Константин Кривцун
Простейшие
Костя снял с предохранителя электрошокер и протянул его Максиму. Тот осторожно сжал шокер в ладони.
– По-моему, их с каждым годом всё больше становится! Зачем работаем – непонятно.
– За деньги работаем, – хмуро ответил напарнику Костя и заглушил двигатель. – Неужели ты в самом деле думаешь, что мы их всех когда-нибудь вычистим?
– Нет, конечно, – вздохнул Максим. – Всех никогда не вычистим. Но что-то уж слишком много нас дёргают. Что же дальше будет, если так пойдёт?
– К этому всё и катится, – Костя достал ключи из замка зажигания и открыл дверцу машины, готовясь выбраться наружу. – Нашу службу устранят, а 'грязь' будет шляться по улицам.
– Чего-то ты сегодня даже мрачнее, чем обычно, – заметил Максим. – Ничего не болит? Чебуреки в обед нормальные, вроде, были…
– Да не в чебуреках твоих дело, – махнул рукой Костя. – Устал просто. Пенсия на носу.
В нагретый салон их служебной 'десятки' забрался осенний ветер и принес с собой промозглость и тлен. Костя помог напарнику выбраться из машины, после чего с едва заметным раздражением хлопнул дверцей. Максим поёжился и поднял воротник куртки.
– Не нравится мне этот дом…
– Дом, как дом, – пожал плечами долговязый Костя, проверяя свой огнемёт.
– Слишком чистенький, – Максим подозрительно покосился на обшитую сайдингом веранду. – В таких обычно 'грязи' не бывает.
– С чего ты взял? – Костя поставил машину на сигнализацию и убрал брелок в карман джинсов.
– Средний класс, – развел руками Максим. – Законопослушные тупые овцы. Всё делают так, как им говорят в вечерних новостях. Откуда тут 'грязь'?
– Наверное, ты прав, – Костя прокашлялся и пошёл к воротам, Максим побрёл следом.
Забор был самым обычным – в человеческий рост, набранный из досок шириной сантиметров пять. Ворота обрамляли два столба из белого кирпича. Костя встал на цыпочки, перекинул правую руку через калитку и сдвинул в сторону мокрый засов.
– Лихо ты, – хмыкнул за спиной Максим. – Иногда я тебе даже завидую, когда ты башкой о косяки не бьёшься.
– Поостри мне тут! – беззлобно бросил через плечо высокий Костя. В оперативнике действительно было порядка двух метров роста, за что его с детства кликали то 'стремянкой', то 'антресолью'.
Максим попал в ворота со второго раза. Иногда его слегка заносило в темноте. Костя ждал своего напарника, стараясь не выказывать раздражения.
Оперативники прошли по тропке из бетонных плит, проложенной через газон, ощерившийся пучками желтой травы. Костя замер у двери, прислушиваясь. Максим вышел из-за его спины и перехватил поудобнее шокер. Из дома доносились обрывки фраз. Разговаривали мужчина и женщина. Что именно они говорили, было не разобрать, но по общему тону беседы Костя заключил, что оба чем-то расстроены. Впрочем, оперативник догадывался, чем именно. Тем, из-за чего они с напарником и припёрлись в эту глушь в пятницу вечером.
Максим бросил вопросительный взгляд на Костю, тот кивнул и с размаху ударил в дверь ногой. Будь они сейчас в каком-нибудь сериале про американских полицейских, дверь не замедлила бы с хрустом влететь внутрь дома. Но они не были ни в сериале, ни в Америке, поэтому дверное полотно ответило лишь глухим 'бу-ум' и лёгкой вибрацией.
– Твою маковку! – процедил сквозь зубы Костя.
– Когда ты уже прекратишь корчить из себя Брюса Виллиса? – усмехнулся Максим.
– Надеюсь, они откроют, – проворчал Костя. – Иначе я твоей тупой башкой буду дверь таранить!
