На Крыльях Надежды. Проза

 В.В.П.: - Здравствуйте, здравствуйте, глубокоуважаемые душевнонезажатые телепялители! Ну, или как вас там правильно по матушке … В общем-с, доброго времени шуток … пардон, суток! Да-да, с вами снова я, телеведущий программы “Раша Ньюс” Владимир Владимирович Пупкин. И пока не забыл – прошу, буквально умоляю вас, пожалуйста, не обращайтесь к нам в редакцию в вашим письмах ко мне в этих самых аббревиатурных терминах … ну, вы поняли! Итак, тема нашей очередной телезадачи … пардон, телепередачи! … будет, можно прямо-таки сказать, предапокалиптического толка. Но – обо всем по нарядку … тьху, блин, по порядку! Ах да, пока я все еще это не забыл, хочу также добавить, что со мной сегодня в студии присутствует телесно и душевно исследователь душ человеческого пошиба Федор. Здравствуйте, Федор!

Федор: - Здрям!

В.В.П.: - Федор, ну вы прям … сразу всем им “здрям” …

Федор: - То времена и нравы … хотя, мой друг, вы правы – не время нынче нам к ним обращаться “здрям!”.

В.В.П.: - Да вы однако же, поэт! Не видел мир вас двести лет!

Федор: - Примерно так … но как же быть? В ином мне мире пришлось жить.

В.В.П.: - Ну да, пожалуй … ладно, стоп – вы передачу нашу в топ иначе втиснете за день … а мне стихами вещать лень!

Федор: - А мне теперь забавно то … вещать им будем мы про что?

В.В.П.: - Картину будем мы смотреть, как изгнан русский был медведь; распался как заморский враг; как утонул британский флаг; евреи как все стены плача арабам отдали без сдачи; ЕС втянулся как к России, прибалты сколь б не голосили; как N исполнились пророчеств; остались храмы как без зодчих; политик как пошел вразнос и ест один теперь овес; и, наконец, как Нова Эра вступает в гости к нам всем смело!

Федор: - Однако, друг, поэт вы тоже … вам прохлаждаться здесь негоже!

В.В.П.: - Такие лавры мне достались … а вы где раньше прохлаждались?

Федор: - Я прохладился уж зимой, когда все шел к душе домой.

В.В.П.: - Зимой Души? А где же лето?

Федор: - Слегка задержано всеж где-то. Надеюсь всеж, оно придет. И Солнце Бога в мир войдет.

В.В.П.: - Чтоб осветить полночный путь? Творится ж в мире страшна жуть!

Федор: - Не бойтесь, друг, та жуть пройдет – шакал завоет и помрет!

В.В.П.: - Они уж воют, слышишь, там? Уж воздается по делам.

Федор: - Такой вот век, такое время … людское это наше племя уж начинает понимать, что значит Бога предавать.

В.В.П.: - О том как раз весь наш сюжет! Пройдет еще немного лет, и мир проснется ото сна, чтоб всплыть, подлодка как, со дна.

Федор: - Как предсказание готично … но то прелестно и отлично! Отмыть бы мир от грязи сей … ведь постучал Бог в нашу дверь!

В.В.П.: - О том всю речь вели мы впредь … ну что, начнем уже смотреть?

Федор: - Ну что ж, Владимир, как хотите! Начнем смотреть уже, кажите!

В.В.П.: - Всеж время чудное грядет, сюжет кто смотрит – да поймет!

Федор:  - Оно бывает раз лишь в мире … сюжет смотрящий, мысли шире!

Камера в телестудии движется куда-то вбок и вверх, отображая сперва окрестности какого-то города с высоты птичьего полета, а затем резко ныряет вниз и перед телезрителями раскрываются панорамы различных городских улочек. Улочки быстро сменяют одна другую, камера резко ныряет туда-сюда за повороты, двигаясь на уровне третьего-четвертого этажей здания. Как ни странно, все улочки пустые – не видно ни Души. Куда-то пропала вся традиционная людская суета, куда-то испарились все толпы и абсолютно замолк столь традиционный для мегаполисов гам. По краям улиц в достаточно хаотическом порядке припаркованы машины – некоторые из них, кажется, даже брошены – их двери раскрыты настежь, однако никто не стремится завладеть чужим транспортным средством. Городская система освещения и светофоры по-прежнему работают, однако никакого движения не наблюдается. Город как будто в одночасье вымер – окончательно и бесповоротно.

Федор: - Вот это да! То что ж за дело? Недавно пташка еще пела – а ныне спрятались как будто … я полагаю, это утро?

В.В.П.: - Сие, конечно же, Нью-Йорк! Напоминает, впрочем, морг … Ушли все с улиц эти люди … о нет, они не в Голливуде!

Федор: - А кто, позвольте, все снимал?

В.В.П.: - То оператор наш летал!

Федор: - Вот это да! Сие возможно?

В.В.П.: - Сия возможность непреложна!

Федор: - Способны люди так летать, подобно птицам небо знать?

В.В.П.: - Летает парочка теперь – не тесно в небе, уж поверь.

Федор: - Понятно, хм … а где же люди, раз мы уж все не в Голливуде?

В.В.П.: - Как тараканы все в домах – обуревает всех их страх! Они почуяли как будто, что в мир нисходит вечно утро …

Федор: - Как тараканы при свете огня прочь разбежались все, ноги сломя? Делают что же они вот сейчас?

В.В.П.: – Молятся дружно при света лучах. Просят простить все их прошлы грехи – чуют, от Рая что все ж далеки. Знают, видать, ожидает что многих – просят простить всех их грешных, уБогих …

Федор: - Неужто все в Бога поверили все же? То на людей как-то вот непохоже …

В.В.П.: - Федор, вы вспомните, кто их снимал!

Федор: - Ваш оператор по граду летал?

В.В.П.: - Типа того, Федор, типа того … в камеру видите рожу его?

Внезапно перед телезрителями появляется изображение улыбающейся румяной рожи оператора. Рожа высовывает язык, и, кажется, дразнит телезрителей. Затем в камере появляется крупным планом рука, которая приветливо всем машет.

В.В.П.: - То оператор наш Иван - он облетал уж много стран!

Федор: - С небес к ним птица вот спустилась … а самолеты?

В.В.П.: - Прекратилось!

Федор: - Они что, сбить его боятся?

В.В.П.: - От изумленья все стыдятся!

Федор: - Все то, учил что в институте … законы физики …

В.В.П.: - Забудьте! Вот, Новый Мир встречает нас, Господь услышал ведь наш глас …

Федор: - Можно нам глянуть, где физики наши? Дружно толкутся у грязной параши?

В.В.П.: - Иван, кажите институт! Они все в стенах его тут.

Камера внезапно дергается, резко плывет куда-то вниз, вверх, снова вниз и вверх, все набирая скорость, а затем в последний раз ныряет вниз и влетает в открытые двери какого-то здания, пару раз ныряет по коридорам, а затем застывает в неподвижности. Перед телезрителями раскрывается огромный зал, заполненный людьми в белых халатах и очках. Стоящие у стен люди дружно, как будто по команде, с периодичностью раз в несколько секунд ударяются лбами об стены зала, что сопровождается глухим звуком, немного напоминающим “бом!”. Тем, кому повезло меньше и не досталось стен, стоят на коленях посреди зала, и с не меньшим упорством прикладываются лбами к каменному полу с примерно схожей периодичностью. Зрелище удручает и завораживает одновременно.

Федор: - То непотребство прекратить, ведь могут все ж себя убить!