Ее выписали только через три месяца. В школе ей сочувствующе улыбались, но за спиной несся злой шепоток.
И тогда она нашла Валеру.
– Ты с ума сошла! Какие тренировки?! Да ты понимаешь, что это… это… Фактически невозможно!
– Нет ничего невозможного, – зло бросила она. – Нет фразы «я не смогу». Есть фраза «я попытаюсь».
– Тогда не жалуйся…
Тренировки начинались сразу после школьных уроков и заканчивались ближе к полуночи. Когда она умудрялась еще и домашние задания выполнять, Алька не могла ответить сама. Возможно, учителя закрывали глаза на ее ошибки из жалости.
Жалость…
Это чувство она ненавидела.
И боролась, боролась, боролась…
Паровоз погиб нелепо. Настолько глупо, что Лацкий сам не поверил, когда ему сообщили страшную новость.
«Папе» захотелось пивка на сон грядущий. Холодильник, как назло, опустошили за два часа до того гости. Привычных «шестерок» под рукой не оказалось. Только парочка охранников. Паровоз был на редкость осторожным человеком, поэтому не рискнул бы даже одного из них погнать за пенным напитком. За три минуты отсутствия что только ни произойдет…
Магазин находился недалеко от дома. Самый простой вариант – позвонить туда, да попросить кого-то из персонала притаранить ящичек. Но в последнее время ходили упорные слухи, что магазин «крышуют» силовики. Могли обидеться.
«Папа» плюнул на гордость и вместе со своими «гориллами» потопал за пивом. Случайно ли сорвался с крыши этот проклятый лист железа? Вряд ли кто-то придумал столь изощренный способ разделаться с Паровозом. В живых остался только один из двух охранников. Второму, равно как и «папе», срезало голову. Чисто, как гильотиной.
Две недели в городе царил хаос.
Лацкий развил бешеную деятельность. Он дергал за все нити сплетенной им паутины, стараясь при этом оставаться в тени. Как ни крути, а он был одним из главных подозреваемых…
В итоге «папой» назначили Теремка. Огромный, как слон, и хитрый, как лиса, Теремок заручился поддержкой всех «авторитетов». С Лацким разговор был короткий:
– Колян! Ты не потянешь это дело. Давай так: я не лезу к тебе, ты не лезешь ко мне. Отдам тебе хороший бизнес – работай. Только братву не обижай, отстегивай понемногу лавэ.
С тех пор прошло уже три года. Начав с двух небольших заводов, Лацкий выстроил целую промышленную империю. Теремок к нему благоволил. Возможно, за то, что его протеже исправно платил дань, сильно не высовывался, а иногда и помогал дельными советами.
Сегодня Теремок и его ближайшее окружение восседали в первом ряду. «Папа» благожелательно улыбался. Новый завод – это новые поборы в «общак». Лацкий показал себя хорошим хозяином.
Первый тренажер ей собрал Кузьмич, местный слесарь, мастер на все руки.
– Альпинистка ты наша, – ласково усмехнулся он в бороду, когда Аля сделала неуклюжее движение, пытаясь вскарабкаться наверх.
– Э-э, Кузьмич, – прищелкнул языком тренер Валера, – ты зря так… Она ж упряма, как ослик. Подожди еще! Через годик мы тебе новый тренажер закажем, посложнее. Если я в ней не ошибаюсь… А ошибаюсь я редко.
Предсказание Валеры сбылось существенно раньше. К Кузьмичу они наведались уже через три месяца.
– Что, опять вы? – Изумился слесарь.
– Не опять, а снова, – усмехнулся Валера. – Давай, сооружай для нас новую неприступную крепость.
– Ну, ты даешь! – Восхищенно крякнул Кузьмич, глядя на Алю.
– Не то слово, – Валера ласково потрепал Альку по голове. – По двенадцать часов с тренажера не слезает. Я же говорил – упрямая!
Разглядывая чертеж, Кузьмич недоверчиво чесал бороду. А потом нехотя признался:
– Прости, Валерка. Такое не соберу. Тут другой материал нужен, да и инструмент соответствующий. Но я подумаю, кого попросить можно.
Второй тренажер, равно как и третий, Валере удалось пробить через местный Союз афганцев. Его председатель оказался давним знакомым Кузьмича. Материалы заказывали из Новосибирска. Собирали, что называется, всем миром. Упрямство Альки вошло в поговорку.
А она тренировалась, тренировалась, тренировалась …
После банкета поехали в сауну. Традиция, заведенная когда-то Паровозом, не прервалась и при новом «папе».
Захмелевший Теремок немного заплетающимся языком вещал:
– Ты эта… Колян… конкретно крут, ага… Не устал от этого всего?
Лацкий пожал плечами. Устал – не устал, какая разница? Работы предстояло много.
– Молодец! Хвалю! – Теремок шлепнул его по плечу и, покачиваясь, отправился в бассейн. Хлопнувшись в воду с грацией бегемота, он вынырнул, шумно отфыркиваясь.
Вытираясь огромным банным полотенцем, он неожиданно изрек:
– Но тебе, Колян, пора уже подумать о том, чтобы на пенсию уйти. На заслуженный, так сказать, отдых.
– С какого… ? – Недоуменно спросил Лацкий.
– С такого! – Зло прищурился Теремок. Хмеля в его голосе как не бывало. Лацкий невольно напрягся. Что-то шло не так…
Теремок свистнул. Дверь отворилась – и на пороге выросла парочка широкоплечих хлопцев. В руках они держали пистолеты с глушителями.
– Э, Терем, ты что, с дуба рухнул? – Возмутился Лацкий.
– Коляяян, – медоточиво протянул «папа». – Ну что ты как маленький, а? Дело ты свое сделал, заводики собрал в одну кучку, теперь можешь спокойно валить отсюда. А то, знаешь ли, сильные у братвы подозрения насчет смерти Паровоза. Как-то очень он вовремя для тебя ласты склеил, сечешь?
Лацкий почувствовал, как откуда-то из глубины поднимается волна леденящего ужаса. Теремок и не думал оставлять правую руку покойного Паровоза на свободе. Лацкого просто хорошо использовали. Построили его руками неплохой бизнес. А теперь хозяин заводов оказался ненужным. Лишним звеном в цепочке.
Он вспомнил, как настойчиво Теремок продвигал на ключевые посты в промышленной империи своих людей. Директора предприятий, входивших в «детище» Лацкого, были ставленниками «папы».
– Не хочешь сам уйти? – С притворным сожалением спросил Теремок. – Ну, так я на это и не рассчитывал. Живым ты будешь слишком уж гоношиться. Ты взобрался на вершину, дружок. Выше некуда, а ниже ты не захочешь. Валяйте, парни…
Звук негромких хлопков был последним, что услышал в своей жизни Лацкий.
– Ну, Алька, ну, ты человечище! – Школьный приятель Сережа Калинин с чувством обнял девушку. – Никто не верил. Никто! А ты смогла…
– Да, старушка, ты всех обломала, – заметил кто-то из толпы.
– Да разойдитесь вы! Что тут вам, цирк, что ли?! – Расталкивая всех локтями, к ней пробился Валера. – Что ж ты не дождалась меня, альпинистка? Я же просил!
– Извини, не удержалась, – буркнула она. – А тебя где носило?
– В пробке стоял, – отмахнулся он. – Ну, ты скажи – как?
Алька победно усмехнулась:
– Могу «на бис» исполнить. Только отдохну чуть-чуть.
– Не надо «на бис», – улыбнулся Калинин. – Валера, она молодчина! Взобралась-таки!
Алька поймала себя на том, что с ее лица не сходит торжествующая улыбка.
