Прикрыв рукой микрофон. Кари извинилась и отошла в сторонку.
— Снова Джерри, — прошептала Джил Коди. Поискал бы себе другое занятие.
Коди кивнул. Расе Маккивер хмуро поглощал свое пиво. Оказавшись единственным непосвященным, Дейв осмелился задать вопрос.
— А кто этот Джерри?
— Морской офицер, — ответила Джил. — Без конца звонит Кари.
Дейв поднял бровь.
— Звучит серьезно.
— Хорошо кабы так.
— А что?
Джил заколебалась, явно не желая обсуждать личную жизнь подруги. Дейв опять ощутил себя посторонним, которого прочие пока еще не окончательно приняли в свой круг. Возможность дать пояснения предоставили доку Ричардсону.
— У командира Вортона трое детей. Так что прежде, чем заводить новую семью, ему не мешало бы подумать об уже имеющихся обязательствах.
Дейву больше ничего не надо было объяснять.
Он достаточно насмотрелся на трудности, с которыми сталкивались семейные люди, ведущие кочевую жизнь, подобную его собственной.
Расе Маккивер, видимо, разделял его мнение.
Г-Парень совсем свихнулся. Как можно поднимать детей, если один родитель постоянно в море, а другой денно и нощно занят в прибрежной зоне.
— Я встречал такие семьи, — спокойно заявил капитан Вестфол. — Нужно лишь находить компромиссы и любить своих домашних не меньше своей работы.
Расе не стал противоречить старшему по званию. Но несогласие явно читалось в его глазах, устремленных на маленькую, тоненькую фигурку в отдалении.
Почти сразу после этого инцидента общество начало понемногу расходиться. Но Дейву, все еще возбужденному событиями прошедшего дня, было не до сна. Его никак не оставляло стремление добраться до Кейт и вытащить ее в ночь. Чувствуя, что сегодня свидание не состоится, он утешал себя тем, что она уж точно появится завтра утром на пробежке.
Кейт не появилась.
Обдуваемый зябким утренним ветерком, Дейв ждал, наблюдая, как на небе разгораются красные, золотые и розовые цвета. Скрестив руки, облокотившись о крыло пикапа, следил за постепенно светлеющим небом. Краски казались ярче, а затухали медленнее. Между тем минута проходила за минутой. Наконец он отвернул рукав спортивной куртки и сверился с часами. Если поднажать, то можно успеть пробежать до завтрака миль пять.
Так он и поступил, пытаясь выжать из себя как можно больше пота и ненужных мыслей. К концу пробежки куртка полностью пропиталась потом хоть выжимай. Отерев капли со лба, он рванул по направлению к столовой. Перехватит немного острой мексиканской стряпни, заскочит в душ и прямо перед собранием поймает Кейт — узнать, почему она пропустила сегодня пробежку.
Искать ее не пришлось. Она выходила из столовой как раз тогда, когда Дейв собирался войти. Он остановился, заметив висящее на шее полотенце и испарину, блестящую на висках.
— Что случилась? Ты поменяла привычки?
— По утрам стало слишком холодно. Я решила перейти на занятия в гимнастическом зале.
— Надо было мне сказать. Я полчаса прождал.
— Очень жаль.
Дейв стиснул зубы. Ему и раньше, случалось, давали от ворот поворот, но никогда он не чувствовал злости и разочарования одновременно. Кейт же справилась с этим шутя.
— Нам надо поговорить о наших отношениях, резко заявил он.
— Нет, не надо.
— Слушай, Кейт. Я не посягаю на дурацкое соглашение о твоей неприкосновенности. В чем же проблема?
— Проблема во мне. Я обнаружила, что не могу совмещать развлечения и работу. Одно обязательно переходит в другое. Следовательно, чем-то придется пожертвовать.
— И когда ты сделала свое великое открытие?
— Когда поговорила с Альмой.
— С кем?
Несколько долгих мгновений она смотрела на него.
— Ерунда. Не имеет значения. Значение имеет 'Пегас'. Мы здесь из-за него, Дейв. И потому глупое правило 'руки прочь' продолжает оставаться в силе.
Она изрекла эту глубокомысленную фразу так, словно ждала — он вытянется во фрунт, отсалютует и гаркнет: 'Да, мэм!'
Дейв не собирался гаркать. Сверкнув глазами, он взвесил свои шансы и нашел ответ, которого она ожидала меньше всего:
— Можешь не лишать себя утренней пробежки.
Я буду бегать вечером. Взамен ты прекращаешь обращаться со мной так, словно я нуждаюсь в дополнительной дрессировке и постоянных напоминаниях о необходимости иметь цель в жизни. Это называется компромисс, Харгрэйв. Я чуток уступаю. Ты чуток. В этом случае мы сами не заметим, как терзающая нас проблема постепенно исчезнет сама собой.
Довольный собой, он оставил ее стоять, замерев, в дверях. Не худо разок и ее вывести из равновесия.
Сама-то она только тем и занимается: с тех пор как он сюда попал, минуты спокойной не было.
Но спокойствие не приходило.
Предложенный им компромисс не сработал. По крайней мере, для него. Ему не хватало утренних пробежек с Кейт и ее коллекций обтягивающих костюмов. Недоставало даже официального тона, к которому она прибегала, напоминая о своем более высоком звании или просто ставя его на место. Все, чего он теперь добился, — холодные улыбки и вежливые кивки, оставляющие его горько сожалеть о пламени, которое, он знал, горело внутри нее.
В этой ситуации неожиданный звонок от брата кое-что прояснил. Как и в случае с морским офицером Каролины, звонок Райана пропустили через серию промежуточных станций, после которых он не мог даже подозревать, где находится Дейв. Но он особо и не интересовался. Райан привык к кочевому образу жизни брата, а в настоящий момент был к тому же изрядно пьян, чтобы задавать ненужные вопросы.
— Привет, братишка, — произнес он, едва ворочая языком. — Подумал, что лучше позвоню тебе и расскажу новости.
Дейв приподнялся на локте и глянул на прикроватные часы: половина третьего. Время Нью-Мехико. Четыре тридцать в Пенсильвании. В душе шевельнулась тревога. Пьяный Райан — такое нечасто с ним случается.
— Какие новости, Райан?
— Джесси и я. Мы расходимся.
— О, черт!
— Так я и сказал. Перед тем, как уйти. — Райан стукнул трубкой обо что-то и выругался. — Я не смог больше, — продолжил он минутой позже. Старался. Бог знает, как я старался.
— Ты где сейчас?
— В конторе.
Вот оно что. За многие годы контора Райана превратилась в нечто большее, чем рабочее место или источник дохода. Она была его убежищем, спасением, когда ссоры становились слишком горячими и оскорбительными. Перевернувшись, Дейв подсунул под спину подушку и попытался разумно реагировать на жалобное поскуливание по ту сторону трубки.
— Я все еще люблю ее. Вот что самое худшее.
Не могу представить жизни без Джесси и ребят.
