четыре десятка лет ты так же просил бы дать ей жизнь.
— Я знаю — Ты мудр, и все, что Ты делаешь, правильно… Но так не должно быть, Создатель!..
— Ничего ты не понял. Ничего. Скажи, разве, когда ты ухаживал за ней, мечтал о ней, грезил ею, разве тогда ты думал, рассчитывал, сопоставлял? Или же ты надеялся, мечтал и верил? Тогда тебе не было страшно, что когда-нибудь она станет старой и сгорбленной? Тогда ты не мог думать об этом. Ты просто верил и любил. Почему ты не пришёл ко Мне тогда с этими мыслями и речами? Потому что ты действуешь не верой, а желаниями. Ты говоришь только о себе. И думаешь только о себе. Ты начал выздоравливать от своего неверия и усталости, но и сейчас ты все ещё не можешь поверить до конца. Поверить, что все будет правильно и справедливо. Неужели это так трудно: просто поверить?
— Погибла та, которую я любил. Ни она, ни я не успели получить и сотой доли счастья, которое могло бы принадлежать нам.
— Каждую минуту гибнут сотни. Почему ты не просишь за них?
— Она — не все. Отдай мне её.
— Иди к себе и постарайся просто поверить… Всё будет правильно, князь демонов. Всё будет правильно. Так устроен мир. Пройди до конца свой путь, прими всё, что выпало тебе, и ты победишь сам себя. Тебе требуется закалиться точно так же, как им всем. И в один день это не делается. Твоя жизнь неразрывно связана с ними, так иди же их дорогой.
— Так Ты отдашь её мне?
— Ты можешь говорить со Мной, а Я отвечать тебе… А как быть с теми, кто может только верить? Им труднее во сто крат. Прими и ты то, что предназначено тебе. Это поможет тебе.
— Ты отдашь её мне?!
— Мне надоело выслушивать твои речи безумца! Ступай прочь! Ты просишь для себя то, чего не просил для них… Ступай!
— Тогда я не отдам Тебе никого из них, никого! Ни плохих, ни хороших! Я не знаю, что уготовано у Тебя впереди, я не знаю, сумею ли это или погибну, я не знаю, правильно это или нет, но так дальше не будет! Твои пророки несли весть о завершении работы над этим миром в завуалированной форме, так пусть это произойдет буквально! Я не отдам его Тебе! И если понадобится, я буду защищать своё решение силой!
— Хорошо.
— Как это — хорошо?!
— Ты получишь этот мир. Что дальше? Что ты будешь делать с ним? В нём достаточно тех, кто слаб, жесток и хочет зла. Ты знаешь этот мир хорошо и знаешь, сколько живёт в нём таких… Я даже встречал где-то точную цифру — легион… Так что ты будешь делать с ними?
— Я унич…
— Договаривай. Уничтожишь. Хорошо, предположим, что ты выполнишь эту работу в единый день и уничтожишь всех убийц, палачей, предателей и прочих носителей зла. Но чтобы научить остальных, воспитать, закалить и взрастить, потребуются тысячелетия. Тысячелетия работы. Крупица за крупицей, человек за человеком, песчинка к песчинке. Страшные годы страдания вместе с ними за дела их и помыслы их. Боль за них и защита их от них же самих… Этот процесс нельзя ускорить. А отнимать у них право выбора, свободу воли — все равно что взращивать растения… Ты любил бы её безвольной и безликой? У каждого человека есть шанс стать бессмертным и никогда больше не терять любовь. Наследовать миллионы миров, не знающих горя и болезней… Почему, как ты думаешь, Я создал Вселенную бесконечной? Любви, миров и приключений хватит всем, недальновидный Князь Одного Мира… А ты ведешь себя, как человек… Это и хорошо, и печально, и уже немного утомительно, Денница. Я знаю, что делаю, а ты… Попытайся просто поверить. А пока — прощай. Ты уже наговорил достаточно, чтоб у Меня появилось желание наказать тебя. Уходи.
— А я хочу, чтоб у Тебя появилось такое желание! Потому что я говорю Тебе — отдай мне её! Или… Или я вызываю Тебя! Я бросаю Тебе вызов!
Земля выгнулась, подбрасывая вверх стену пыли. Тучи ускорили свой бег, затягивая небо и осыпая землю огненными стрелами молний. Ветер грянул музыку разрушения, руша дома и дворцы. Переломилась надвое и рухнула на землю Александрийская колонна, и в том месте, где она коснулась земли, разверзлась бездна. Музыка безумия и смерти звучала все сильней. И управлял ею я.
