Невероятно, но ребята тут же повиновались! Они побрели в ту сторону, куда он показал, и даже не обернулись, чтобы посмотреть с кем же будет встречаться их разлюбезный предводитель.
Я была слишком поражена, чтобы придумать подходящее приветствие, поэтому просто молча смотрела, как он подходит ко мне. Он сам захотел увидеться со мной, вот пусть и начинает разговор первым!
Но Дамьян, подойдя ко мне, взял за руку и потянул в лес. Не хочет, чтобы нас видели! Мы прошли немного вглубь и остановились. Он отпустил меня и прислонился к дереву.
С этого места поляна хорошо просматривалась, и нам был виден костер и люди вокруг него. Я заметила Летти. Она танцевала рядом с парнем в такой же соломенной шляпе, как у нее, только без цветов. Мне показалось, что Дамьян наблюдает за ней. Сама же я украдкой смотрела на него.
Он почти не изменился с того памятного случая, когда его лошади чуть не сбили Сибил. Сколько раз я представляла себе его надменное узкое лицо и черные глаза, насмешливо смотревшие на меня! Представляла, как мы встретимся, и как я одним остроумным замечанием поставлю его на место. Я часами придумывала слова, которые скажу ему при встрече. И вот она — встреча! А в голове пусто, словно в дырявом молочном бидоне.
Я с каким-то затаенным злорадством отметила, что он все еще оставался ниже меня. Правда, совсем чуть-чуть. Я не сомневалась, что со временем он еще вытянется. Его светлые волосы скрывала объемная кепи, надетая задом наперед, отчего он походил на шалопая. В черных глазах светился интерес, а не презрение, как в тот день, когда я впервые увидела его. Мне казалось, что я придумала себе, будто Дамьян выглядит взрослее, чем есть. На самом же деле, он — самый обычный мальчишка, нет, теперь уже юноша, а я тогда вообразила его каким-то 'не таким, как все'. И все же даже сейчас, в темноте, можно было видеть его 'циничную взрослость'. Разглядывая его, я отметила сдвинутые брови и жесткую морщинку на лбу.
Сейчас Дамьян не выглядел таким высокомерным, как в день несчастного случая или как всего несколько минут назад, когда был в группе ребят. Он стоял, облокотившись о вяз, и поза его была нарочито расслабленной. Какое-то время мы молчали. Затем, когда молчание стало уже неприлично затянутым он, наконец, произнес:
— Помнишь меня, соловей?
— Как же я забуду Белую Смерть! — ответила я. Сама не знаю, почему именно так! Как только слова вылетели, я пожалела о них. Это было до смешного глупо.
Он криво усмехнулся.
— Значит, так меня называют здесь?
— Нет, так я увидела тебя в тот момент, когда ты высовывался из мчащейся на нас экипажа.
— И не испугалась Смерти?
— Ну, ты же оказался не Смертью, — я чуть помедлила, и язвительно добавила, — а всего лишь маленьким мальчиком с белыми волосами.
— А ты всего лишь резвой птичкой, бросившейся под копыта!
Мы снова замолчали. Дамьян не смотрел на меня, а разглядывал людей у костра. Я же не понимала, зачем он остановил меня и потянул сюда в лес, если молчит и ничего не говорит.
— Что опять решил без спроса поездить по окрестностям, как в прошлый раз? — спросила я.
— Мне уже давно не требуется разрешение старика. Разве ты не заметила — я уже вырос из детского возраста.
— Из детского возраста, может, и вырос, а вот ростом еще явно маловат!
— Зато, я смотрю, твой язык стал намного длиннее с нашей последней встречи. Растет, прям, не по дням, а по часам.
— Тебе подобная скорость тоже не помешала бы. А то такими темпами, как сейчас, ты до самого почтенного возраста в малявках проходишь.
Естественно, я понимала, что своими словами задеваю его, но все равно высказала их. Видимо, ночь, пылавшая огнями, танцы и пьянящий пунш сделали свое дело — я стала наглой и смелой, и несла всякую чушь, вертевшуюся на языке.
