Сказать мне на это было нечего — данная проблема наверняка была куда более болезненной для командора, чем для любого другого на станции.
Оттолкнувшись от кресла левой рукой, он протянул мне правую. Когда мы пожимали друг другу руки, я снова вспомнил нашу первую встречу. Как давно, казалось, это было! И вдруг я понял, что, хотя я и видел командора Дойла каждый день, я почти забыл, что у него нет ног, — настолько приспособился он к своему окружению. Это был наглядный урок, на что способны сила воли и решимость.
Возле шлюза меня ждал сюрприз. Хотя я особо об этом не задумывался, я предполагал, что на Жилую станцию, где я должен буду сесть на корабль до Земли, меня доставит одна из обычных ракет-челноков. Вместо нее меня ожидал «Космический жаворонок», причальные тросы которого плавно покачивались в космосе. Я представил себе, что подумают наши привилегированные соседи, когда к их порогу причалит этот странный объект, и решил, что все, вероятно, было специально подстроено, чтобы им досадить.
Тим Бентон и Ронни Джордан помогли мне протащить мой багаж через шлюз. С сомнением посмотрев на количество свертков, которые были у меня с собой, они мрачно спросили, знаю ли я, сколько стоит межпланетная перевозка грузов. К счастью, рейс в сторону Земли намного дешевле, и, несмотря на несколько неприятных моментов, мне удалось провезти все.
Огромный вращающийся барабан Жилой станции медленно увеличивался в размерах, а неуклюжая конструкция из куполов и герметичных коридоров, столь долго бывшая моим домом, уменьшалась позади нашего корабля. Тим осторожно подвел «Жаворонка» к оси станции. Я не видел в точности, что произошло после, но навстречу выдвинулись большие суставчатые лапы и медленно потащили нас к себе, пока шлюзы не состыковались.
— Что ж, всего хорошего, — сказал Ронни. — Полагаю, еще увидимся.
— Надеюсь, — ответил я, раздумывая, стоит ли упоминать о предложении командора Дойла. — Заходи в гости, когда будешь на Земле.
— Спасибо, постараюсь. Удачного возвращения.
Я пожал им обоим руки, не в силах скрыть грусти. Затем люк открылся, и я вошел внутрь летающего отеля, который столько дней находился со мной по соседству, но в котором я ни разу до этого не бывал.
Шлюз заканчивался широким круглым коридором, где меня ждал стюард в униформе. Его появление сразу же задало тон дальнейшему — после того, как мне долгое время приходилось все делать самому, я чувствовал себя довольно глупо, подавая ему свой багаж. И не привык я к тому, что ко мне обращаются «сэр»…
Я с интересом наблюдал за стюардом, который поместил мои вещи у стены коридора и велел мне занять место рядом. Затем я ощутил легкую вибрацию и вспомнил центрифугу, на которой побывал в Космическом госпитале. То же происходило и здесь — коридор начал вращаться, и центробежная сила вновь вернула мне вес. Лишь когда скорость его вращения сравняется со скоростью вращения станции, я смогу пройти внутрь остальной ее части.
Наконец раздался звонок, и я понял, что наши скорости сравнялись. Сила, прижимавшая меня к искривленной стене, была невелика, но по мере нашего удаления от центра станции она должна была увеличиваться, пока на самом ее ободе не станет равна земной силе тяжести. Но я не слишком спешил вновь ее испытать после стольких дней пребывания в состоянии полной невесомости.
Коридор заканчивался дверью, которая, к моему удивлению, вела в кабину лифта. После короткого спуска дверь снова открылась, и я оказался в большом холле. Я с трудом мог поверить, что я не на Земле, — это вполне мог быть холл любого роскошного отеля.
Постояльцы толпились возле регистрационной стойки, о чем-то спрашивая или на что-то жалуясь, туда-сюда сновали служащие в униформе, и время от времени кого-то вызывали через громкоговоритель. Лишь длинные плавные прыжки, которыми перемещались люди, говорили о том, что это не Земля. А над стойкой висела большая табличка:
УРОВЕНЬ ГРАВИТАЦИИ = 1/3 ЗЕМНОЙ
Что, как я понял, было самым подходящим для возвращающихся марсианских колонистов — вероятно, все, кто стоял вокруг меня, прибыли с Красной планеты или готовились туда отправиться.
