В нашу жизнь вместе с такими советами вламывается сомнительное средневековье, спаренное с махровым оголтелым совком, и этот уродец стучится скрюченным пальцем по ночам: «Может, сходить погадать? Может, сходить на нее посмотреть? А вот я и вправду не дам ему ребенка, как придет… Не дам, и все». Ваши два высших и хорошее воспитание никнут и чахнут под напором этих «народных истин», как цветы под могучими сорняками.
С тетками этими вот что плохо – они нивелируют вашу ситуацию до уровня бытовой разборки, и если в вас достаточно тлеющей агрессии, то вы быстро разгоритесь до базарного тона в мысленном диалоге с бывшим мужем. Быстро встанете в позицию «руки в боки». Это, правда, прекрасно для этих теток, но слишком неконструктивно для вас, если вы хоть немного склонны искать причины развода не только в нем, но и в себе. Они ни в чем никогда не сомневаются, эти тетки, а у вас вся жизнь пересматривается. И вы, в состоянии неопределенности, внушаемы как никогда. Да, даже «мудростями» от случайных неумных теток. Народных перлов я в то время нахваталась по самые уши и какое-то время не могла изжить в себе неизвестно чей крикливый внутренний голос.
Хуже этих честных теток – только дамы с претензиями, всю жизнь ядовитой улыбкой прикрывающие полный отстой в собственном браке. Такие дамы нашепчут вам на ухо, продолжая улыбаться, такое, что волосы дыбом встанут.
Сюда же относятся лицемерные, неискренние подруги и циничные, внезапно всплывшие приятели с беспорядочной половой жизнью. Они перевернут вашу систему координат еще раз и еще раз, и вы окажетесь среди невыносимо грязных обломков чужой личной жизни, принимая этот хаос за новое положение вещей и новое устройство мира. «Ты об этом не знала? Ха-ха-ха! Да я не сомневаюсь, что так было, они все так делают!» И еще раз плеснут мутной нечистой взвесью на вашу открытую рану.
Здесь вам нужно задать себе простой вопрос – а судьи кто? Зачем вы слушаете этого поистаскавшегося разведенного алкоголика, пусть даже приятеля вашего бывшего мужа, который вам рассказывает, сколько «бабцов» нужно мужику для полного счастья? Зачем вы слушаете прекрасноокую подругу, окруженную поклонниками, ни один из которых не задерживается у нее больше трех месяцев? Какие такие истины скажут вам эти люди, не сумевшие построить свою жизнь счастливо, неважно – со спутником или без? Ничего хорошего и мудрого не скажут вам бомжиха Любаша, и соседка тетя Валя, и мамина сослуживица Валентина Григорьевна, которая еще с молодости на вашу маму зуб точит, а в климаксе совсем озверела, и вот ей наконец-то привалило счастье: «Нинкина-то развелась!» – «Что, с этим ее бизнесменом?» – «Ага». – «Ну, я так и знала. Она ни кожи ни рожи всю жизнь, а он мужик-то видный».
Я знаю, о чем говорю, потому что брошенные внезапно женщины, повторюсь, готовы слушать кого угодно и искать откровений в незатейливых изгибах мысли любого случайного человека. И все эти пошленькие псевдонародные псевдоистины способны придать вашим дням и ночам тошнотворный привкус безысходности и грязи. Лидирует среди них знаменитое: «Нагуляется и придет!» Я готова была бы слушать эту бабскую фразу как песню, но тогда мне пришлось бы мужнин уход низводить до совершенно кобелиного уровня.
У меня была чудесная знакомая, мама моей подруги, немолодая породистая женщина, вдова, всю жизнь любившая и уважавшая своего мужа. Он был известным врачом и умер от инфаркта. Разговоры с ней лились исцеляющим бальзамом на мою измученную душу, не знавшую, куда метнуться: то ли в райские, несуществующие уже для меня, кущи, где все друг друга по-прежнему любят и уважают и где нет измен и уходов, то ли в ужасную лужу, где плавают «бабцы», «ебари» и прочие амебы, – и вообще, как теперь устроен мир? Она спокойно говорила, что мужчин нужно знать и уважать, не смотреть на них ни сквозь черные, ни сквозь розовые очки, помнить о том, что в глубине каждого живет маленький мальчик, вперед мужчин не лезть, потому что они делают ответственное дело. А если не делают, зачем тогда за таких выходить? Нашей ситуации она давала очень осторожную оценку, не вставала ни на чью сторону, но однажды зашедшему к ней моему мужу сказала что-то вроде: «Эх вы, мужики!» Ее семейный уклад при жизни мужа вызывал уважение, после его смерти она постаралась сохранить заведенный порядок и в любых ситуациях излучала достоинство. Она любила мужа, но не потерялась без него, хотя кто знает, как она горевала. Для меня она была настоящей дамой, и, если среди ваших знакомых вы найдете такую, вам повезло. От ее слов веяло здоровым мироустройством, традиционными ценностями и крепким семейным порядком, где и мужчина, и женщина на своих местах и не путают гендерные роли. И это порою было для меня единственной точкой опоры, несмотря на то, что мир этой дамы и такие семьи потихоньку уходят в прошлое вместе с отжившим свое веком.
