— Ну как?
Все его внимание и весь энтузиазм в этот момент были сосредоточены на ней. Невозможно было не откликнуться. Если бы она была моложе, она бросилась бы ему на шею.
— Ничего, — сказала она.
— Ничего, или ничего хорошего?
— Да нет. Ничего. Нормально. Только мне нужна форма.
— Не стоит покупать форму, — сказал он, выпрямляясь. — Мы вряд ли тут задержимся.
— У меня будут неприятности, пап, учитель сказал, спросить в конторе. Может, у них найдется подержанная.
Он глубоко задумался, оценивая ситуацию со всех сторон.
— Пойдем спросим, — предложила она.
— Ладно, пойдем.
— Я забыла, куда идти, — сказала она.
— Спроси, — посоветовал Дэвид и почти сразу же сам закричал, обращаясь к ребятам, бегающим по овалу:
— Эй! Где контора?
Джон Ферроне уже минут десять подпрыгивал в ожидании паса, но никто не посылал мяч в его сторону. Он тут же подбежал к Элейн и ее отцу.
— Я провожу вас.
По дороге он без остановки болтал с Дэвидом, его карие глаза прямо-таки исходили искренностью и дружелюбием. Пока они добирались до конторы, стали лучшими друзьями.
— Заходи к нам, — говорил Дэвид. — Ты любишь работать по дереву? Я тебе помогу, если ты хочешь что-нибудь соорудить.
«Да не приваживай ты его, папа», — думала Элейн сердито.
— Ой, спасибо, мистер Тейлор. А вы умеете показывать фокусы? Вы не могли бы меня поучить немножко, а?
— Ну, кое-какие знаю, — сказал Дэвид. — И оставь ты этого «мистера Тейлора». Мое имя Дэвид.
— Папа, — сказала Элейн с отчаянием в голосе. — Контора скоро закроется.
— Пока, Джонни, — сказал Дэвид. — Хочешь, подожди нас, мы тебя подбросим до дома.
— У меня велосипед.
— Закинь его на багажник «Юты». — Он вдруг увидел лицо Элейн. — Что-нибудь случилось, Эли?
Она не ответила. Она никогда не умела объяснить ему, что она чувствует. Но пока заходили в контору, она вся кипела от раздражения и отчаяния.
Секретарша, миссис Филдс, женщина средних лет с мягкими манерами, которая, как правило, умела находить выход из всех возникающих трудных ситуаций, говорила по телефону.
— Ну где я, скажите на милость, в одну секунду найду уборщика? — говорила она. — Это просто ужасно. Да, я знаю, что это не ваша вина, но все же… Я попробую что-нибудь предпринять. До свидания.
Она раздраженно кинула трубку на рычаг и поглядела на Элейн и Дэвида.
— Что же мне делать, я вас спрашиваю?
— А что случилось? — сказал Дэвид.
— Парень, который убирает школу, свалился со стремянки и сломал руку. Его жена только что позвонила и сказала, что он месяца два не появится на работе. Но школу надо убирать каждый день, мести и мыть туалеты. Ну кого я могу просить заняться этим прямо сейчас?
— Попробуйте попросить меня, а я не скажу вам «нет». Я когда-то работал уборщиком, — сказал Дэвид. — У меня даже парочка рекомендаций есть, если они вам пригодятся.
Миссис Филдс посмотрела на него, как будто он свалился с неба.
— А вы могли бы тут же приступить к работе?
— О чем речь? — сказал Дэвид. — Только нам надо сперва утрясти вопрос со школьной формой. Нам надо экипировать Элейн.
Миссис Филдс поглядела на нее оценивающе.
— Я думаю, кое-что, может, и найдется, что будет ей впору. — Она встала и пошла поглядеть в шкафу, где хранились подержанные вещи.
Дэвид подмигнул Элейн:
— Все устраивается, а? — сказал он.
«Погоди, — хотелось ей сказать ему. — Речь ведь идет обо мне. Меня-то почему ты не спросил? Где же твоя любимая свобода личности?»
Ее отец был такой сильный, такой упрямый, большой, больше самой жизни. Опять он вынуждал ее оказаться там, где ей вовсе не хотелось быть.
Она быстро стала печатать в уме, воображая, как ее пальцы бегают по клавишам одной из конторских машинок:
«Дорогая мадам, от имени Вашей дочери Элейн Дженнифер Тейлор я обращаюсь к Вам со срочной просьбой, ответ оплачен: ПОМОГИТЕ!»
Миссис Филдс вернулась с юбочкой и джемпером в руках.
— Нам везет, — сказала она бодро. — Миссис Шульц забросила это сегодня утром. В очень хорошем состоянии и тебе подойдет по размеру, Элейн.
Приложив их к Элейн, она сказала:
— Отлично!
— Берем, — сказал Дэвид. — Ну вот, Эли. Теперь ты успокоилась? — И, не дожидаясь, пока она ответит, он обратился к миссис Филдс:
— Покажите мне, где у вас всякие ведра-щетки, и я быстренько вам все уберу.
Элейн пошла к параллельным брусьям.
Начинался дождь. Брусья были мокрые и скользкие, и упражняться на них было невозможно. Элейн стояла возле деревянных слег, которые окружали забором тренировочную площадку, и раздумывала, чем бы заняться. Неожиданно она почувствовала себя жутко уставшей. День, казалось бы, тянется целую вечность. На другой стороне улицы напротив школы в домах зажигались огни. Они выглядели тепло и радушно. Ей захотелось зайти в один из них, проскользнуть в их жизнь, сделаться хоть на несколько часов членом семьи, попить чайку, который ей приготовят, уютно и спокойно посмотреть телевизор.
— У тебя что, дома нет, что ли? — сказала Линда Шульц над самым ее ухом.
Сказала вполне добродушно, считая это шуткой, но сказанное настолько совпало с тем, о чем думала Элейн, что она истолковала слова Линды превратно.
— Давай топай отсюда, — отрезала сердито.
— Что? — переспросила Линда. — Ты чего вскидываешься? Я только хотела спросить: почему ты до сих пор здесь?
— Ты сама почему? — ответила Элейн вопросом на вопрос.
Элейн стеснялась сказать, что Дэвид занят уборкой. Она была уверена, что отец Линды не стал бы этого делать.
— Я была на уроке музыки. — Линда взмахнула нотной папкой. — Мне просто тут короче идти. У меня экзамен на той неделе.
При этом она скроила гримасу ужаса, но Элейн поняла, что все это одно притворство.
Послышался свист и звяканье, обе повернулись и увидели, как Дэвид пересекал двор с ведром в одной руке и шваброй в другой. Он крикнул:
— Я скоро, Эли, я почти уже все сделал.
Линда вскинула брови,
— Это твой папа? — сказала она с любопытством. — Ой, какой огромный!
Она засмеялась.
— Что тут такого смешного? — спросила Элейн подозрительно.
— Ничего, — ответила Линда все еще смеясь. — Мне надо бежать, мама будет беспокоиться. До завтра!