Меня зарегистрировали и предоставили мне крошечную комнатку, в которой едва помещались койка, стул и умывальник. Мне было так странно вновь увидеть свободно текущую воду, что первым делом я открыл кран и некоторое время смотрел на лужицу жидкости, собиравшуюся на дне раковины. Потом я сообразил, что здесь наверняка должны быть и ванные комнаты, и с радостным возгласом отправился на их поиски. Я уже устал от необходимости принимать душ и решать связанные с этим проблемы…
Так я провел большую часть моего первого вечера на Жилой станции. Меня окружали путешественники, вернувшиеся с далеких планет и готовые рассказать истории о своих необыкновенных приключениях. Но все это могло подождать и до завтра. Пока же я был намерен насладиться одной из возможностей, которые предоставляла гравитация, — лежать в толще воды, которая не пыталась превратиться в гигантскую плавающую каплю…
11
Был поздний «вечер», когда я прибыл на Жилую станцию. Время здесь измерялось теми же циклами дня и ночи, что и на Земле. Каждые двадцать четыре часа огни гасли, наступала тишина и постояльцы отправлялись в постель. За стенами станции могло сиять Солнце или оно могло быть скрыто Землей, — но это не имело значения здесь, в мире широких изгибающихся коридоров, толстых ковров, мягкого света и тихо шепчущих голосов. Мы жили по собственному времени, и никто не обращал внимания на Солнце.
В первую ночь без невесомости я спал плохо, хотя вес мой был втрое меньше того, к которому я привык за всю жизнь. Мне было тяжело дышать и снились неприятные сны. Мне постоянно казалось, будто я взбираюсь по крутому склону с тяжелым грузом на спине. Ноги мои болели, легкие разрывались, но, сколько я ни старался, мне не удавалось достичь вершины… Наконец я все же сумел задремать и ничего больше не помнил, пока меня не разбудил стюард, принесший завтрак, который он поставил на небольшой поднос, закрепленный рядом с койкой. Мне не терпелось увидеть станцию, но я не спешил — для меня это был новый опыт, которым я хотел насладиться сполна. Завтрак в постели — довольно редкое событие, а уж на космической станции это действительно нечто!
Одевшись, я начал исследовать мое новое место обитания. Мне пришлось привыкать, что все полы здесь имели изогнутую форму. (Естественно, мне также пришлось вспомнить, что здесь вообще существует такое понятие, как «пол», после столь долгого пребывания в условиях, где не было ни «верха», ни «низа».) Да, теперь я жил внутри гигантского цилиндра, медленно поворачивавшегося вокруг своей оси. Центробежная сила — та же, что поддерживала станцию в небе, — снова действовала, прижимая меня к стенке вращающегося барабана. Если идти прямо вперед, можно было обойти станцию по окружности и вернуться в то же самое место, откуда вышел. В любой момент направление «вверх» указывало на центральную ось цилиндра — вследствие чего человек, стоявший несколькими метрами дальше по кривой, казался наклоненным в твою сторону. Однако для него самого все выглядело совершенно нормально, и стоящим наклонно ему казался именно ты! Сперва это несколько сбивало с толку, но вскоре я привык, к тому же проектировщики станции прибегли к некоторым хитрым трюкам, чтобы скрыть происходящее, а в небольших помещениях кривизна пола была почти незаметной.
Станция состояла не просто из одного цилиндра, но из трех, находившихся один внутри другого. По мере удаления от центра ощущение веса возрастало. Во внутреннем цилиндре как раз и поддерживался уровень с гравитацией в одну треть земной, а поскольку он был ближе всего к располагавшимся на оси станции шлюзам, в основном он предназначался для приема пассажиров и их багажа. Говорили, что, если
