добыча здесь ведется открытым способом. В надежде на открытие новых месторождений в шельфовой зоне Таиланд расширил территориальные воды с трех до двенадцати миль.
— Добыча олова в стране началась давно, — рассказал нам секретарь губернатора провинции Пхукет господин Сэн после того, как мы представились и обменялись традиционным тайским приветствием «Савади крап», сопровождаемым легким поклоном и прикладыванием плотно сложенных ладоней к подбородку. — Еще в шестнадцатом веке на нашем острове имелись рудники, разработку которых вели индийцы. Позже к ним подключились китайцы. А с начала нынешнего столетия активно заявил о себе английский капитал, который быстро вытеснил многих конкурентов. Из тридцати с лишним оловянных рудников, действовавших в Сиаме накануне второй мировой войны, почти двадцать находились в руках британских капиталистов. На их долю приходилось около семидесяти процентов добычи олова в стране. Поскольку, — продолжал Сэн, — у нас не было собственных плавильных заводов, вся руда скупалась иностранными агентами и отправлялась в Малайю. Англичане использовали современную технику. Добычу они вели драгами и гидравлическими установками. Небольшая часть рудников принадлежала мелким китайским предпринимателям, которые вели разработку самыми примитивными методами. Перед войной общая добыча в стране превышала семнадцать тысяч тонн, из которых около двух третей поступало с нашего острова. В годы японского хозяйничанья добыча пришла в полный упадок. Последующее восстановление шло крайне медленно. А сейчас… Сейчас — размах!
Произнося с гордостью слово «размах», господин Сэн, похоже, не был осведомлен о том, что шестьдесят процентов всей горнодобывающей промышленности Таиланда, в том числе оловодобычи, захвачено транснациональными корпорациями. Они диктуют цены, они указывают рынки сбыта… Вот где действительно размах!
Ни словом не обмолвился господин Сэн и о так называемых шахтерах, которых в стране называют еще «браконьерами», промышляющими добычей с помощью драг оловянной руды, на что они, разумеется, не имеют соответствующего разрешения властей. Подчиняются «шахтеры» своим хозяевам, за довольно приличную сумму скупающим их «добычу», которая контрабандой переправляется на перерабатывающие заводы Сингапура. По данным Министерства промышленности Таиланда, за год из страны нелегально вывозится приблизительно двадцать тысяч тонн касситерита. Это при условии, что официальный экспорт за такой же период составляет двадцать шесть тысяч тонн. Таким образом, государственная казна из года в год недополучает около миллиарда батов.
В промышленных кругах страны не без основания полагают, что за спиной «шахтеров» стоят влиятельные лица, уличить которых крайне трудно. Специальным расследованием установлено, что весь нелегальный вывоз оловянной руды находится под контролем нескольких крупных гангстерских организаций; у каждой есть «закрепленная» за ней тщательно охраняемая зона. Выплачивая солидные отступные, они подкупают полицию и таможню. Если кто-либо из конкурирующей шайки посмеет нарушить границы «сферы влияния», с ним немедленно расправляются. Только в городе Пхукет на почве такого соперничества происходит в среднем четыре убийства в месяц. Одной из причин утечки олова в Сингапур, для переработки которого там построены три плавильных завода, выступает непомерно завышенный налог, взимаемый государством за каждую тонну добытого касситерита. До последнего времени он был равен тридцати процентам стоимости руды. Не так давно власти приняли решение о снижении налога, однако твердой уверенности в том, что этот шаг остановит всех любителей легкой наживы, нет.
Недалеко от «жемчужного кулона» расположен островок Кояояй, настолько маленький, что его даже нет на картах. Ничем внешне не примечательный, он знаменит тем, что когда-то здесь была открыта первая в стране ферма по выращиванию жемчуга.
В древних книгах, написанных на санскрите, часто упоминается кольцо «Наваратана», или по-тайски «Ноппакау», с девятью различными драгоценными камнями. Каждый имеет свое значение: алмаз придает силы, рубин предохраняет от нападения диких животных, топаз предвещает процветание и долгие годы жизни, гранат обеспечивает уважение окружающих, сапфир защищает от укусов ядовитых змей, циркон приносит удачу, «кошачий глаз» является залогом победы. Народное поверье гласит, что тому, кто носит на пальце «тайскую шапочку» — конусообразное кольцо с полным набором перечисленных камней, — обеспечены богатство и здоровье. Свежо, как говорится, предание… Немалые деньги надо иметь, чтобы приобрести колечко, «гарантирующее» безбедное существование.
