Историк литературы, один из первых биографов Лермонтова профессор Павел Александрович Висковатов (1842-1905) писал Достоевскому 6 марта 1871 г. из Петербурга:
'Не могу не написать вам своей горячей благодарности за то удовольствие, которое вы дали мне вкусить при чтении вашего нового романа 'Бесы'. Я сказал удовольствие — этого мало, потому что чтение это натолкнуло меня на много серьезных дум. История развития нашего общества за последние десятилетия вами ясно рисуется, и к счастливому выражению А. Н. Майкова, что вы представили конец тургеневских героев, я прибавлю свою надежду, что вы похороните и еще некоторых героев, обессмертив в то же время их тип. Один в своей комнате я страшно хохотал, читая о Степане Трофимовиче и людях, с которыми он проводит время и встречается. Публика наша очень капризна. Не знаю, как она примет ваше превосходное произведение, но все мыслящие и искренние люди с интересом и нетерпением будут следить за дальнейшим развитием романа. Я знаю, что Степан Трофимович не может быть одной из главных личностей романа, тут выйдут на сцену другие; может быть, не последнюю роль будет играть Шатов, хотя главная, конечно, будет принадлежать не ему…' (Авт. // ЛБ. — Ф. 93.II.2.38).
Князь Владимир Петрович Мещерский (1840-1914) — издатель еженедельной 'газеты-журнала' 'Гражданин', выходившей с января 1872 г.
Тертий Иванович Филиппов (1825-1899) — один из видных идеологов славянофильства, член редакции 'Гражданина', крупный правительственный чиновник. См. его письма к Достоевскому: 'Лит. наследство'. — Т. 15. — 1934. — С. 149-156.
Имеется в виду статья Мещерского 'К делу! Ответ русской женщине', помещенная в № 31 'Гражданина' 4 декабря 1872 г. вслед за открытым 'Письмом русской женщины за женский вопрос', подписанным К. Соколовская.
Григорий Константинович Градовский (1842-1915) — журналист; был редактором 'Гражданина' с января 1872 г.
Граф Петр Андреевич Шувалов (1827-1889) — шеф жандармов с 1866 по 1874 г.
См. 'Лит. наследство'. — Т. 83. — С. 51-52, 325-342.
Страхов собирался поступить на службу в Публичную библиотеку.
Согласие Достоевского принять на себя обязанности официального и фактического редактора 'Гражданина' чрезвычайно обрадовало Мещерского. 'Жизнь глядит светлее с тех пор, что вы были так добры предложить себя в хозяева 'Гражданина'', — писал он Достоевскому 15 ноября 1872 г. (Письма. — III. — С. 301).
14 января 1873 г. Страхов отвечал Майкову:
'…Я давно уже послал письмо к Федору Михайловичу и очень усердно вам кланялся в этом письме. Но он не отвечает — и теперь я понимаю, почему (если даже письмо мое не пропало). Я надеялся, впрочем, если не на его письмо, то, по крайней мере, на получение 'Гражданина'; но и его не получаю, а теперь уже готов просить, чтобы ничего не посылали — так вы меня напугали… Да, очень я обрадовался вашему письму, но — злодей вы! — вы совсем разрушили мое спокойствие. Я тут было расположился читать, работать — как будто буду жить здесь без конца, а с вашего письма мне все грезится телеграмма, и я чувствую себя в положении человека не на месте, которому нельзя ни за что приняться, потому что его завтра же позовут.
Мои беды начались, впрочем, еще раньше. В 'Московских ведомостях' я прочитал объявление о главном сотрудничестве Федора Михайловича и сейчас же понял, в чем дело: то есть, что мне следует садиться за стол и писать статью. Я даже хотел в точности исполнить столь ясное требование долга, но… приехала бабушка с дочкой, и начались святки <…>
Будьте уверены, что я буду ревностным сотрудником 'Гражданина'. Федор Михайлович — истинное счастье для этого журнала. Можно будет начать непрерывный ряд статей под заглавием 'Летопись книг и журналов' с эпиграфом из Пушкина: 'Не бойтесь! Мы не будем слишком строги.'
Можно будет… Нет, нет и нет! Знаете ли, дорогой Аполлон Николаевич, что я нахожусь в истинном затруднении.
Я было решился:
1) не иметь никакой срочной журнальной работы;
2) Не заводить никогда полемики; заниматься философскими вопросами <… >
Вы с Федором Михайловичем можете отдыхать на лаврах (какая жалость, что я не могу здесь перечесть вашего 'Деция'! Но я уж рад и тому, что мог дочитать 'Бесов'. Смерть Кириллова —
