воли Великого Отца!
Да, в племени, особенно в некоторых родах, люди знали заветы Ешвы. Жрецы и шаманы с малых лет вдалбливали их родичам. Но люди были злы и отчаянны. И они хотели спастись быстро и за чужой счет. И помнили обличительные проповеди Сатанаила, в которых он призывал отворачиваться от Великого Духа. Этим людям в большинстве своем было трудно понять смысл речей юного философа, но они слышали отдельные слова, такие как 'отвернуться', 'бросил', 'не делать', 'не поклоняться', 'выкинуть из сердца', и теперь эти слова вспоминались, вызывая эмоции, совершенно противоположные тем, каких хотел добиться юноша.
Но зерно сомнения было посеяно. К тому же, почти у каждого были дети. И любой из них сегодня вечером мог быть принесен в жертву. А отдавать своего ребенка… Добровольно… По жребию…
— Мы подумаем! — встал с места Завулон и посмотрел шаману в глаза. — Обещаю, мы подумаем! Теперь иди, не смущай людей своими речами!
— Весь наш род был против. Иоахим вообще закатил истерику. Очень эффектную. Но все равно старцы приняли решение приносить жертвы.
Давид замолчал и виновато уставился в песок. Сати сидел, обхватив голову руками. Из глаз его текли злые слезы бессилия.
— Ты знаешь, мы не можем пойти против решения совета, иначе все роды пойдут войной и уничтожат нас. Решения совета незыблемы.
— Да, знаю. — Зло буркнул юный шаман.
— Мы проиграли.
— Что теперь делать, Давид?
— Я не знаю. Правда. Мы можем взять в руки копья и луки но… К чему это приведет? Люди слишком злы, им только дай повод. У нас много сторонников. Не только наш род. Давид Высокий и Мафусаил тоже против. И в других родах воины поднимутся. Но это война между людьми Юду. Братская война. А когда мы поубиваем друг друга, придут воины других племен и уничтожат нас всех. Понимаешь?
Сати утвердительно кивнул.
Как глупо! И ведь ничего нельзя сделать! Племя живет своими законами веками, поколениями. Законов не так уж и много, но нарушать их нельзя.
Он проиграл. Это его личное поражение. Глупые шаманы, боящиеся всего на свете, в первую очередь своих же родичей, готовых растерзать их за то, что не могут ублажить духов, дающих дождь. Они пойдут на все и до конца. И племя будет верить им, какую бы чушь те ни говорили. Сегодня убьют младенцев. Завтра начнут убивать неугодных, недовольных, говорящих хулу против них или против Великого Отца. И племя погибнет.
Точнее, племя как таковое не погибнет, но это будут уже не люди. Это будет племя, состоящее из НЕЛЮДЕЙ.
Выход. Он должен быть! Да, от него ждут, что он начнет и возглавит восстание. Но он не может. Правда, не может.
А ведь как хорошо, что весь их род пошел против совета! Это потому, что старый Ной с детства рассказывал им, как надо жить, чтобы не перечить воле Великого Ешвы. Как в мире зверей оставаться человеком, любимым Его созданием.
Учитель! Он может помочь! Подсказать, что делать! Надавить на совет, в конце концов!
— Ной. Он мудр. Он вступится за законы Великого Духа, не даст случится непоправимому!
— Не больно-то они его слушаются…
— Но боятся! Он все равно авторитет, как бы его ни не любили. Я поехал!
— Я с тобой! — Давид вскочил, намереваясь догнать непоседливого шамана, но тот стрелой выскочил из шатра и побежал к коновязи.
— Один я доскачу быстрее!
Следом за первым антрацитово-черным мерином во двор въехал второй, затем 'Газель' и еще какая- то небольшая очень древняя побитая иномарка, из которой вышло несколько человек. Тоже все в бронежилетах и масках, с автоматами за плечами. Да у них что тут, армия своя, что ли?
Я первым делом бросился к своей ведьмочке. Да, как-то так незаметно она вдруг стала 'своей'. Но даже не в противовес 'чужим' ведьмам. Вон, их целых три штуки асфальт облизывает. Нет, она стала своей, без кавычек, в более личном смысле. Какая-то связь между нами установилась, на подсознательном уровне. А вот что это за связь… Ладно, думать об этом позже будем, сейчас некогда. Тут живыми бы остаться…
Рядом со мной присел высокий худощавый светловолосый парень лет тридцати с орлиным профилем, вылезший из второго мерина. На землю рядом положил небольшой черный чемоданчик.
— Как она?
— Не знаю. Думаю, потеряла много крови. Еще обессилила. Она очень сильное заклятие долго держала.
Парень кивнул, затем опытным движением аккуратно разорвал блузку на ее плече и стал колдовать над раной, и в прямом, и в переносном значении слова. При виде разворошенного человеческого мяса мне снова заплохело, но усилием воли заставил себя смотреть, откинувшись назад, прислоняясь к стене.
— Вы доктор?
— Типа того. Сам как? Вон, в крови весь?
Я оглядел себя. Ну, не так чтобы очень сильно, но футболка была перепачкана Настиной кровью
— Эт не моя. Эт ее. Я в норме.
— Эт хорошо. — Вскользь заметил доктор, доставая из чемоданчика бинты, вату, инструменты, беззвучно шепча какие-то заговоры. Делал он все настолько быстро, что я не успевал понять, что происходит.
— Ого-го! Песец девчонка! Вот это регенерация! — он удивленно покачал головой.
— Чего?
— Я говорю, восстанавливаемость у нее — дай бог каждому! Штоб я так жил! — он усмехнулся. — Если ее не трогать, не теребить, завтра к вечеру бегать будет! А ну, держи ее. Да крепко, всем телом!
Я навалился на нее, особенно на руки и ноги, пока парень дезинфицировал (наверное, я не медик) рану. Благодаря колдовству, та уже порозовела и не кровоточила. Настя выгнулась дугой и застонала. Ого, силища! Да она и без колдовства, голыми руками меня в бараний рог скрутит! Потом процедура повторилась, но реакция была уже слабее.
— Все, отпускай. Теперь руку подержи, чтоб не дернула.
Я сделал требуемое, и парень начал вводить ей в вену какие-то препараты из ампул в чемоданчике.
Рядом с нами присел еще один тип, тоже из их машины. Но этот был в маске. Посмотрел за манипуляциями доктора, поставил рядом свой калаш.
— Колян, долго еще? Надо ехать, блин, они тут все обложили.
Доктор недовольно поворчал, потом громко ответил
— Делаю быстро, как могу. Если надо, можете ехать без нее.
— Не, без нее не надо… — покачал головой второй. — Николаич сказал ее забрать.
— Тогда ждите.
Тут я обратил внимание на одну деталь и спросил у врача
— А почему все в масках, а вы без? Не боитесь, что спасовцы узнают?
Тот, не отвлекаясь от пациентки, коротко и лаконично ответил:
— А мне по боку! Я доктор! — потом на секунду задумался и добавил — Да они и так меня знают.
— Мразь! — прошипел брюнет, лежащий ближе всех. Один из автоматчиков тут же заехал ему носком сапога по ребрам. Тот взвыл сквозь стиснутые зубы.
— Слышь, Колян, а давай ему ногу отрежем? — подал интересную мысль присевший.
— Ага. Сейчас, перевязку доделаю. — На полном серьезе ответил врач. А ребята пошутить не дураки! А если что, то и правда отрежут, с них станется! Вот и думай, где шутка начинается, а где
