черносотенцы делаете революционному процессу — разжигаете антисемитизм усугубляете нац. распри. Только благодаря таким как вы до сих пор в России существует негласная процентная норма и др. виды нац. дискриминации. И страна безнадежно отстала от западной цивилизации. Зарубите себе на своем носу Куняев что настоящие русские писатели-интеллигенты чурались антисемитизма, как дурной болезни а вы с Беловым, Кожиновым, Ю. Сергеевым — словом со всеми подонками тянете в сторону мракобесия и фашизма. И тот факт что Вас уже разоблачили в 'Комс. правде ' и 'Известиях ' это справедливое вам воздаяние за подлые делишки. И даже если Миша Бриш порождение злокозненной и непристойной фантазии Белова — какое дело Белову до этого. Белова в США уже не пустят. Черносотенцы в Царской России хотя и бились головой об стенку от ненависти к людям евр. нац., но даже они не додумались обвинять людей только за то, что хотят покипуть страну, где их притесняют. Бьемся об заклад что ваше вонючее кодло будет сдано на корм собакам Булгакова и графа Толстого и назло Вам космополиты будут хорошо жить, пить прекрасное вино на всех континентах и пахнуть французскими духами а ты жри прокисшие щи с тараканами'.
Без подписи. Орфография и стиль, как в оригинале.
Подлее всего были обвинения, бросаемые нам 'Огоньком', 'Литературкой', 'Известиями', телевидением и массой других изданий и вещаний, в том, что русские писатели-'патриоты' взывают к 'голосу крови', обвиняют в 'антипатриотизме' писателей, в жилах которых течет 'нерусская кровь', объявляют врагами всех, 'у кого кровь смешанная и нечистая', утверждают, будто бы лишь 'чистокровность' лежит в основе 'русской идеи', словом, скатываются на расистские позиции. Вот цитаты из огоньковских статей тех лет:
'Идея чистоты крови не дает спать спокойно, взывает к действию'.
'Обращение к биологическому голосу крови'.
'О 'рязанском десанте ' и чистоте крови'.
А 'Московская правда' от 16.2.1990 года опубликовала не что-нибудь, а 'обращение ученых бюро отделения мировой экономики и международных отношений АН СССР' о том, что якобы творилось на VI пленуме Союза писателей РСФСР:
'Дело дошло до того, что пленум Союза писателей РСФСР в 1989 году провозгласил теоретическую модель расовой чистоты нашей литературы'.
Но надо сказать, что наиболее трезвые еврейские головы еще пытались в начале перестройки понять нас и даже поддерживали наши взгляды.
Свидетельство тому письмо журналиста Марка Виленского, который совершенно иначе воспринял мое выступление на рязанском секретариате 1988 года, нежели оголтелые борзописцы из 'Огонька':
'Уважаемый Станислав Юрьевич!
Признаюсь, что я не без раздумий вывел слово 'уважаемый'. Скажу откровенно — до сегодняшнего дня Вы были одним из наиболее ненавидимых мною людей на земле. Причины — Высоцкий, могила 'майора Петрова', Павел Коган с товарищами.
Но сегодня, изучая историю 'рязанского десанта', я прочитал в 'Лит. России ' от 28 октября стенограмму и был изумлен и приятно поражен Вашими мудрыми и правильными словами по еврейскому вопросу.
