9
ВЫСТРЕЛ С ЛУНЫ
– Командор Дойл,- сказал пилот неожиданно тонким голосом.- Можно вас на минуту?
Командор пошевелился в своем кресле.
– Черт побери, я почти заснул!
– Прошу прошения, но… в общем, у нас проблема. Мы… мы сошли с орбиты.
– Что?!
Рев командора разбудил остальных. Могучим усилием командор вытолкнул себя из кресла и устремился к панели управления. Последовали быстрые переговоры с несчастным пилотом, затем командор сказал:
– Соедините меня с ближайшей ретрансляционной станцией. Беру управление на себя.
– Что случилось? – шепотом спросил я у Тима Бентона.
– Кажется, я понял,- ответил Тим,- но пока не хочу делать выводы.
Прошло четверть часа, прежде чем кто-либо счел нужным объяснить мне происходящее, – четверть часа лихорадочной деятельности, переговоров по радио и молниеносных расчетов. Затем Норман Пауэлл, которому, как и мне, ничего больше не оставалось, кроме как наблюдать, сжалился надо мной.
– На этом корабле лежит проклятие,- с досадой сказал он – Пилот допустил навигационную ошибку, которая может показаться невозможной. Он должен был уменьшить нашу скорость на одну целую пять сотых километра в секунду, но вместо этого увеличил ее на ту же самую величину.
И потому, вместо того чтобы падать к Земле, мы летим в космос.
Даже мне трудно было представить, что кто-то может совершить столь невероятную ошибку. Позднее я узнал, что она относится к разряду тех вещей – подобно посадке самолета колесами вверх,- которые не столь уж сложно совершить, как может показаться. Находясь на летящем по орбите корабле, невозможно сказать, в каком направлении и с какой скоростью ты движешься. Все делается с помощью приборов и расчетов – и если на каком-то этапе перепутать минус с плюсом, можно запросто направить корабль не в том направлении.
Естественно, для предотвращения подобных ошибок выполняются другие проверки. Но на этот раз то ли что-то не сработало, то ли пилот не стал их проводить. Лишь намного позже мы узнали, что случилось на самом деле. Истинным виновником оказался заклинивший кислородный клапан, а вовсе не незадачливый пилот. Я был единственным, кто потерял тогда сознание, но остальные тоже пострадали от последствий кислородного голодания. Это весьма опасный недуг, поскольку ты даже не отдаешь себе отчета в том, что с тобой что-то не так. Это примерно так же, как, напившись пьяным, ты можешь совершить множество дурацких ошибок, при этом будучи уверенным, что поступаешь абсолютно правильно.
Но сейчас некогда было выяснять причины случившегося. Проблема заключалась в том, что делать дальше.
Дополнительной скорости, приданной кораблю, хватало, чтобы увести нас с орбиты. Иными словами, мы летели столь быстро, что Земля не могла притянуть нас обратно. Мы летели в космос, куда-то за орбиту Луны – точную нашу траекторию мы не могли узнать, не прибегнув к помощи ХАОСа. Командор Дойл передал по радио наши координаты и скорость, и теперь нам оставалось только ждать дальнейших распоряжений.
Ситуация была серьезной, но не безнадежной. У нас еще было достаточно топлива – резерв, предназначенный для полета к Ближней станции. Если бы мы использовали его сейчас мы смогли бы по крайней мере вернуться на орбиту вокруг Земли, но эта новая орбита могла и не проходить рядом с какими-либо космическими станциями. Что бы
ни случилось, нам нужно было где-то достать еще топлива – и чем быстрее, тем лучше. Наш корабль не был рассчитан на долгие полеты, и запас кислорода на нем был ограничен. Нам хватило бы его примерно на сто часов; если за это время помощь до нас не доберется, то дело плохо… Странно, но, хотя сейчас мне впервые угрожала реальная опасность я не ощущал даже половины того страха, который испытал, когда меня сцапал Катберт или когда «метеорит» пробил стену класса. Почему-то теперь все казалось по- настоящему серьезным. У нас было несколько дней передышки – в буквальном смысле! – прежде чем положение стало по-настоящему критическим. И все мы настолько доверяли командору Дойлу, что не сомневались – он вытащит нас из любой передряги.
Хотя в тот момент мы и не могли в полной мере оценить, определенно сказалась ирония судьбы в том, что нам ничто бы не угрожало, если бы мы воспользовались «Утренней звездой», а не решили из чрезмерной осторожности возвращаться на другом корабле.
Нам пришлось ждать почти пятнадцать минут, пока вычислители на Ближней станции рассчитали нашу новую орбиту и сообщили ее нам по радио. Командор Доил проложил курс и все мы склонились над его плечом.
– Мы направляемся к Луне, – сказал он, проводя пальцем вдоль пунктирной линии. – Пересечем ее орбиту примерно через сорок часов, а этого вполне достаточно, чтобы успело подействовать ее гравитационное поле. Если воспользуемся двигателями для торможения, можем выйти на окололунную орбиту.
– Разве это плохая мысль? – спросил кто-то из нас. – По крайней мере, мы не улетим дальше в космос.
Командор задумчиво потер подбородок.
– Не знаю, – сказал он. – Зависит от того, имеются ли на Луне корабли, которые могут прилететь за нами.
– А мы не можем сесть на Луну сами, возле одного из поселений? – спросил Норман.
– Нет, у нас недостаточно топлива для приземления. В любом случае не хватит мощности двигателей – ты должен это знать.
Норман замолчал, и в кабине снова воцарилась тишина, которая начала действовать мне на нервы. Я жалел, что не могу помочь какой-нибудь умной мыслью; впрочем, любое мое предложение оказалось бы скорее всего ничем не лучше предложения Нормана.
– Вопрос в том, – наконец сказал командор,- что приходится учитывать множество факторов. Наша проблема имеет несколько возможных решений. Нам следует найти наиболее экономичное. Если придется вызывать корабль с Луны лишь затем, чтобы он поравнялся с нами и передал несколько тонн топлива, это обойдется нам в целое состояние.
Таков ответ – если решать в лоб.
Я был рад услышать, что существует хоть какой-то ответ. Собственно, только это я и хотел услышать. Об оплате счета пусть заботится кто-нибудь другой.
Неожиданно лицо пилота просветлело. До этого он был мрачнее тучи и не вставил в разговор ни слова.
– Придумал! – сказал он. – Нам следовало подумать об этом раньше! Что, если воспользоваться катапультой в кратере Гиппарх? Она могла бы забросить нам топливо без особых проблем – насколько можно судить по этой диаграмме.
С этого момента разговор стал весьма оживленным и насыщенным техническими деталями, так что я перестал улавливать его суть. Десять минут спустя мрачная атмосфера в кабине начала рассеиваться, и я предположил, что найдено некое удовлетворяющее всех решение. Когда дискуссия завершилась и были проведены все необходимые переговоры по радио, я загнал Тима в угол и пригрозил, что не отстану от него, пока он подробно не расскажет, что происходит.
– Рой, – сказал он, – ты ведь наверняка знаешь про катапульту в Гиппархе?
Это та магнитная штука, которая забрасывает цистерны с топливом на ракеты на окололунной орбите?
