рисунка, словно в насмешку над точной пропорциональностью золотых решеток наверху.
– Немного напоминает огонь, а, Молл?
– Ну да, только пламя вряд ли стали бы изображать в таких тонах. К тому же все это буйство за пределами пятиугольника. – Она откинула обрывки ковра. – Смотри, вот здесь рисунок пересекает круг и снова идет к внешнему краю круга.
– Подожди-ка, подожди-ка! – проговорил Джип мягко, но со все нарастающей уверенностью. – Отставить! Когда все это видишь вот в таком ракурсе… Черт возьми, я начинаю кое-что понимать!
У меня возникло ощущение, что я уже видел нечто подобное раньше, причем не однажды, но где видел? Может быть, это изображение амебы? Действительно, что-то амебное во всем этом определенно было, с этим светлым пятном, напоминающим ядро, и длинными ложноножками, вытянувшимися во всех направлениях. И вы готовы уже были поверить, что она вот-вот поплывет на вас, – но это было бы полным безумием. Я нервно сглотнул. Что со мной такое?
Молл пожала плечами:
– Значит, ты увидел больше, чем я. А у меня что-то все мысли в голове путаются. Ну а что скажет наша ведьмочка?
Только тогда мы сообразили, что Катика не произнесла за все это время ни слова. Мы все как один повернулись в ее сторону и увидели ее стоящей с вытянутыми руками, а ее ладони при этом судорожно выделывали запутанные жесты, которые она повторяла снова и снова.
– Идиоты! – прошипела она, напрягаясь от усилий, которых ей стоили эти слова. – Полнейшие дураки! Я же вас предупреждала, что это место под охраной! А вы не подумали о том, почему вы здесь ни в чем не уверены?
Мы уставились друг на друга с открытыми от изумления ртами. Я ощутил это сразу же, как только она об этом сказала, – оно наваливалось на меня, делая неясными мысли. «Ничего… неважно… не имеет значения… забудь об этом… забудь…»
Тут сердце мое забилось так, что чуть не выпрыгнуло из груди.
– Ты хочешь сказать… они знают, что мы здесь?
Джип схватился за меч:
– Они идут? Нам надо…
Катика чуть не рассмеялась:
– Страх – еще одна их защита! Я же говорила: предоставьте это мне! Уходите, пока вы все не испортили!
– Без тебя – никуда! – закричала Молл и с воинственным возгласом обнажила меч.
– Дьявольщина, да это же карта! – завопил внезапно Джип.
– Что? – изумилась Молл.
– Боже, ты совершенно прав! – закричал я. – И как же я сразу-то не понял? Да, это топографическая карта, я такими всегда пользовался в горах! И черт меня побери, если это тоже не изображение горы!
– Точно! – возбужденно подхватил Джип. – И чем выше, тем светлее, и так до самой светлой точки в центре.
Он направил луч фонарика на это место.
Звук не заставил себя ждать; это был резкий порыв ветра или крики великого множества голосов. И сразу же появились тени, тени, которые отбрасывал, казалось, сам луч фонарика, но, когда он метнулся назад, они остались, темные, густые тени на карте, создававшие странные полосы, впадины и низины, полную иллюзию трех измерений. Только это была не иллюзия. Изображение, заключенное в пятиугольнике, стало раздуваться, подниматься, и вот все это скопление теней, прорезанное искрами огненного света, окутанное кружащимися полосами, как обрывками гонимых ветром туч, приобрело глубину и перспективу. В то же мгновение пол закачался у меня под ногами, накренился и стал вздыматься к центру зала, к этому туманному видению. Я покачнулся, потерял равновесие, упал, но все-таки успел ухватиться за ковер и задержался. Я умудрился даже запихнуть меч в ножны и начал съезжать вниз. Джип, зацепившись за ковер чуть выше, схватил меня за запястье и удержал на месте. Но склон становился все круче, и нам все тяжелее становилось держаться. Вся эта штуковина сейчас выглядела как макет горы, заслонивший своей массой пятиугольник и круг. Я даже видел крошечную щетину густого леса на склонах и голую скалу на вершине, переливавшуюся в лучах лунного света. Мы висели, зацепившись за самый край ямы, подобно муравьям, копошащимся в поисках спасения от муравьеда. Прямо над нами барахталась Катика; она отчаянно пыталась найти опору для ног, и ее нижняя юбка развевалась.
Я подтолкнул Джипа, но он, поднявшись на фут или два вверх, начал соскальзывать. Я снова чуть не потерял равновесие. Под нами были голые камни; теперь это был не пологий склон, а отвесная стена. Я снова подтолкнул Джипа, и он поднялся-таки на фут-другой вверх. Но вот сколько выдержит Катика?
– Давай, не останавливайся! – заорал я. – Я лезу за тобой!
Он что-то проворчал в ответ, но ясно было одно: он не в силах сдвинуться с места. Я проверил, достаточно ли надежна опора, и отпустил ковер. Но тотчас вместо ворса ковра я ощутил что-то очень похожее на траву. Ухватившись за какой-то колючий кустарник, я подтянулся на несколько дюймов, ища новую опору. Найдя ее, я позвал Катику.
– Убирайся! – закричала она. – Идиот, ты не знаешь, чем рискуешь! Оставьте меня, возвращайтесь, спасайтесь сами!
Красный свет снизу поблескивал на ее голых лодыжках, а она изо всех сил карабкалась по склону.
– Уходите! – снова прокричала она. – Я не стою ваших трудов!
Дым начал подниматься вокруг нас, едкий, всепроникающий, с запахом канифоли, серы и чего-то еще более отвратительного. Я закашлялся, но все-таки удержался на склоне, вцепившись в него так, что кровь брызнула из-под ногтей. Я все еще надеялся добраться до Катики, но что будет потом? Сорвемся вместе? Или окажемся на вершине?
И то и другое было скверно; я теперь уже ничего не понимал. Я схватился за казавшийся надежным кустик травы, но тот вырвался с корнем и остался у меня в руке. Опора ушла из-под ног, я повис, вцепившись одной рукой в какой-то узловатый кустик, и, не выдержав, закричал во весь голос. И тут же сквозь дымовую завесу навстречу мне, подобно метеору, метнулся огромный сноп пламени, словно вознамерясь истребить меня.
– Стивен! – воззвал ко мне огонь, и лишь тогда я разглядел в пламени фигуру человека с гривой волос, струившейся, подобно нимбу, и спускавшейся позади дымными локонами. Это была Молл, вечная странница по дорогам Спирали, Молл в той своей ипостаси, в которой представала крайне редко, лишь в минуты смертельной опасности. В один прекрасный день, возможно, эта сущность окончательно поглотит все, что в Молл еще осталось от смертной, и оставит лишь полубожественное начало. В таком виде она была жуткой как для врагов, так и для друзей. Из холодного пламени ко мне протянулась рука и схватила мою.
– Джип… – задыхаясь, проговорил я.
– Он в безопасности! Помоги мне спасти ведьму, я не могу до нее добраться!
Голос Молл эхом разносился по огромным пространствам. Ухватившись за ее руку, я почувствовал, как и в моем теле, клокоча и бурля, пробуждается тот же огонь, что горел внутри ее. Я засмеялся, в голове у меня прояснилось, и я не задумываясь смело оттолкнулся от скалы. Мы пронеслись над ущельем. Я протянул руку, и Катика судорожно за нее схватилась.
И закричала – то был крик неимоверной боли. Ее пальцы разжались, но я успел снова схватить ее за запястье. Она извивалась всем телом. Посмотрев вниз, я увидел, как пляшут, обвивая мои руки, языки