Я почувствовала, как он напрягся, но в следующий момент рассмеялся. У него был надтреснутый хриплый смех. Затем он вызывающе сказал:
— Птичка хочет знать, почему я здесь появился?… Говорят, что в давние времена дикари отмечали день плодородия любовными оргиями. Они скакали вокруг костра и плясками доводили себя до неистовства, после предаваясь страстным совокуплениям. Мне не терпелось самому убедиться в этом. И, похоже, сегодня как раз такой день. Забавно наблюдать, как добропорядочные люди превращаются в буйных дикарей, словно сами вот-вот предадутся…
— Прекрати!
Он замолчал и выжидательно посмотрел на меня. От смущения я вся горела. А тут еще, как назло, разыгралось воображение, и без того разгоряченное пуншем.
— Я рада, что мы тебя позабавили! — в сердцах воскликнула я. — Надеюсь, по крайней мере, в этот раз твои лошади не взбесились, и все скачущие дикари остались целыми и невредимыми. Хотя в чем можно обвинять бедных животных, когда у них такой хозяин!
Сказав ему это, я торопливо развернулась и направилась в сторону поляны. Как он меня злил! Ведь он специально оскорбил меня и всех нас! Да еще таким грязным способом! Хотя я понимала, что он сделал это в отместку на такие же оскорбительные для него слова с моей стороны. Сама виновата! Вот и нечего обижаться и катить на него бочку. И почему я подумала, что могла бы с ним спокойно общаться, после всех прошлых оскорблений! Мы нормально и минуты поговорить не можем, сразу же цепляемся друг к другу.
Но Дамьян не дал мне уйти. Он ловко поймал меня за руку и сильно дернул к себе.
— Ну уж нет, так быстро я тебя не отпущу!
Неожиданно моя нога зацепилась за торчавший из земли корень, и я упала на него, больно ударившись локтем о ствол дерева.
— Первый раз в мои объятия бросаются с воплями, — сдавленно произнес он подо мной. — Не думал, что это произойдет так неожиданно, и я окажусь в таком… э-э неудобном положении. Хотя если смотреть отсюда, положение явно становиться все интересней и интересней…
— Ты что, решил меня убить! Взыграла горячая кровь Китчестеров? — огрызнулась я, поднимаясь и потирая болезненно ноющий локоть.
Он встал и отряхнулся. От падения кепи слетела, и в волосах запутались сухие веточки и листья, черными пятнами выделяясь на светлом фоне. У меня так и чесались руки убрать их с его волос. Но он, заметив мой взгляд, тряхнул головой и взъерошил волосы пятерней, избавляясь от мусора. Потом отыскал шапку и нахлобучил ее на макушку, снова повернув козырьком назад.
— Тебе лучше знать, на что способна кровь Китчестеров! — сказал Дамьян, наконец. — Может быть, способна и на убийство! Я стараюсь не общаться с твоей родней.
— Вот уж кто-кто, а я точно не знаю, на что способна кровь Китчестеров! Я никогда не видела никого из них, кроме своего отца. А отец был изгоем, он не был таким как они!
Мальчишка вскинул голову и осмотрел меня с ног до головы так, будто бы я какое-то противное насекомое, мешавшееся ему под ногами. Меня этот взгляд еще больше разозлил, и я постаралась ответить ему тем же. Мне даже прикидываться не надо было. Для меня он был самым мерзким мальчишкой, поэтому мой взгляд просто источал ядовитое отвращение. Ему это, похоже, понравилось. Потому как он вдруг расплылся в улыбке.
— Тогда мы оба ошиблись, соловей. Я не Китчестер. Моя фамилия даже не Сноу, как у графа или у тебя. Я седьмая, нет, десятая вода на киселе и уже не принадлежу к роду. Я сам по себе!
Не понятно, чем он был доволен — моей ошибкой или тем, что не принадлежит к Китчестерам. Но мне это показалось странным, так как люди говорили, что он будто бы наследник, а значит должен получить и титул графа Китчестера.
Я стояла и смотрела на него, пытаясь понять, что он за человек и как с ним себя вести. Я еще не отошла от выпитого пунша, и голова у меня гудела, а мысли немного путались.
— Я слышала, что ты живешь в замке, и что ты наследник графа. Значит это неправда?
— Правда то, что я живу в замке. И то, что я получу замок!
