Записка Юрія Крижанича о миссии в Москву. 1641 г.
{3} Имя Крижанича имеет то преимущество, что оно вызывает равный интерес среди всех славян. В 1896 г. я издал краткий разбор его записки о миссии в Россию [1а]; ныне меня любезно приглашают издать полный текст ее, и, ради большего ознакомления с Крижаничем, я решаюсь последовать этому приглашению.
Записка писана в 1641 г., без имени писавшего, и сохранилась только в копии, хранящейся в архиве конгрегации de Propaganda Fide, Miscellanea: Moscovia, Poloni, Ruteni, Relazioni t. I, n 4 (без пагинации). Впрочем, составителя узнать легко: он упоминает о своей народности, отношениях к Пропаганде, месте жительства, оказывает большую склонность к социально-экономическим исследованиям, говорит о книгах, которые написал и еще напишет, показывает себя начитанным, сведущим в грамматике и истории, наконец просит быть посланным в Россию. Все — признаки, указывающие на Крижанича, тем более что, как документально доказано, Крижанич в 1641 году перед Пропагандою был принят в Греческую коллегию и именно в виду Московской миссии, как говорили тогда [2а].
Главный интерес этой записки, обращенной, как видно из всего содержания еe, к префекту Пропаганды, кардиналу Антонию Барберини, заключается в том, что она вместе с тем содержит программу, которой Крижанич остался верен до конца своей жизни, несмотря на тяжкие испытания. Точка опоры его была строго вероисповедной и тем определялась его остальная, разнообразная деятельность. Это установляется его запиской. Может быть это и было причиною несчастий, которые он потерпел в Москве.
Известно, что Крижанич дважды совершил путешествие в Россию и был сослан в Тобольск, где провел около 15 лет. Ближайшие обстоятельства этого изгнания неизвестны. И о последних днях Крижанича — много темного. Желательно было бы, чтоб исследователи, работающие в этой области, пополнили эти пробелы.
{23} Ваше Высокопреосвященство (Illustrissimo Signore [1])!
Хотя многочисленные народы князя Московского стали известны и позже, и, может быть, с меньшею точностью, нежели сама Индия, тем не менее со стороны святого Апостольского Престола не было недостатка в письмах, увещаниях и посольствах для приведения их к познанию истины от (тех) греческих заблуждений, которыми остаются опутанными эти простодушные (люди). Итак, их уже нельзя извинять, и еще того менее могут они оправдывать свое заблуждение отдаленностью места (их жительства) или же малыми сношениями со святою Церковью Римскою, как это некогда слишком смело утверждал посол (legato) Эфиопии [2]. По этому делу совещались люди духовные (religiosi) или достойные уважения по добродетелям, употребившие для этого все усилия и всевозможное уменье (arte), а некоторые, кроме того, составили и подробные описания этих стран. Но, тем не менее, все, по разным причинам, не добились видимого успеха, а (только) начали пробивать крепчайший лед, не без замечательных примеров доблести (virtu) и заслуженного почета, давая другим, следующим за ними, возможность научаться за их счет.
Но так как священная Конгрегация [3], по своему великодушию, пожелала и меня, нижайшего из всех и мало на то способного, укрепить и воодушевить к этому (желанному для меня) подвигу, то я вознамерился с великим усердием стремиться к вышесказанной цели, постараться стать менее неспособным для этого дела и предоставить на суд вашему высокопреосвященству эту смиренную записку, которую невозможно было намного сократить, вследствие столь большой запутанности дела. Я изложу только некоторые замечания, собранные частью из наблюдения, частью из сказанных авторов, и которые представляются надлежащими (competenti) средствами для (достижения) этой цели, причем в первой части (записки) изложу некоторые соображения о характере («природе») москвитян, во второй — наблюдения, сделанные отцом Антонием Поссевином [4], во время его посольства к ним, а в третьей — то, что удалось самому мне извлечь оттуда, причем все это я смиренно повергаю перед {24} вашим высокопр-м или для отвержения, если предлагаемое покажется вам бесполезным, или же для исправления, если на то будет какая-либо вероятность, дабы я мог получить от вас содействие при исполнении того, что окажется нужным.
Пункт I. Об упорстве моcквитян в ереси.
Поссевин в комментариях de Rebus Moscoviticis [5] пишет в следующих выражениях, собранных из разных мест здесь воедино ради краткости:
«Веру Христову москвитяне приняли при князе Владимире, лет за 500 тому назад, но от схизматиков греков, худших вместилищей лжи. Вследствие сего и вышло только, что от злого ворона произошло злое яйцо. Ибо что касается до схизмы, то невероятно, как они липнут к этой смоле, и произвольное предпочитают вечному; и князь даже скорее прибавляет постоянно что-нибудь, чем убавляет».
«Природа схизмы отвергает главу священства. В этом москвитяне упорнее самих греков, которые сорок раз соединялись с нами, хотя снова вернулись на блевотину; москвитяне же самое имя латинян ненавидят хуже чумы и смерти, и считают лучшим употреблением его, когда желают кому бед, ибо говорят тогда:
И в таковом заблуждении их укрепляет то, что их купцы ежедневно и много ведут дел в Греции; и то, что князь каждые три года посылает к константинопольскому патриарху своего посла с обычными ежегодными и другими дарами, которые он имеет обычай распределять между различными греческими митрополитами; и то, что двор наполнен (pratticata) греками [7].
Во-вторых, еретики из Англии и Голландии, приезжающие в Московию на ярмарки, произносят много хулы и сочиняют тысячи вымыслов о Верховном Первосвященнике.
{25} В-третьих, что им нельзя подвергать сомнению или расследованию никакого положения веры или какого-либо иного вопроса.
Пункт II. О чрезвычайной власти великого князя над подданными.
