и не горячка - это запросто.
- Ну что болит-то тебя, парень?
- Ослаб я. Живот вот болит иногда.
'Живот - это хреново'.
- Помру видать скоро, - с сожалением произнес он.
Просто констатировал факт. На изможденном лице упрямо светились глаза. Смирение было в голосе. На лице было. А вот в глазах - нет. Надеялся парень на чудо. Может на бога... но пока он не верил в смерть. Не смирился.
- Добро тебе раньше смерти хоронить себя? Посмотрим, может и сможем тебе помочь.
'А не сможем, так хоть поквитаемся', - это я добавил про себя.
Может, конечно, показаться странным, что я заинтересовался жизнью незнакомого мне мальца. Но это как посмотреть. Я сторонник равновесия. Нажил денег - помоги кому-нибудь. Нищей бабке подай или в магазине там заплати за её кусочек сыра, который она купила. Да хоть шоколадку купи и ей подари. Просто так. Есть тебе, что сожрать - дай, чутка голодному. С тебя не убудет, а человеку - хорошо. Жив, здоров - помоги больному или убогому. Иначе тот, кто наверху - отвернется от тебя. Есть удача - поделись с другим. И не ищи в этом корысти. Иначе в следующий раз не повезет. Это вроде как налог на удачу, не дашь - потом пожалеешь. А я срубил бабла по-легкому. И очень неслабо.
Ну а самое главное, было произнесено волшебное слово - 'колдовство'. А вот это - очень интересно. А вдруг, правда. Тогда это надо захапать себе. Ну, где-то так...
- Шаис, посмотри-ка, нет ли тут чего знакомого тебе? А то что-то мужик про колдовство плел.
Шаис коротко кивнул и подошел к пареньку.
- Пойдем на улицу, хозяин. Мой друг пока посмотрит твоего сына. И жена твоя, пусть выйдет. Негоже смотреть на его работу.
Мы вышли во двор.
- А по-каковски это вы разговаривали? - задал вопрос мужик.
- По своему, - интимно поведал я ему.
- Немцы?
- Ну, скорее варяги-викинги, если тебе будет понятнее. Вольный ярл Джок - Кровавая Секира, - представился я.
- Прости, ярл. С этой болестью все правила вежества позабывал. Иван, по прозванью Стрекоза*.
- Почто так-то? - переспросил я, услышав весьма забавное для меня прозвище никак не вязавшееся с этим здоровым мужиком.
- Много в детстве прыгал. Так прозвище и осталось. Думаешь, твой друг сможет помочь?
Едва я открыл рот, чтоб ответить, как за меня ответил Сим:
'А это точно поможет? - спросила царевна Несмеяна, осторожно затягиваясь'.
'Вот ты урод!'
А я пожал плечами и неопределенно ответил Ивану:
- Все руце божьей.
'А чё? Не хватало мне ещё геморроя с церковниками'.
'Да-да Джок, - согласился со мной Сим. - Хороший человек с пистолетом лучше, чем просто хороший человек'.
- Как думаешь, поможет твой друг моему сыну? - не выдержал Иван. - Батюшка приходил молился за него.
Я ухмыльнулся и предложил:
- Хочешь, расскажу тебе притчу?
Иван кивнул. Гоша тоже придвинулся поближе. О, и жена вижу тоже, внимательно прислушивается. Она возилась неподалеку, возле хлева.
- На Востоке, рассказывают так:
'Один бедный человек зарабатывал на жизнь тем, что перевозил людей с одного берега реки на другой на своей лодке.
Как-то великий книжник переправлялся через реку на его лодке. Он спросил лодочника:
- Скажи-ка, лодочник, а знаешь ли ты Коран? Изучал ли ты писания?
- Нет, некогда мне, - ответил с почтением, но не без иронии лодочник.
- Да, тогда половина твоей жизни прошла зря, - изрёк важно грамотей.
В это время налетел ураган, маленькую лодку закружило и понесло от берега. Волны перехлёстывали через борта, и лодка быстро наполнялась водой. В любой момент она могла затонуть. Лодочник поинтересовался:
- Скажите-ка, господин учитель, а знаете ли вы, как плавают?
Грамотей очень испугался, весь покрылся холодным потом.
- Нет, - проскулил он: куда и вся спесь девалась.
- Да, тогда вся ваша жизнь прошла зря, - заметил лодочник, перелезая через борт. - Ну, я поплыл!'.
Иван задумчиво чесал густую бороду.
- Понял ли, к чему я тебе это рассказал?
- На бога надейся, да сам не плошай.
- Вот то-то.
- Джок,- крикнул из избы Шаис, - зайди.
Я вошел внутрь и подошел к нему.
- Что скажешь?
- Ты был прав. Дерьмо это. Обычное проклятие. Уровень ученика. Но плетение мне незнакомо.
- Ну и...
- Я его просто сжег. Перенасытил силой - оно и не выдержало. Повесил обычное укрепляющее. И все.
- Повесь ему защиту.
Шаис вопросительно уставился на меня.
- Так надо.
- А на что я его тебе повешу? Камень нужен, - задумался Шаис.
- Пошли, - мы вышли на воздух.
И Иван, и его жена смотрели на меня с затаенной надеждой.
- Выздоровеет твой сын. Совсем здоров будет.
Жена, внимательно слушавшая, что я скажу, кинулась ко мне в ноги с подвываниями - кланяться и благодарить.
- Уйми жену, Иван. Не до нее.
- Цыть, - гаркнул он ей. - В дом иди. Займись там.
Она, утирая слезы, молча, кинулась в дом.
- Значит так. Беги к ювелиру.
- Куда?
'Тьфу ты пропасть! Опять косячу. Многих слов тут ещё нет. Или я не знаю'
- К златокузнецу иди. Камень нужен. Необязательно дорогой, но граненый. На цепи, на веревке... но чтоб носить на теле можно было. И молчи! Молчи о том, что здесь было. Пытать будут - молчи. Иначе внимание к нам привлечешь ненужное. И к сыну болезнь вернется. А тогда уже никто не поможет.
Иван так истово кивнул, что побоялся, что у него оторвется голова. В его глазах загорелась мрачная решимость:
- Да я... коли не врешь... все, что захочешь, тебе отдам.
- Об этом после потолкуем. Как сын совсем здоров будет. Можешь сказать бог помог. И соврешь не сильно.
Едва хозяин умотал за ворота, как меня торкнуло. 'А я-то чего сижу?! Ювелира надо и мне посмотреть'. Правильно говорят: 'Хорошая мысля - приходит опосля'.
