сложные переговоры на французском и итальянском, но в совершенстве владел лишь испанским… Испания была и его молодостью, и любовью, и удобным каналом связи. Недаром в его служебном кабинете висел огромный портрет кауди-льо… И как раз Канарис изо всех сил настраивал Франко против открытого политического и военного союза с Германией. Хотя Гибралтар, контролируемый рейхом, сразу менял бы всю картину на Средиземноморском и Африканском театрах военных действий. К тому же и традиционная английская вотчина Португалия в случае нахождения в Испании германских гарнизонов вела бы себя иначе.
Да, «хитрый лис» с Тирпицуфер, 74/76 становился важным фактором негативного влияния на фюрера и все более ценным агентом влияния мировой «закулисы».
БРЕСТСКАЯ встреча Гитлера со Сталиным адмирала обескуражила. Фюрер, и до этого уже уклонявшийся влево — к русским, мог окончательно переложить руль на курс к миру с Россией. И то, что даже после Бреста он не только не свернул мероприятия по «Барбароссе», а уделял им все большее внимание, ничего не доказывало. На самом деле чаша весов колебалась, и даже малая «гирька», брошенная на ту или иную чашу, могла дать необходимый перевес в ту или иную сторону.
Адмирал смолоду был бойцом, боевым командиром-подводником. И он, как опытный подводник, временно «залёг на дно» лишь для того, что искать возможность торпедировать мирные планы Гитлера и Сталина. Умея изобразить из себя при необходимости исполнительного служаку, он со всем возможным рвением начал усиливать разведывательную работу против СССР, причём так, чтобы и фюрера этим подстегивать, и Сталину информации для подозрений подбросить.
В рейхе сбором разведывательной информации занималось много ведомств. Скажем, для координации всех видов экономической разведки в Германии был создан штаб специального назначения «Россия», и все полученные им данные передавались в мюнхенский Институт геополитики, где работала тысяча историков, экономистов, статистиков. Ведущим геополитиком Германии был генерал Карл Хаусхофер, а он был убежденным сторонником континентального блока по оси Берлин — Москва — Токио… Так что с этой стороны нам ничего особо не угрожало — геополитики и экономисты считали, что рейху лучше дружить с русскими, чем воевать с ними.
Имелся кенигсбергский Институт по вопросам экономики Восточной Европы, где много лет был директором Теодор Оберлендер. Был Институт Ванзее Константина Михаэля Ахметели, который очень внимательно изучал советскую экономику.
Герман Геринг в 1933 году создал Научно-исследовательский институт Германа Геринга для контроля за телефонной и радиосвязью в Германии, и не только в ней.
Но сбор информации военного характера был прерогативой абвера. То есть — Канариса. Однако и тут существовал разнобой… Разведкой занималась, например, и СД — служба безопасности, а конкретно — VI управление бригадефюрера СС Вальтера Шелленберга. Но военной разведкой кроме абвера ведал ещё и отдел «Иностранные армии Востока» — 12-е управление Генерального штаба германских вооруженных сил (ОКБ). Этот отдел занимался радиоперехватами, дешифровкой, воздушной разведкой… Была у него и агентура.
Абвер был тем не менее наиболее мощной и разветвленной разведывательной организацией рейха, хотя так было и не всегда. Собственно, «Abwehr» означает «Оборона, отпор», а глагол «Abwehren» значит «предотвращать, отражать нападение»… И абвер при своём создании в 1921 году был скромным контрразведывательным отделом «веймарского» Министерства обороны со штатом из трех офицеров, семи отставных офицеров и нескольких клерков.
До поражения в Первой мировой войне немцы имели могучую разведслужбу во главе со знаменитым полковником Вальтером Николаи, но после поражения союзники потребовали от немцев ограничиться лишь контршпионажем, что и нашло отражение в названии «абвер».
