прицелился и в ту секунду, когда хотел спустить курок, совершенно спокойно и весело, вдруг ясно, отчетливо увидел, что целится в распятого Спасителя. Ружье выпало из рук, и он упал без чувств'. Мы долго говорили по поводу этого случая, но приводить наш спор я не имею времени[1019].
Под конец мы говорили о самолюбии и о конфузливости как об одном из проявлений самолюбия. Достоевский сказал, что я, должно быть, очень самолюбив! Он высказал одну мысль, которая мне очень понравилась: 'Вы боитесь впечатления, производимого вами на незнакомого человека; вы разбираете ваши слова, движения, упрекаете себя в бестактности некоторых слов, воображаете себе то впечатление, которое произведено вами, и — непременно ошибаетесь; впечатление, произведенное вами, непременно другое, а все это потому, что вы себе представляете людей гораздо крупнее, чем они есть, — люди несравненно мельче, простее, чем вы себе представляете'.
Я собрался. Он сказал, чтоб я приезжал к нему через неделю в среду и что мы вместе поедем к князю Мещерскому, у которого собираются по средам.
Новый кружок, новые люди, новая струя свежего воздуха в моей душной атмосфере, которая меня совсем было морить стала.
Автограф // ЦГИАЛ. — Ф. 1120. — Оп. 1. — ед. хр. 87.
См. выше запись от 1 января 1873 г.
80. В. П. Мещерский — М. П. Погодину
<С.-Петербург. Начало января 1873 г.>
…Сделайте великую милость — потерпите без гнева и злобы на нас, грешных, еще недельки две — относительно находящихся в редакции 'Гражданина' статей ваших, ибо прошло три недели пока вступил новый редактор, человек пожилой и больной, к которому — потому что он Достоевский — я не могу относиться иначе как с величайшею деликатностью[1020]. Ваши статьи задержались в беспорядке прежней редакции, и г. Достоевский взял их и прочтет…
Автограф // ЦГАЛИ. — Ф. 373. — Оп. 1. — Ед. хр. 235.
81. М. П. Погодин — Н. П. Барсукову
<Москва> 11 января <1873 г.>
…Что говорят о 'Гражданине'? Достоевского вещи прекрасные [1021]. Надобно поддержать газету всеми силами[1022], но жаль, что попадаются вещи нехорошие, например, насмешки над профессором Градовским, о котором я слышал очень много хорошего[1023]…
Автограф // ЦГАЛИ. — Ф. 87. — Ед. хр. 66.
82. М. П. Погодин — Н. П. Барсукову
<Москва> 20 января <1873 г.>
…Статьи г. Достоевского представляют много любопытных разоблачений. Как приняты они в Петербурге?[1024]
Автограф // ЦГАЛИ. — Ф. 97. — Ед. хр. 66.
83. А. Н. Майков — Н. Н. Страхову
<С.-Петербург> 20 января 1873 г.
…Ввиду того, что скоро увидимся, я и писать вам ничего не буду. Не могу только не сказать, что, кроме Бычкова[1025], вас поджидает Федор Михайлович Достоевский, на которого теперь залаяла вся свора прогресса. Господи, как ругаются! Но ругательства бы еще ничего: как клевещут![1026] Этого я не понимаю. А полемике публика верит. Отсутствие серьезного отношения к жизни ужасно…
Автограф // ГПБ. — Ф. 747. — Ед. хр. 21.
84. А. А. Шкляревский[1027] — А. С. Суворину
<С.-Петербург> 23 февраля 1873 г.
Итак, в конце концов выходит, что мне нельзя в данный час выбраться из Петербурга, невозможно и остаться; затем один исход: лечь в больницу. Его требует не только одна болезнь, но и другие расчеты, так как больница может поставить меня и в очень хорошее денежное положение. У меня есть несколько начатых рассказов, из которых один особенно удачен и почти готов. Я предполагаю его сдать в 'СПб. ведомости'; для того, чтобы его закончить и поправить, нужно не более четырех дней усидчивой работы, но, верите, вовсе не от лени; напротив, я теперь постоянно работаю, — я в продолжение трех или четырех недель не могу взяться за это: так сложились обстоятельства. Сначала черт поднес Трашнеля[1028] с предложением продать все тома сочинений новой редакции и состав статей (которые я приготовил Турбе[1029]) — Печаткину[1030]. Печаткин проводил меня недели полторы, я ходил к нему каждый день, и дело не то чтобы разошлось, но и не сошлось, потому что Печаткин отложил до удобного для него времени. Затем тот же Траншель, в типографии которого печатается 'Гражданин', передал мне, что Достоевский говорил ему, будто бы он с удовольствием принял бы от меня рассказ. Вследствие сего, польстившись на гонорар от восьми до десяти копеек строка, я дня в три из бывшего у меня напечатанного рассказа сделал новый, лучше сказать, не рассказ, а размышление присяжного поверенного, и отдал ему для передачи Достоевскому, с тем условием чтобы мне получить ответ на днях[1031]. Между тем, вот уже три недели я не добьюсь никакого толка, а я Мещерского никогда не застаю дома, на письма не отвечают и рукопись не возвращается, несмотря на неоднократные требования. Будь же она у меня, Маркс[1032] и Клюшников[1033] взяли бы ее с удовольствием и сейчас бы выдали гонорар вперед[1034]…
Автограф // ЦГАЛИ. — Ф. 459. — Оп. 1. — Ед. хр. 4764.
85. И. А. Шестаков[1035] — Н. Н. Страхову
Петрозаводск. 10 мая 1873 г.
…Только из прочитанной вчера газеты я заключил, что вы здоровы: это отзыв о вашей работе в 'Гражданине'[1036]. Итак, вы опять примкнули к княжескому журналу. Верно, Федор Михайлович втянул; что до меня, я об этом сожалею. Впрочем, вам лучше знать вещи. Я знаю 'Гражданина' только по отзывам газет и, говоря по правде, сильно негодую против него[1037]…
Автограф // ЦНБ АН УССР. — III.18726.