Видимо, поэтому «тайские шапочки» так ныне подешевели. Вместо дорогостоящих драгоценных камней в них вставляют стразы. Только жемчуг, пожалуй, остался настоящим. Хотя…
В заливе вовсю бурлит жизнь. Постукивают моторы рыбацких сампанов, слышится равномерный гул землечерпалок. То тут то там над гребнями волн выступают остатки затонувших во время второй мировой войны японских и английских судов. И повсюду — связки плотов. Это и есть «жемчужные фермы». Сегодня они не редкость. С ростом популярности изделий из жемчуга их вокруг Пхукета и прилегающих к нему островов появляется все больше и больше. Сходство с плотами фермам придает бамбуковая крыша, прикрывающая сверху металлические сетки, в которых помещены раковины. Подвешены сетки к поплавкам из пенопласта. Длина каждой такой секции плота — сто метров, ширина — до трех.
Со стороны моря к бамбуковому понтону быстро приближается баркас. Это возвращаются с промысла рыбаки — охотники за ракушками. Мужчины — работники фермы в защитных перчатках встречают судно, подтягивают его руками к плоту и закрепляют канатами. Баркас битком набит корзинами, наполненными устричными раковинами. Мужчины разделяются на группы: одни разгружают баркас, освобождая его от груза, другие вытряхивают содержимое плетенок и сортируют раковины по размерам, тут же упаковывая их снова в соответствующие корзины. Мелкие пойдут в пищу, а крупные, созревшие, специалисты скоблят, моют и чистят, чтобы если не исключить, то хотя бы свести к минимуму опасность занесения в них чужеродных тел. Дальнейший этап обработки раковин требует большого терпения и навыка. Нередко уходит полчаса и более на то, чтобы эксперт, вооружившись пинцетом и щипчиками, открыл раковину. Осторожно раздвинув ее края, он вставляет между ними клинышки. Теперь остается произвести наиболее деликатную операцию. Из коробочек извлекаются пластиковые шарики, их половинки или перламутровые сколки, которые с помощью специального клея прикрепляются к внутренним стенкам раковины. Теперь жемчужниц помещают в садки, которые погружаются в морскую воду. На выращивание искусственного жемчуга уходит от восьми месяцев до года. Когда наступает пора «сбора урожая», камни извлекают, и после нескольких операций по дальнейшей, уже ювелирной обработке жемчуг готов для продажи. Обычно моллюск может дать четыре жемчужины; иногда их число доходит до семи.
Способ этот тайцы переняли у японцев, которые более двадцати лет назад открыли на острове Кояояй первую ферму, да и сегодня занимаются на островах Андаманского моря прибыльным бизнесом — производством искусственного жемчуга, образовав несколько смешанных фирм на паях с тайскими предпринимателями.
Культивируют тут и круглый жемчуг, и половинки его — разного размера и всевозможных цветов. Вопреки общепринятому мнению этот камень далеко не всегда бывает только серебристым. Опытный глаз ювелира различает в жемчужинах до ста двадцати оттенков. В чем секрет? Японские специалисты, занимающиеся массовым искусственным производством жемчужин, заметили, что на их будущий цвет влияет солевой состав воды. Если в море повышена концентрация соединений марганца, то жемчужины вырастают с розоватым оттенком, то есть самым модным. Районы подводных питомников обогащают различными солями, чтобы получать голубой, оранжевый, зеленый и лиловый жемчуг.
Думается, что именно шагнувшее с острова Кояояй на другие острова, и в частности на Пхукет, производство драгоценного камня оказало решительное влияние на того, кто первым дал острову столь привлекательное название — «Жемчужный кулон юга».
Рабство двадцатого века
Завидев фарангов, к нам ринулись владельцы различных плавсредств, выстроенных рядком, словно на торжественном смотре, у кромки воды.
— Водные лыжи, мистер, пять долларов в час.
— Десять долларов, и я покажу вам коралловые острова!