При Конраде Патциге абвер расширился, но подлинное возрождение в духе эпохи Николаи принес Канарис. В 1938 году Гитлер ликвидировал Военное министерство, заменив его ОКБ — «Обер-командо дер вермахт» (Главное командование вооруженных сил). Абвер перешел в подчинение ОКБ, но в качестве почти самостоятельной структуры — в отличие от 12-го управления «Иностранные армии Востока». Особая роль и особое положение абвера выразились и в том, что его шеф единственный из разведчиков рейха имел прямой выход на фюрера.
То есть информации по СССР в Германии было много, потому что ее сбором и добыванием через агентуру занимались многие, но до фюрера доходила лишь та информация, которая отвечала намерениям и планам Канариса. Ничего лучшего ни Канарис, ни его англосаксонские патроны желать не могли. Шеф абвера имел все возможности эффективно провоцировать Гитлера против России и Сталина.
ПРЕУВЕЛИЧИВАТЬ силу Британии и её способность к сопротивлению адмиралу было не так уж и сложно — в этом деле у него помощников хватало, начиная с коллеги по заговору, начальника Генерального штаба вермахта Гальдера и заканчивая коллегами по заговору из внешнеполитического ведомства.
Были, естественно, помощники у него и в самом абвере. Еще со времен службы Канариса при Носке он был близок с корветтен-капитаном Лидигом. Франц Лидиг к нацистам относился отрицательно, и поэтому адмирал взял его к себе в абвер и направил в качестве представителя от разведки в штаб по подготовке десанта в Норвегию в апреле 40-го года.
Проведение операции «Везерюбунг» — так это называлось в вермахте — было запрограммировано политикой самих англичан. Они начинали минировать норвежские территориальные воды, лишая немцев возможности надежной транспортировки шведской железной руды вдоль норвежских берегов. Готовили англичане и свой десант в Норвегию — фюрер упредил их на считаные сутки, начав операцию 9 апреля 40 -го года.
Германское верховное командование к плану Гитлера относилось отрицательно — генералы были в экономике войны слабы. И Канарис с Остером по своим каналам укрепляли их в такой позиции. Одновременно они информировали и Лондон.
Накануне начала «Везерюбунга» Канарис провел у себя совещание, где Лидиг доложил обстановку. Выслушав его, адмирал сказал:
— Будем надеяться, что британское военное руководство знает свое дело и сделает то, чего можно от него ожидать.
— А именно? — поинтересовался Лидиг.
— Нужны такие удары английского флота, которые показали бы Гитлеру, как слабы его военно- морские силы…
— Но будет ли так? — вскинулся Остер.
Канарис внимательно посмотрел на него и чётко произнёс:
— Я хотел бы думать, что англичане предпримут нечто подобное со всей серьёзностью, какая только возможна.
Остер понимающе кивнул, действительно поняв, что ориентацию англичан в нужном направлении адмирал поручает ему. А Канарис, сказав то, что он сказал, уже пояснял:
— Однако все может быть… И мы, разведка, тоже должны сделать все возможное для того, чтобы усилить впечатление Гитлера от демонстрации британской мощи. Мы должны представить как можно больше тревожных сообщений о контратаках британских сил…
Речи эти были изменническими по отношению к Гитлеру, но ведь в служебном кабинете Канариса и собрались изменники, заговорщики!
Гитлер на этот раз не дал абверу обмануть себя, и германские солдаты начали высадку в фиорде Осло. Последующие попытки бриттов сбросить немцев в море кончились ничем, тем более что норвежцы (в отличие от их короля-датчанина) не любили скорее англичан, чем немцев. Все же информация Канариса помогла англичанам ударить по флоту рейха весьма чувствительно — потери боевых кораблей оказались неожиданно серьезными. А у Канариса возникала уже другая проблема — осложнить жизнь фюреру и облегчить её англо-французам в предстоящей летней кампании 40-го года.
В том, что Германия ударит по Франции в обход линии Мажино через Бельгию и Голландию, не сомневался никто — союзники заранее разработали план «Д» по собственному вторжению в «нейтральную» Бельгию. Но когда Германия ударит?