Ни один из левых либерал-демократических интернационалистов, включая Гранина, Евтушенко, Вознесенского, не сказал этих необходимейших, облегчающих душу и проясняющих ситуацию слов. Вы же, человек из лагеря 'заединщиков', подозреваемых (увы, не всегда без оснований) в черносотенстве, подтвердили, что человек еврейского происхождения может быть фактически русским. Проведенное Вами различие между Шагалом и Левитаном предельно убедительно. Тем самым вы нанесли удар по антисемитизму, за что вам глубочайшее спасибо. Я русский человек, еврей по паспорту, не знающий другого языка, кроме русского, думающий и видящий сны на русском языке, женатый' на русской, пропитанный Чеховым, Пушкиным, Есениным. Если во мне и взыграет какой-либо национализм, то только русский, но я его старательно подавляю, оставаясь убежденным интернационалистом. Вы пишете, что когда кто-то 'отрицает или не замечает еврейскую национальную стихию со всеми особенностями ее исторического развития, то тем самым ожесточает еврейское сознание'. Правильно! Но сознание таких людей, как я, ожесточает прежде всего нежелание признать нас русскими. Перечитываю, глазам своим не веря, чудесные, золотые слова: 'Евреи сами устали от такого двусмысленного состояния, и если мы, русские, протянем руку, они скажут 'спасибо'. 'Спасибо ' я Вам и говорю. После сказанного Вами в Рязани, я полагаю, что могу попросить Вас ознакомиться с моей выстраданной рукописью 'Легко ли быть евреем, если ты — русский?'
Но агрессивный фланг еврейства не унимался. Жертвенной крови в этот смрадный костер подливал в своих публикациях мелкий писатель, но широко известный идеологический функционер Александр Борщаговский своими кощунствующими причитаниями: 'обвиняется кровь, и ничто другое', 'недоверие к крови, презрение к крови, ненависть к крови'. Он сам хмелел от своих же заклинаний и становился похожим на своего соплеменника, персонажа из замечательного рассказа Исаака Бабеля Нафтулу Герчика, совершавшего в Одессе обряд обрезания плоти иудейским младенцам:
'Отрезая то, что ему причиталось, он не отцеживал кровь через стеклянную трубочку, а высасывал ее вывороченными своими губами. Кровь размазывалась по всклокоченной его бороде. Он выходил к гостям захмелевший… Жена вытирала салфетками кровь с его бороды…'
Вот он, настоящий культ крови, который русскому человеку, озабоченному всю жизнь своей душой, никогда не понять. А все крики о пристальном внимании русских к 'проблеме крови', может быть, есть не что иное, как фрейдистский комплекс, о котором хорошо сказано в русской пословице: 'с больной головы на здоровую'.
Все эти расистские бредни приписывались нам как аксиома, не требующая доказательств. Наши якобы подлинные заявления о том, 'что настоящими русскими писателями могут быть только люди с чисто русской кровью', бесцеремонно придумывались и сочинялись досужими клеветниками. Никто из наших хулителей никогда и нигде не привел буквально ни одной такой цитаты из каких-либо наших статей, речей, выступлений, потому что никто из нас никогда не говорил и не писал подобных глупостей.
Но как бы то ни было, в итоге наивные и доверчивые читатели, науськанные огоньковскими и прочими провокаторами, среди которых особенно усердствовали две Ивановых — Татьяна и Наталья, Оскоцкий, Овруцкий, Дейч и прочие, страстно проклинали нас в письмах вот такого содержания:
'Уважаемый т. Куняев! Выписываю 'ЛГ' и 'Огонек'. Дважды столкнулась с Вашей фамилией — речь на пленуме СП и упоминание в статье Н. Ивановой. Этого достаточно (Ст. К.!), чтобы понять, 'кто есть кто'. Между прочим, судя по Вашей фамилии, себя причислять к 'чистопородным русским ' Вы не можете. (Я никогда этого не делал! — Ст. К.) И о какой чистокровности нации можно говорить после почти 200-летнего татаро-монгольского ига, засилия поляков, евреев, немцев. Какие же вы все убогие и жалкие! КонецXXвека, земля нафарширована атомным оружием — и рядом мышиная возня претендентов на чистокровность. Вот произведений Ваших и ваших коллег я что-то не читала и даже не слышала о таких писателях. Если не хватает таланта, то хоть чем- нибудь прославиться? А из-за таких 'чистокровных', как Вы, приходится терпеть в адрес русских (неужели русская пишет? — вот горе-то! — Ст. К.) самые нелестные эпитеты: недавно пришлось слышать по телевизору высказывание иностранца: 'Я думаю, что русские — и не люди вовсе'.
Л. Пащенко,
г. Тирасполь, ул. К. Маркса, 133, кв. 34':
