Так осознается смысл безупречности в процессе видения больших полос эманации. Это редкостный «подарок духа». Можно десятилетиями входить в состояние видения и всячески избегать при этом «опасных» углов зрения на энергетическую Реальность, бессознательно проецировать на воспринимаемые структуры светимости следы тонального порядка. Тогда всплески видения остаются лишь краткими откровениями, которые мы стремимся забыть, чтобы сохранить стереотипические черты нашей зачерствевшей личности.
Разве не так поступает человек при всякой угрозе внешнего давления? Именно так — он бежит от давления, он ищет уютной и безопасной позиции. Это стереотип, выработанный за сотни веков биологической эволюции. Однако отсутствие давления означает отсутствие Трансформации. Ибо мы, к сожалению, изменяемся только тогда, когда нас «прижимают к стенке».
Как это ни парадоксально, можно быть видящим и оставаться слепцом. Такова противоречивая природа тоналя. Еще несколько лет назад мне казалось, что видящий свободен от работы тоналя хотя бы во время самого видения. Но многочисленные опыты показали, что все устроено намного сложнее. Мы поразительно изобретательны и способны обманывать себя даже в состоянии видения. Даже сюда, в сердцевину светящейся Бесконечности, подспудно проникает власть «надзирателя», обеспечивающего неизменность человеческой формы. Человек адаптируется к любым формам перцепции так же, как он адаптируется к внешней среде. В результате мы не
Мы увлеченно перебираем яркие игрушки из пульсирующих линий, ищем ответы на космологические, метафизические и прочие умственные вопросы, потакаем себе в этом бессмысленном любопытстве, а жизнь не меняется. Более того, она становится еще более изощренным типом забвения. Смерть, терпеливо наблюдающая за нами из-за плеча, никуда не девается. Она по-прежнему дышит в затылок, но мы предпочитаем не думать о ней, не слышать и не чувствовать ее, хотя ее тень прямо перед нами, в каждом импульсе развернувшихся энергетических полей, представляющих человеческому сознанию разнонаправленные потоки Времени.
Именно огромным сопротивлением тоналя объясняются порой неимоверные трудности, с которыми сталкивается видящий, пытаясь заметить Время в энергетической Реальности. Эманации Времени — самый сокровенный, самый интимный аспект жизни осознания — действуют по-настоящему шокирующим образом на щиты тоналя. Представ однажды во всей своей беспощадной наготе, они наносят удар за ударом, непрерывно подтверждая, что человек не имеет убежища в этих ревущих энергетических потоках.
«Шокотерапия» нагуаля приводит, в конечном итоге, к тому самому «смирению воина», о котором говорил Хуан Матус в книгах Карлоса Кастанеды.
Самый великий страх — страх смерти — медленно растворяется, теряет свою актуальность. Ибо смерть видится как неотъемлемый участник жизни, как то, что всегда находится «на кончиках пальцев» вместе со свободой, магией, Трансформацией и Бесконечностью. Все производные этого изначального страха (страх одиночества, остракизма, страх совершить ошибку и быть непризнанным, страх бессмысленности и прочие) уходят вслед за ним, не в силах существовать в абсолютной вневременной пустоте.
Различные формы и маски чувства собственной важности не вызывают более ничего, кроме отстраненного изумления. Что может быть важным в этих непостижимых и необъятных течениях, в равной мере несущих разрушение и созидание, удовольствие и боль, знание и невежество, осознанность и забвение? Большие эманации просто превосходят всякие координаты личного пространства, где возможны представления о «важном» и «неважном».
Жалость к себе увядает. Ведь она имеет смысл только внутри однозначного движения времени — там, где прошлое это всегда прошлое, а будущее всегда будущее. «Я скоро умру» — и поэтому «мне жаль самого себя». «Меня не ценили, не любили, игнорировали, меня оскорбляли и унижали» — и потому «мне жаль самого себя». Когда же время сворачивается в фокусе настоящего, никто не может жалеть себя. Больше нет ни причин, ни следствий. Нет греха и возмездия, нет жертвы и нет враждебного окружения. Есть текущий момент, который надобно переживать с максимальным сосредоточением — хотя бы потому, что видение устранило все виды границ, связей и отношений.
Итак, полномасштабное видение больших эманационных структур вызывает гигантское психоэнергетическое давление на человеческий кокон. Оно выражается не только в психофизическом дискомфорте, о котором мной уже было написано в предыдущих книгах, но и в мощных эмоциональных потрясениях, обладающих значительным разрушительным потенциалом.
Единственный способ, позволяющий пережить это давление, — это безупречность видящего.
При должной чувствительности и понимании собственной природы любой видящий находит собственную форму безупречности, даже если никогда о безупречности не слышал. В противном случае он либо теряет способность видеть (вытесняет из восприятия все невыносимые для тоналя поля эманации), либо погибает.
После обретения безупречности давление больших эманации на человеческий кокон может быть благотворным и даже целительным. Прежде всего, это относится к видению эманационных полос с обратным течением Времени. В результате глубокого, но не напряженного сосредоточения внимания на этих вибрациях, психические и соматические поля тела входят в то состояние, где резко усиливаются все регенерационные процессы. Помимо специфического оживления чувств и памяти, такой тип энергообмена приводит к обновлению самой телесной субстанции — восстанавливаются разрушенные клеточные структуры, постаревшие ткани. Органы «вспоминают», как они работали в юности. Происходит быстрое очищение состава крови. Вся система психоэнергетического, биохимического, соматического метаболизма начинает работать иначе. Субъективно это состояние воспринимается как омоложение. Разумеется, никаких научных исследований на это тему до сих пор нет. Но мои личные ощущения соответствуют тому, что я написал выше.
Кажется, что тело стремится соответствовать воспринимаемым вибрационным паттернам. В резонанс с эманациями обратного времени входят, прежде всего, телесные механизмы, чьи функции заключаются в противостоянии нарастающей с годами энтропии. Время от времени побочным эффектом активизации этих телесных механизмов становится даже изменение поведения, привычек и образа жизни. Негативные психофизические стереотипы, которым подчинялся видящий в течение своей прежней «личной истории», растворяются.
Таким образом, мы на собственном опыте узнаем, что многие содержания внутреннего мира имеют не столько психологическую, сколько энергетическую природу. Мысли, желания, привычки, настроения, стремления и интересы — все это совокупность определенных резонансов, паттернов энергообмена. Выделяя с помощью произвольного внимания некоторые потоки эманации, мы всесторонне влияем на качество психосоматической
Возможно, именно здесь заключена тайна сознательного управления длительностью нашей биологической жизни.
Надо сказать,
Все картины соединяют в себе несоединимое, воплощают непостижимые парадоксы, поскольку находятся как бы на границе между миром отдельных, преходящих объектов и миром Бесконечности и Вечности. Репрезентации, данные сознанию видящего, превышают объем тоналя, а потому оставляют впечатление чего-то непрерывно меняющегося, текучего и незаконченного.
Человеческое внимание и восприятие, сканируя бесконечный калейдоскоп визуальных, аудиальных, кинестетических форм, быстро оказывается в состоянии критического напряжения. В связи с чрезвычайной плотностью перцептивного материала работа осознания в видении то и дело меняет свое качество. На первых порах видение вообще длится считанные секунды — ровно столько, сколько способно выдержать человеческое внимание на пределе самого парадоксального своего состояния. Это состояние можно описать только как сочетание противоположностей — деконцентрации и концентрации внимания, слияния субъекта и Объекта при сохранении четкой
