Слишком он спокойно себя ведет… Что-то нечисто.
— Хотя все равно… Я ведь чистокровка, в отличие от тебя… — его туманообразное тело подернулось рябью и начало исчезать. — Я приду за тобой снова, предатель, и не надейся больше на послабление. Ты правильно заметил. Игры закончились. А я ведь надеялся… — Его тело окончательно исчезло.
— Какая высокопарность… уже начинаю бояться, — я презрительно усмехнулся.
Стало жарко. Ярость, уже почти остывшая, вновь понемногу обретала надо мной власть. Почему она пришла? Ведь причин больше нет!
Я глубоко вздохнул, стараясь успокоится, очистить разум, но не получилось.
Из глубины послышался низкий рык.
Я сжал голову.
Не надо…
Не вылезай…
Зверь глухо заворчал. Клетка, как в детстве, не в состоянии его сдержать.
Пожалуйста… не надо… не хочу, чтобы она видела!
Зверю было все равно. Он разбужен, и его ярость удушливой волной затопила сознание. Я потерял контроль.
Должен уйти. Прочь, так далеко, насколько смогу.
Ноги понесли вглубь леса. Деревья по бокам сливались в одну сплошную линию. Ноющие мышцы перекатывались под кожей, подстраиваясь под меняющееся с каждой секундой тело. Одежда рваными кусками оставалась на кустах. Я опустился на четвереньки — так удобнее. Сквозь зубы вырвалось тяжелое, хриплое дыхание.
Впереди был обрыв. Не замедляя бега, я прыгнул.
Мой разум слишком слаб, чтобы выдержать сущность зверя. И я уступил, дав волю животным инстинктам.
… На песке остались четыре глубоких следа. Распугав стайку птиц, взметнулся протяжный тоскливый вой.
Глава 5
Полукровка
С ее стороны
Едва высунув нос наружу, я тут же запрыгнула обратно во внезапно ставшую милой и на редкость уютной палатку. На улице стояла такая холодрыга, что мой бедный нос, первым ознакомившимся с температурой, как доблестный разведчик разослал весть о узнанном по всему организму. Признанный мерзляк, естественно, взбунтовался и твердо решил не высовываться, пока не потеплеет как минимум градусов на пять.
Рука самопроизвольно зашкрябала внезапно раззудевшую голову. Потом зачесалось под лопаткой…
«Так, с этим нужно что-то делать — думала я, пытаясь дотянуться до нее. — Еще немноо-гоо…»
— Ууууу!! — я вскочила и принялась ожесточенно чесаться.
А еще говорят, грязевые ванны полезны для здоровья… Ничего подобного! Нет, мне это совсем не нравиться! Хочу ополоснуться…
Но вот только где?
Разве что… точно, озеро! Вот туда я и отправлюсь.
Второе впечатление от творящегося на улице меня также не вдохновило. Небо затянуто тучами, дул пробирающий до костей ветер, гоняющий над землей дождевую пыль.
Подавив желание почесаться, я поежилась под очередным порывом ветра. Моя трикотажная куртка явно не справлялась с буйством природы.
Обреченно поглядывая назад в поисках причины вернуться, я заприметила рукав знакомой темной куртки. Снова шмыгнув обратно, двумя пальцами я выудила ее из-за табурета.
«Жуть» — одним емким словом припечатала я, рассматривая это «чудо», но вспомнила о температуре. Надеюсь, ее хозяин, не будет особо против? Стараясь не задеть грязевые разводы, натянула ее поверх своей и тут же забыла о ворчании. Меня окутал тот самый дурманящий аромат его кожи. Так. Стоп. Я ее надела не для того, чтобы, как дура, вдыхать ее запах, а чтобы защитится от ветра! Волосы, превратившиеся в грязные, коричневые сосульки, я спрятала под капюшон. Стараясь не запачкаться еще больше, застегнула молнию, критически себя осмотрела и признала, что более комичного наряда я не видала. Куртка, конечно же, красивая, но, в общем, смотрелось на мне она как здоровенный мешок на тощей вобле (иногда вредно иметь бурное воображение).
Противно скрипя при каждом движении, я пошла на поиски.
— Х-холло-ддры-ы-га-аа!!
Ветер нещадно задувал во все бреши в моей обороне. Я завернула в лес.
— Дд-а-аткуд-да-он-ббере-етс-ся? — простучала зубами, прижав руки к бокам.
Наконец, нашла, что искала. Среди стволов обозначилась неприметная тропка, ведущая к водопаду. На деревянных ногах я потопала в нужном направлении.
Чудесное начало утра. Ползущий поперек пути корень решил, что лежать одному скучно и повалил рядом бедную меня. Опять. Лицо приземлилось аккурат в пару сантиметрах от чьей-то голой ступни, которая с шуршанием скрылась в кустах.
«И что это было?» — лениво проползла замерзшая мысль, а голова со скрипом повернулась вверх. Я изобразила лицевую судорогу, именуемую удивлением. Надо мной нависло не менее удивленное и смущенное (нет, скорее мне показалось) лицо Демма, в обрамлении веточек, листиков, кусочков моха и тому подобной дряни, торчащей из черных волос. Переведя взгляд ниже, я почувствовала, что краснею. Ниже не было ничего. В прямом смысле и совсем. Невысокие кустики едва прикрывали нагое безобразие до пояса, глубокомысленно колыхаясь и заставляя бедного парня пригибаться вровень с землей. При еще одном порыве ветра кусты опасно накренились, обнажая коленку и…
Я не выдержала такого зрелища и, отпрыгнув, вжалась в ствол дерева.
Кустику стало стыдно и он, к обоюдному облегчению, вернулся обратно.
— А… э-э-э… омн?
У меня судорожно задергалась правая бровь.
Демм с трагическим покивал и присел пониже.
Челюсть медленно отвисла, но я опомнилась, отвернувшись, я сипло спросила:
— Т-т-т… кхе-кхе, ты чего это здесь, кхе, голый? — и краем глаза посмотрела на него.
Он виновато посмотрел на меня и радостно подпрыгнул. Это он зря. Я уже не красная, я пунцовая, как минимум.
— Снимай куртку! — выдал он и протянул руку.
— З-зачем? — Мы вместе с деревом попытались отползти подальше, но помешали корни. Не мне — дереву.
— Я ее надену, — ответил он, вскинув брови.
Стараясь не смотреть на него, я стянула куртку и бросила ему.
— Да забирай, больно она мне нужна… — Из-за смущения я всегда почему-то не могу сдержаться и грублю. Ничего я собой поделать не могу.
Спина покрылась боевым строем мурашек.
Еще немного, и замерзну ведь!
— Я пошла, — буркнула, и сорвалась с места, чуть ли не срываясь на бег.
Голый… Уж не знаю насколько, но… и ему не холодно? Вообще, зачем нужно было раздеваться?
Тьфу, какие глупые вопросы! Так, выбросить все из головы!
В поздно замеченный папоротник я влетела кубарем, опять обо что-то споткнувшись.
Ступая по знакомому каменистому берегу, еще раз восхитилась завораживающе невинной и,
