Бездна.
Быстро.
Но незаметно…
Темнота.
Куда не повернешь голову, одна лишь тьма.
Густая, что можно зачерпнуть ее ладонью.
Словно воду.
Красивый сон разрушен.
Слишком грубо.
Слишком больно.
Но память об этой боли почти стерлась.
Осталось лишь слабое напоминание…
Я ничего не чувствую. Это странно и непривычно.
Сосущая пустота…
Зачем мне снился этот сон?
Зачем дали шанс пожить еще чуть-чуть?
Три дня жизни, которые перекрывают все, что были ранее.
Зеленый мир, яркий свет, свежий, легкий воздух…
И я была не одна. Первый раз не одна.
Нет, ушла только физическая боль. Духовная осталась.
И именно эта духовная боль терзает меня, едва я вспоминаю…
— Алекс…
Мне кажется или я действительно слышу чей-то голос? Но разве здесь может быть кто-то еще?
Я села.
Как странно… Не вижу пола, но он все-таки существует.
Машинально потерла левое запястье. Там висел браслет, нет, даже не браслет, а простой черный шнур, на какие вешают невзрачные дешевые безделушки. Подвески, что была на нем — единственное упоминание о бабушке. Человеке, который по-настоящему меня любил. Он всегда был со мной, всю жизнь…
От тела исходит слабое лиловое свечение, отчего кожа приобрела непривычный оттенок.
— Алекс! Алекс очнись, не надо пугать…
Чей это голос? Смутно знакомый… Я слышала его раньше.
Алекс. Мое… имя?
Может, если пойду на голос, то узнаю?
Тьма дохнула в лицо.
Светло. Много зелени и коричневого. Когда зрение прояснилось, я различила всюду окружающие меня стволы деревьев. Лес?..
Я обернулась, но за спиной был все тот же лес. Куда делась тьма?
Усыпанная иголками земля не колола босые ноги. Я не чувствовала, что стою на ней. Еще одна странность.
— Алекс, ну наконец-то!
В пяти шагах от меня стояла женщина, одетая по-осеннему тепло. Свитер под горло и длинная юбка никак не сочетались с зеленью листвы, поэтому сразу привлекли мое внимание.
Она стояла на коленях возле поднимающегося с земли ребенка с огненно-рыжими волосами, такими рыжими, что затмевали своей яркостью зелень. Что-то екнуло, когда я увидела эти волосы.
— Сколько раз я говорила, не ходи в лес без взрослых. Что случилось?
Женщина выудила платок и начала оттирать грязь с лица ребенка, попутно другой рукой вытряхивала всякий сор из ее волос.
— Прости, мама. Я хотела залезть на дерево, высоко-высоко, чтобы увидеть папу. — Судя по голосу, это была девочка.
Это уже было… Алекс… мама…
— Ох, Алекс… Ты могла расшибиться! Не делай так больше никогда, слышишь, никогда! Папа слишком далеко, и как бы высоко не взбиралась, ты не сможешь увидеть его.
Я не видела лица той женщины, но почему-то знала какое выражение запечатлено на нем. Отголоски пережитого ужаса слышались и в голосе.
Вдруг девочка посмотрела прямо на меня. Сиренево-красные глаза цвета неба… мои глаза.
— Мама, что за тетя стоит позади тебя? Мне страшно… — она обхватила ручонками мамину руку. Женщина резко обернулась.
Это же моя мама! И этот ребенок — я?
Теперь понятно, почему мне казалось, что я где-то уже это видела.
Получается, я вернулась в настоящий мир? Но почему в мое прошлое? Причем то, которое я не помню.
Столько испуга, злобы вспыхнуло у нее на лице.
Мама, за что?..
Больно… тут, в груди.
— Монстр!! Не подходи, ты не получишь мою девочку! — лицо светилось решимостью бороться до конца.
Но почему? Почему ты так ненавидишь меня?..
— Мама, это же я…
— Мама, — тут же заголосил ребенок, — почему эта тетя называет тебя мамой?
Женщина не отрывала от меня расширенных от ужаса глаз. Правой рукой она нашаривала что-то в земле.
Мама… не надо… Почему ты ведешь себя так?
— Прочь, демон!!!
Камень пролетел сквозь лоб, не причинив никакого вреда. Женщина зажмурилась, заслонила от меня девочку.
Девочка ведь я. Она защищает меня…
Если она настоящая «я», тогда кто я сама? Нет, я…
Девочка продолжала смотреть на меня.
— Уходи! Теперь это моя мама. Тебе она не нужна. — От ее улыбки меня пробрала бы дрожь, если бы я могла чувствовать и ощущать. — Ты мертва.
Я бросилась прочь, не разбирая дороги. От невозможности выплакаться боль стала еще сильней.
Почему я вижу все это? Что происходит??
На секунду лес смазался, а потом превратился в непроглядную тьму. Я остановилась.
— Хочешь, расскажу тебе сказку?
Нет. Я больше не хочу ничего видеть!
Я побежала в противоположную от голоса сторону, но видение само настигло меня. Стена с выцветшими обоями в замысловатый цветочек возникла перед самым носом. Все еще под воздействием паники, я уперлась в нее руками в безнадежной попытке сдвинуть с места, проникнуть сквозь нее. И опять же, никаких ощущений от прикосновения, только подтверждение, что стена материальна.
Я не хотела оборачиваться. Потому что, да что скрывать, боялась, очень сильно боялась. Но разве у меня есть выбор? Я в ловушке…
— Ты же знаешь, мама запрещает слушать тебя. Она называет эти сказки бредом.
Шагнув назад, я чуть не свалила какой-то шкаф.
Нет, не шкаф… Стеллаж. Огромный, во всю стену стеллаж из темно-вишневого дерева, упирающийся в потолок. И книги, книги, книги… Неисчислимое количество самых разнообразных книг ровными рядами
