Капитан покончил с этим делом и увидел, что Еврей склонился над лафетом одной из пушек и копошился под стволом.
Потом он разогнулся и сообщил:
— Это последняя.
— Что вы сделали?
— Заложил туда фитили. От жара выстрела огонь перекинется по ним на заряд под лафетом. — Он улыбнулся в темноте. — Это будет изумительно.
Ветер изменился, и корма галеона развернулась к Сансону. Француз привязал баркас к золоченому брусу транца и полез по переборке к капитанской каюте. До него донеслось негромкое пение. Сансон услышал непристойные куплеты на испанском, но не смог определить, откуда исходит песня. Она словно плыла по воздуху, ускользающая и расплывчатая.
Сансон пробрался через орудийный порт в капитанскую каюту, оказавшуюся пустой. Он вышел на батарейную палубу и спустился через люк на другую, спальную. Там тоже никого не было. Француз взглянул на пустые гамаки, тихонько раскачивавшиеся в такт движению судна. Десятки гамаков и ни следа экипажа.
Сансону это не понравилось. Отсутствие охраны заставило его подумать о том, что здесь нет и сокровищ. Сейчас он боялся того же, чего и все каперы, хотя они никогда не говорили об этом вслух. Испанцы могли снять с корабля все ценности и спрятать их где-то в другом месте, возможно в крепости. Если это и вправду так, то все их планы тщетны.
Сансон надеялся застать на борту сокращенный, но все-таки многочисленный экипаж и охрану. Он прошел на корму, в камбуз, и приободрился. Здесь тоже было пусто, но имелись следы недавней готовки — тушеная говядина в большом котле, какие-то овощи, надрезанный лимон, катавшийся взад-вперед по деревянной столешнице.
Сансон покинул камбуз и двинулся дальше. В отдалении послышался возглас часового, приветствовавшего Лазю и Мавра.
Они привязали свой баркас у трапа, спущенного посередине борта галеона.
Часовой, стоявший на палубе, перегнулся через борт и помахал рукой.
— Квеста файре? — крикнул он.
— Мы привезли ром, — негромко отозвалась Лазю. — Подарок от капитана.
— Неужели?
— У него сегодня день рождения.
— Браво!
Часовой улыбнулся и отступил назад, давая Лазю подняться. Потом он заметил кровь на ее волосах и блузе, и на миг в глазах его вспыхнул ужас. Нож тут же пронесся по воздуху и вонзился ему в грудь. Часовой в изумлении вцепился в его рукоятку. Он силился было что-то сказать, но не смог и рухнул на палубу.
Мавр поднялся на борт и крадучись двинулся вперед, к четырем солдатам, игравшим в карты. Лазю за ним не следила, она отправилась вниз. В переднем отсеке спали десять солдат. Женщина тихонько прикрыла дверь и заперла на засов.
В соседней каюте сидели еще пятеро солдат. Они пели и пили. Лазю осторожно заглянула внутрь и увидела, что они вооружены пистолетами. Ее собственные были заткнуты за пояс. Она не собиралась стрелять, кроме как при крайней необходимости.
Лазю подождала под дверью, через несколько мгновений рядом с ней возник Мавр. Женщина указала на каюту, чернокожий гигант покачал головой. Они остались у двери.
Через некоторое время один солдат заявил, что у него сейчас лопнет мочевой пузырь, и вышел из каюты. Стоило ему шагнуть за порог, как Мавр огрел его по голове кофель-нагелем. Испанец с глухим стуком рухнул на пол — всего в нескольких шагах от каюты.
Остальные солдаты услышали шум, оглянулись и увидели ноги сотоварища в пятне света, падающем из двери.
— Хуан!
Упавший не шевелился.
— Выпил лишку, — сказал кто-то.
Испанцы вернулись к игре в карты, но вскорости один из них начал беспокоиться о Хуане и пошел взглянуть на него. Лазю перерезала ему глотку, а Мавр ворвался в каюту и принялся размашисто работать кофель-нагелем. Солдаты попадали, не успев издать ни звука.
Тем временем в кормовой части Сансон покинул камбуз, двинулся дальше и налетел прямиком на испанского солдата. Тот оказался пьян, в руке у него был кувшин с ромом. Он расхохотался, столкнувшись с французом в темноте.
— Ты меня здорово напугал! — сказал солдат на родном языке. — Я думал, тут никого нет.
Потом он придвинулся, разглядел мрачное лицо Сансона и не узнал его. Испанец успел удивиться, прежде чем руки противника сомкнулись на его горле.
Сансон спустился по другому трапу на спальную палубу, добрался до кладовых и обнаружил, что все они накрепко заперты и закрыты на засовы. Все замки были опечатаны. Француз нагнулся, чтобы хоть что- то разглядеть в темноте. На желтом воске отчетливо виднелась печать монетного двора города Лимы, корона и якорь. Так, значит, здесь находилось серебро из Новой Испании. Сердце Сансона забилось быстрее.
Он вернулся на верхнюю палубу, к кормовой рубке, туда, где был установлен штурвал. До него вновь донеслось приглушенное пение, но по-прежнему нельзя было определить, откуда же оно раздавалось. Он застыл и прислушался.
Тут пение прервалось, и кто-то с беспокойством спросил:
— Кэ паса? Кэ эста ву?
Сансон поднял голову. Конечно! В «вороньем гнезде» на грот-мачте стоял человек и смотрел на него сверху вниз.
— Кэ эста ву? — сердито повторил он.
Сансон знал, что наблюдатель не может оттуда толком разглядеть его. Он отступил в тень.
— Кэ? — переспросил испанец, сбитый с толку.
Француз в темноте извлек свой арбалет, натянул стальной лучок, вставил стрелу и прицелился. Испанец, раздраженно ругаясь, лез вниз по вантам.
Сансон выстрелил.
Сила удара сшибла испанца с вант. Тело отлетело на дюжину ярдов в темноту и свалилось в воду. Негромкий плеск — и ни звука более.
Сансон крадучись прошел через пустую корму, удостоверился в том, что он здесь один, и взялся за штурвал. Через мгновение на носу появились Лазю с Мавром. Они заметили Сансона, помахали ему и улыбнулись.
Корабль принадлежал им.
Хантер с доном Диего вернулись на склад и приделали длинный фитиль к бочонкам с порохом. Теперь они работали быстро, ибо к тому моменту, как каперы покинули пушки, небо над их головами уже начало светлеть.
Дон Диего расставил бочонки небольшими группами по всему складу.
— Так лучше, — шепотом объяснил он. — Иначе будет только один взрыв, а это не то, что нам нужно.
Он разбил два бочонка, рассыпал черный порошок по полу, а потом, удовлетворившись содеянным, поджег фитиль.
Тут снаружи, с крепостного двора донесся крик, за ним — еще один.
— Что там? — спросил Диего.
Хантер нахмурился.