– Ага! Разбежался! – скорчился оперативник, но затем посерьезнел: – Тихо! Кажется, идут!
Действительно, из прихожей донесся негромкий звук шагов.
– Кто там? – с напускной грубостью поинтересовался из-за двери мужчина.
– Отдел по уничтожению простейших! – гаркнул Костя. – Откройте немедленно!
– А в чём собственно дело? – от оперативников не укрылось, что голос у хозяина чуть дрогнул.
– У нас есть информация, что вы не утилизировали двух простейших! – хмуро проговорил Костя. – Мы должны обыскать дом!
От дурацких терминов у оперативника уже который год вязало во рту. Неприятный кислый привкус как всегда растекся по нёбу.
– Открывайте! – поддакнул Максим.
Чувствовалось, что в хозяине дома идет внутренняя борьба, но спустя несколько секунд замок всё-таки щёлкнул, дверь отворилась, и на пороге показался небритый и какой-то помятый мужчина. Костя тотчас же оттеснил его к стене и ввалился в прихожую.
Максим двинулся следом, но неудачно поставил ногу, пошатнулся и с хрустом влетел плечом в дверной косяк.
– Ты как там? – бросил ему через плечо Костя.
– Всё нормально! Живой! – успокоил напарника Максим.
Высокий оперативник лишь хмуро покачал головой и стал осматриваться.
В доме пахло свежей выпечкой, из дальней комнаты лилась тихая музыка, прихожая была ярко освещена и Костя обратил внимание на зеленую пальму в углу. Уютно. Правда, оперативник сразу почувствовал, что 'грязь' здесь есть. В воздухе висели знакомые за годы работы безысходность и тоска.
Напарники прошли по коридору в комнату, откуда доносились звуки песни и женский голос. Свет здесь был притушен, в углу в камине плясало пламя, а на полу, на светлом пушистом ковре сидела заплаканная женщина. И рядом с ней – 'грязь'. Костя проверил показания на биобраслете. Да, всё верно. Они приехали не зря.
'Грязи' было на вид лет семь-восемь. Русые волосы, собранные над ушами в два хвостика, неестественно бледная кожа, ввалившиеся глаза и пухлые губы, слегка посиневшие у краев.
Костя отбросил ненужные подробности. Это 'грязь'. Её необходимо вычистить.
Он подал сигнал напарнику. Максим осторожно обошёл женщину и присел около 'грязи'.
– Ей не будет больно? – всхлипнув, спросила хозяйка дома. – Она ещё совсем маленькая…
– Она уже давно ничего не чувствует, – сказал Костя. – Это оболочка. Ваша дочь мертва, я понимаю, что вам тяжело, но так лучше…
По сигналу Максим разрядил шокер в шею 'грязи'. 'Грязь' забилась в конвульсиях, приоткрыла рот и упала на бок. Женщина залилась плачем.
Максим подхватил детское тело и немного неуверенно, как всегда, когда шёл первым, направился к выходу. Костя проверил показания биобраслета. Другой 'грязи' в доме не было. Удовлетворённый, высокий оперативник пошёл за напарником.
– Ребята! – крикнул им вслед хозяин дома. – Может, договоримся как-то? Ну что вам этот ребенок? Она не ест почти ничего, всё время в комнате сидит. Ну, оставьте её, я вас поблагодарю. Сколько вы хотите?
– Нельзя, – не оборачиваясь, бросил Костя. – Правила. Простейшие должны уничтожаться, иначе заполонят всё вокруг.
– Но это же глупость! – негодовал сзади мужчина. – Это же смешно!
Он даже начал принужденно смеяться, словно стараясь показать, насколько это забавно. Смех получился жалким и резал Косте уши.
– Прекратить истерику! – гаркнул оперативник. – Мы можем привлечь вас по статье 'укрывание простейших'! Ещё хоть одно слово – и пойдёте под суд!