— Ты слышишь?! Я бросаю Тебе вызов! — кричал я, и молнии ярости и боли взметались в небо. — Я не верю Тебе! Я не позволю…
— А ты попытайся просто поверить, — сказал тихий голос позади меня.
Я вздрогнул и замер, не смея повернуться. Ветры замерли, и музыка стихла. В наполненной ожиданием и неверием тишине она повторила:
— Ведь это так просто — поверить. Поверить в то, что всё будет хорошо. Верить и стремиться к этому. Как бы тяжело ни было. Ради меня, ради себя… Ради Него.
Я медленно повернулся и дрожащими руками коснулся её волос.
— Он всё же отпустил тебя? — спросил я, затаив дыхание. — Он отпустил тебя?
— Нет, — сказала она, глядя на меня с нежностью и укором. — Не отпустил… Я никуда и не уходила. Даже сейчас, во время вашего разговора, я стояла за твоей спиной. И когда Он убеждал тебя поверить, что все в этом мире устроено правильно и мудро, я надеялась, что ты почувствуешь это. Но горе и ярость ослепили тебя… А ведь стоило просто поверить и обернуться…
— Но… Но как же… Ведь ты…
— Я не могу умереть, Князь мира. Я тоже не человек. И я была создана специально для тебя… И чтобы спасти тебя. Да, я согласилась обмануть тебя, чтобы помочь тебе. Я знаю, что ты думаешь сейчас обо мне… Я знаю, что после всего этого ты не сможешь видеть меня, любить и желать, как прежде, но сохрани хотя бы память обо мне… Мне это очень нужно. Я буду знать, что в этом мире есть кто-то, кто хранит обо мне память… Кто любил меня когда-то больше, чем самого себя… Так же, как я люблю тебя… Я хотела помочь тебе. Помочь понять человека, его неверие, его страхи, его мечты и надежды… И помочь понять себя… Этот мир… Прости. Прости и прощай.
— Стой! — крикнул я, удерживая её руку. — Стой! Не уходи никуда! У меня сейчас нет времени, чтобы сказать тебе все, что я хочу сказать… Я должен сперва все исправить. Я должен извиниться перед Ним! Я вел себя как шут, как безумец… Как человек… А вот потом я всё же скажу тебе обо всем. О тебе, о Нем, о том, что я думаю обо всех ваших шутках надо мной… У-у, как я это буду говорить! Я умею ругаться — поверь… А потом мы пойдём с тобой… Просто пойдём. Я должен сказать тебе очень многое. Я буду жаловаться и ругаться, просить прощения и злиться, угрожать и стоять на коленях… Но это потом. Сперва я попытаюсь исправить все, что натворил…
— Но ведь исправлять нечего, — пожала она плечами.
Я огляделся. По залитым солнцем улицам спешили по своим делам люди. С карнизов домов и дворцов весело свистели птицы. Закованная в гранит Нева несла свои тяжёлые воды под арками украшенных фонарями мостов. Город был величествен и прекрасен.
— Это была иллюзия, — сказала она. — Ты не успел натворить беды. Ты и впрямь никак не можешь избавиться от инфантильности, повзрослев… Ну подумай сам: с кем ты споришь?.. Он знал, что ты придешь к Нему, и знал, зачем придешь. Он не мог позволить тебе взять это на совесть… В конце концов, мы сами добивались того, чтоб все самое плохое покинуло тебя… И хоть это был единственный шанс… Прости.
— Так, — грустно сказал я. — Меня опять обманули… Меня все время обманывают, Один Много Знающий и одна злая девчонка, которой и месяца-то от рождения нет, обманывают и издеваются над милым и хорошим парнем, с многовековым опытом… Меня сравнивают с участковым, поддерживающим порядок на своей земле, а вы-то тогда кто?! ФСБ? ЦРУ? МОССАД? Нельзя было по-человечески.. э-э… по- хорошему?
— Ради справедливости надо заметить, что ты тоже далеко не ангел, — невольно улыбнулась она. — Ты бы лучше извинился перед Ним. Ты наговорил достаточно гадостей, чтобы искренне просить у Него прощения.
— Ну теперь уж — дудки! — надулся я. — Да и зачем? Он все знает, все предвидит… Он продумал все это наперед, знал, как и что произойдет, значит, вполне может представить и мои извинения. А заодно и то, что я думаю по этому поводу.
