соредактора журнала; но прошло не более полугода, как и эта работа закончилась неожиданным уходом его из редакции[1510]. После этого критик делает попытку возобновить свои отношения с А. А. Краевским, редактором 'Отечественных записок', но ничего значительного и здесь не получилось[1511]. 'Негде было писать — я стал писать в 'Русском мире'. Не сошлись', — вспоминал впоследствии Ап. Григорьев в автобиографии и об этом несостоявшемся сотрудничестве[1512]. К самому концу 1859 г. он начинает работать в редакции журнала 'Сын отечества', руководимого А. В. Старчевским, но, по словам Ап. Григорьева, и 'у Старчевского — не сошлись' [1513]. Недолговечным оказалось сотрудничество со следующего, 1860 г., в журнале А. П. Милюкова 'Светоч'[1514]; в это же время критик приступает к редактированию переданного ему 'Драматического сборника', но и эта работа длится недолго, так как Ап. Григорьев не замедлил продать его Стелловскому[1515]. И, наконец, длительные переговоры с М. Н. Катковым относительно участия в 'Русском вестнике' хотя и закончились соглашением, но там, как писал Ап. Григорьев, '…статей моих не печатали, а заставляли меня делать какие-то недоступные для меня выписки о воскресных школах'[1516] .
Все эти сплошные неудачи в усиленных поисках подходящего органа печати заставили его не только вспомнить, но и горячо приняться за осуществление давней мечты — возрождение 'Москвитянина' под своей редакцией и за вербовку вокруг своего знамени деятелей бывшей 'молодой редакции' журнала. К этому, до сих пор еще не выясненному вопросу биографии Ап. Григорьева и одному из моментов истории русской журналистики, относятся письма Ап. Григорьева к друзьям, впервые здесь появляющиеся в печати, переписка и записи в дневниках других участников этого дела, а также доселе неизданные материалы б. Главного управления цензуры, вместе с прошениями критика и планом издания журнала, лично им составленным, которые мне удалось выявить.
Шестнадцатилетнее издание 'Москвитянина' закончилось полным развалом редакции; отсутствие материальных средств заставило М. П. Погодина выпустить последние книжки 1856 г. лишь в самом конце 1857 г.[1517] Ап. Григорьев в последние годы существования 'Москвитянина' не только руководил 'молодой редакцией'[1518], но и, судя по сохранившемуся условию с Погодиным и новой программе журнала, в случае продолжения этого издания, с 1857 г. должен был сделаться официальным его соредактором[1519]. Нежелание Погодина субсидировать журнал[1520], который приносил большой убыток, его безразличное отношение к дальнейшей судьбе 'Москвитянина' заставили Ап. Григорьева пойти на переговоры с Погодиным о полной передаче журнала в его самостоятельное ведение. Результатом этих переговоров и явилось обращение Погодина 8 июня 1857 г. в Главное управление цензуры, в котором он просил 'о дозволении поручить оную (редакцию 'Москвитянина'. — И. З.), в следующем 1858 году, учителю I Московской гимназии, коллежскому асессору Аполлону Александровичу Григорьеву'[1521].
Прождав целый месяц и не получив никакого ответа на этот запрос, Ап. Григорьев решает ехать в Италию в качестве воспитателя кн. И. Ю. Трубецкого. В марте 1858 г. он случайно встречает во Флоренции своего друга со студенческой скамьи — поэта Я. П. Полонского, который был соредактором организуемого Г. А. Кушелевым-Безбородко журнала 'Русское слово'. Результатом знакомства Ап. Григорьева с Кушелевым, который тоже находился в то время во Флоренции, и явилось приглашение Ап. Григорьева быть официальным соредактором журнала, принятое критиком безоговорочно [1522].
Спустя шесть месяцев со времени подачи прошения об издании 'Москвитянина' под единоличной редакцией Ап. Григорьева, т. е. к самому концу 1857 г., на имя Погодина пришло разрешение Главного управления цензуры.
