Иероглифы в письме были мелкими, она пыталась прочесть их при свете фар и уличных фонарей, но это ей не удавалось.
— Да, конечно.
Пошарив рукой на потолке. Сиро включил свет в салоне.
— Я всегда мечтала о профессии, воспитывающей изысканность, такой как ведущая на телевидении. И в будущем я хочу стать телезвездой. Сейчас я студентка и трачу все силы на учебу, но если бы я не была студенткой, то не смогла бы принять участие в этом конкурсе. Я хочу получить такую работу еще и для того, чтобы раскрыть все свои способности.
Когда Миюки закончила читать. Сиро громко рассмеялся. В ответ Миюки тоже засмеялась. Это звучало забавно. Она почувствовала, что от такого откровенного письма девушки прежнее тягостное ощущение сразу же кудато испарилось.
— Что все это значит? — удивленно спросила Миюки.
Сиро, не ответив на ее вопрос, снова попросил:
— А теперь саморекламу…
Миюки начала читать:
— Учась в старшей школе, я некоторое время провела в американской семье. Хотя у меня был хороший английский, как мне казалось, американцы всеми силами активно пытались научить меня говорить так же, как они. Уже будучи студенткой, я снова немного стажировалась в Америке. Я думаю, это был очень полезный опыт уединенной жизни вдали от дома.
Закончив читать, Миюки спросила:
— Что все это значит?
Сиро снова громко рассмеялся. К Миюки вернулось хорошее расположение духа. Так она не смеялась уже несколько месяцев.
— Потом сам внимательно почитаю.
Сиро взял у Миюки письмо и бросил его в бардачок.
_ — Кстати, Миюки, я хочу, чтобы ты подробно рассказала мне обо всем, что видела там…
— Но вы ведь и сами слышали весь наш разговор.
— Что собой представлял тот парень, что открыл тебе дверь?
— Маленький, худощавый…
— Как он был одет?
— Черные штаны, сверху спортивная куртка…
— Чтонибудь еще?
— В руке он держал бумажный пакет.
— А что было в нем?
— Стопка тетрадей.
— Тетрадей?
— Да, тетрадей. При этом много. Наверное, не меньше двадцати. Может, и больше.
— А что было на ногах у этого парня?
— Он выронил пакет, и тетради рассыпались… Прямо возле них были сандалии… Да, на ногах были сандалии.
— Попытаюсь подытожить. Молодой парень в штанах и спортивной куртке с пакетом тетрадей в руке обул сандалии и собирался выйти из квартиры. Итак, он открывает дверь и как раз в этот момент налетает на тебя.
— Я так испугалась!
— Интересно, куда он направлялся?
— Да уж. Но определенно, кудато недалеко.
— Согласен. Пожалуй, кудато поблизости. Если бы не сандалии и пакет с тетрадями, то можно было бы подумать, что он собрался на пробежку. Однако зачем он взял с собой столько тетрадей?
— Возможно, он просто собрал старые использованные тетради и собирался их выбросить…
— Не исключено. Но ты ведь видела только тетради, да? А обычно их выбрасывают вместе со старыми журналами и газетами… Как раз как ты сделала это недавно.
— Ну и что вы думаете?
— Даже не знаю. Но почемуто мне на ум приходит чтото вроде лекции.
— Лекция?
— Как думаешь?
— Не знаю, я на них никогда не бывала.
Услыхав о лекции, Миюки представила себе подобие университетского семинара, но ей, никогда не учившейся в университете, это мало о чем говорило.
Пробки понемногу рассасывались, и движение машин ускорилось. Дом Миюки был уже совсем близко.
— Теперь поговорим о другом. Ты произнесла имя Мацуока, но он ничего не ответил. Почему?
— И почему я только решила, что он ответит на мой вопрос?
— Ты была взволнована. Имя Мацуока вырвалось у тебя совершенно неосознанно.
— Да, так и было.
— Ты видела выражение его лица? Как тебе показалось, этот парень знает Мацуока?
— Конечно. Определенно знает. Он сразу же опешил.
— Опешил?
— Да, чтото вроде легкой паники.
— А как выглядел второй мужчина?
— Не очень высокого роста. Плотного телосложения. Похож на профессионального борца. И взгляд хитрый такой…
— Этот тип вышел, чтобы прийти ему на помощь. Кроме них был еще ктото?
— Да. Из прихожей мне было не видно, что происходило внутри. Но совершенно точно там было несколько человек.
— Вот как…
Сиро на этом прервал разговор и, взглянув на дорожный указатель, повернул руль влево. Прямо перед ними оказался малобюджетный многоквартирный дом, в котором проживала Миюки.
— Если не возражаешь, я хотел бы зайти ненадолго, — нерешительно произнес Сиро.
Было около девяти вечера. В голове Миюки закружились мысли, успеет ли она принять ванну, стоит ли прежде уложить дочку спать… Так и не приняв решения, она вдруг задала встречный вопрос:
— Вы голодны?
— Да, я страшно голоден.
— Может, купим готовых цыплят в универсаме?
— Годится.
Сиро припарковал машину у магазина.
Пока Миюки принимала ванну, Сиро сидел в комнате в традиционном японском стиле, попивал пиво и поджидал ее. Поскольку ванная находилась рядом со столовой, он задвинул фусума,[2] чтобы мать с дочерью чувствовали себя спокойно.
Однако в многоквартирном доме невозможно было избежать посторонних звуков.
При шуме льющейся воды на него начали наплывать видения. В голове возник эротический образ Миюки с годовалым ребенком на коленях, с распущенными волосами и колышущимися грудями.
Разложив на низком столике листки бумаги для записей, он записал все, что на данный момент ему было известно о Мацуока. Он хотел расположить все в хронологическом порядке, но это никак не получалось. Отщипнув кусочек цыпленка, он запил его пивом и, когда вытер рот рукой, увидел на тыльной стороне ладони следы масла.
Пока он этим занимался, Миюки вышла из ванной и попросила Сиро переместиться в столовую.
Прихватив с собой банку пива, жареного цыпленка и бумагу для записей, он осторожно отодвинул