Одним словом, теткам – нет. Смотрите, кого вы слушаете, и сохраняйте критический настрой, а лучше – не слушайте вовсе теть Валь из соседнего подъезда и не изливайте им душу.
Глава 10
Три источника силы
С момента нашего разрыва прошло более полугода.
Подступала осень, я стала искать работу. В это время мне стало понятно, что все мое снова при мне: у меня пришли в порядок память, сила воли, и я ощутила себя способной на новые желания.
В последний год моей супружеской жизни я несколько раз говорила мужу, что хотела бы получить второе образование, психологическое. Каждый раз он задавал мне вполне резонный вопрос: «А зачем тебе? Интересно? Ну, это не повод, чтобы учиться».
Он приводил мне какие-то рациональные доводы, с которыми я смирялась.
А тут… Живя в одиночестве, я в какой-то момент поняла, что, в общем и целом, я свободна. И жизнь у меня одна. Муж ушел? Ушел. Это его выбор. Так почему же я до сих пор оглядываюсь на него и все еще с опаской прислушиваюсь к своим желаниям?
Я твердо знала, что учиться на психолога мне будет интересно. Мне давно этого хотелось. И, впервые с момента замужества, приняла это решение самостоятельно, под свою полную ответственность.
Я пошла изучать психологию. Это было дневное обучение на базе высшего образования, длительностью в два года.
Я снова стала студенткой. Мне было почти 30 лет, средний возраст нашей группы был 35. Получать второе высшее, намечтанное, – это такой кайф, с которым не сравнится мое прежнее студенчество. Сидя на лекциях, а позже на практических занятиях, я начисто забывала о своей семейно-любовной драме, восхищаясь нашим сумасшедшим профессором, который навсегда задал нам стремительный темп жизни. Ему было около 70 лет, и он говорил: «Выдержите мой темп – выдержите всё».
Очень много денег уходило на учебники, и были моменты, когда я решала – купить себе перчатки или купить книги. Выбор делался в пользу книг и семинаров. Я жадно погружалась в психологию, обожала каждый ее раздел, блестяще сдавала экзамены и пошла на практику в психиатрическую больницу. Из всей группы нас таких желающих было всего двое.
Со своими одногруппниками я не говорила о личной жизни и не искала ни у кого сочувствия. Я чувствовала себя женщиной без прошлого, женщиной, которая делает, что хочет, – в данный момент получает новую профессию.
Так в моей жизни начался новый этап. Там не было моего мужа и вообще никого из старой жизни. Ко мне предъявлялись новые требования новыми людьми. Тогда я и поняла, чем отличается карьера от самореализации. Карьеру можно сделать, не любя свою работу. Самореализоваться можно только в том, что любишь всей душой.
На курсе по семейной психологии я поняла многое из того, что происходило в нашей жизни. Я стала довольно-таки спокойно смотреть на то, что творится с моим мужем. По привычке я все еще пристально в него всматривалась, то и дело забывая всматриваться в себя.
Однажды вечером к нам пришла общая знакомая, которая начала выпускать новый детский журнал, и предложила мне работу литературного редактора.
Тогда моя жизнь стала выглядеть так: днем лекции, ночью – редактирование за компьютером, утром я занималась домашними делами. Дочке нашлась няня, которая забирала ее из школы. Я начала немного зарабатывать. Работа отвлекала меня от грустных мыслей, потому что я делала ее с удовольствием, хотя порой на последнем дыхании. Работа и учеба не предавали меня, сторицей возвращали любой вклад, и я с благодарностью им отдавалась. Я была максимально загружена, каждый день я выходила совершенно в другой мир, где мало кто знал обо мне прошлой.