Уведомленный об этом, вероятно, к началу следующего года, Ап. Григорьев все же не был уверен в будущем журнала; вот что он писал из Флоренции 9 января 1858 г. своему другу и ближайшему единомышленнику Е. Н. Эдельсону:
'Я, срамясь или не срамясь, должен по> возвращении издавать переданный мне 'Москвитянин'. Как я его буду издавать, я не знаю — но издавать буду'[1523].
Когда же Ап. Григорьеву удалось не только заключить соглашение с Кушелевым о соредакторстве 'Русского слова', но и получить у него порядочную сумму денег, желание возродить 'Москвитянин' как будто совсем прошло: 'По моему последнему письму вы видели, как мало я верю в наш журнал, и видели, вероятно, как основательно это неверие. Не с кем работать', — пишет Ап. Григорьев 15 апреля 1858 г. Погодину.
В том же письме он признается откровенно:
'Провидение пришло ко мне на помощь в виде графа Кушелева-Безбородко <…> Кушелевского журнала средства безграничные. Редактором его по имени будет он сам, помощником, тоже только по имени, друг мой — поэт Полонский. Ergo без имени, редактора я буду душою журнала. Стало быть, ничтоже сумняся, я предложение его принял, тем более, что мною написанное здесь, а в этом написанном, со свойственной мне резкостью и безобразием, приведено все, что я передумал, принято им безоговорочно и даже куплено… Тут мне будет полная свобода, и болото велико — чертей много будет, то есть бездна денег — сотрудники найдутся'[1524].
Как уже было сказано, с начала 1859 г. Ап. Григорьев усиленно занимался делами журнала: '…Много работаю, еще больше хлопочу и отделываю много полезных, в лучшем и высшем смысле этого слова, дел…', — пишет он Е. С. Протопоповой 28 января[1525]. Действительно, активность Ап. Григорьева в это время велика; в каждой книжке журнала напечатаны его статьи, среди которых такие крупные и по своему значению и по размерам, как 'Взгляд на русскую литературу со смерти Пушкина', 'Несколько слов о законах и терминах органической критики', 'И. С. Тургенев и его деятельность' и др.
Но проходит не более полугода, как неожиданно наступает конец его деятельности в 'Русском слове': 'В июле 1859 года, в отъезд графа Кушелева, я не позволил г. Хмельницкому вымарать в моих статьях дорогие мне имена Хомякова, Киреевского, Аксакова, Погодина, Шевырева. Я был уволен от критики. Факт…', — пишет позже в 'Послужном списке' Ап. Григорьев[1526]. Оставив журнал, Ап. Григорьев лишился не только единственного издания, где он в ту пору мог работать, но и своего единственного заработка[1527] .
С этого момента начинается полоса скитания Ап. Григорьева по редакциям разных журналов, но везде его сотрудничество было временным и случайным, вследствие упорного нежелания пожертвовать хотя бы 'сотой долей того, что он купил жизнью мысли'[1528]. 'Отечественные записки', 'Русский мир', 'Сын отечества', 'Светоч', 'Драматический сборник', 'Русский вестник' — вот далеко не полный список тех мимолетных или неосуществленных попыток сотрудничества и переговоров, которые пришлось вести Ап. Григорьеву в почти годичный промежуток времени со дня его ухода из 'Русского слова' вплоть до того момента, пока, наконец, все эти неудачи не воскресили в нем давнего его желания — возродить 'Москвитянин' под своей личной редакцией.
В апреле 1860 г., находясь в Москве, куда он приехал для переговоров с Катковым об участии в 'Русском вестнике', и видя их не особенно благоприятные результаты, Ап. Григорьев пишет письмо Погодину, в котором просит назначить время для беседы, 'до дела касающейся'[1529]. Из-за отъезда Погодина в этом же месяце на Кавказ никакого соглашения между ними не было достигнуто[1530].
Не без влияния бесед с Ап. Григорьевым Погодин пишет в день отъезда — 27 апреля — своему другу П. А. Вяземскому:
'Воротясь, думаю опять приняться за живое дело. Надо возвысить голос нашему поколению и восстановить связь, прерванную сорванцами, забияками и всякой сволочью, с чистой струей
