карташенец моментально был принят в армию наемников.
Кертис положил глаз на бывшего палача не только из-за его опыта. Дело в том, что у Жайме была весьма примечательная внешность — я в жизни не видывал таких страшилищ! Обликом зингарец напоминал человека лишь весьма отдаленно, скорее, он вылез в наш мир из леденящей кровь легенды о вурдалаках
Ростом он был очень высок — локтей пять с половиной. Узловатые лапищи, даже пальцы которых покрыты густым вьющимся черным волосом, и чудовищно изуродованное лицо — Жайме в молодости получил сильнейший ожог на пожаре. Большая часть лысого черепа представляла собой сплошной фиолетовый рубец, этот же шрам покрывал лоб слева, оставляя для затянутого бельмом глаза неприятную узкую щель, распространялся на щеку и часть шеи — кожа возле губ была стянутой ожогом, и у зингарца были постоянно видны желтые обломанные зубы. Правый глаз был двуцветным — половина радужки пронзительно-черная, вторая почему-то голубая. На правой руке шесть пальцев. Некое подобие бороды росло только на здоровой щеке, и куст жестких волос свисал до груди, напоминая драный конский хвост.
Словом, темный ужас. Однако если забыть о внешности зингарца и взглянуть, так сказать, за фасад, выходило, что Латерана приобрела в его лице замечательного палача, исполнительного, безоговорочно верного и не склонного к лишним разговорам с посторонними людьми. Более того, в обычной жизни Жайме являлся добродушным и веселым человеком, отцом изрядного семейства — он еще на Черной Реке взял в жены маркитантку, от которой прижил на сегодняшний день аж семерых очаровательных детишек. Человеческая душа — потемки!
Так вот. Магия внушения на Жайме вообще не действовала, что было проверено много раз задолго до появления в Латеране нежданной гостьи из Коринфии. Мэтр Саверден выяснил это самолично — он владел надлежащими способностями. Объяснить невосприимчивость Жайме можно было только наличием «печати богов» в виде двуцветного черно-синего глаза, но копаться в этой загадке у нас с Саверденом не было ни времени, ни желания. Так оно даже лучше — по крайней мере, существует уверенность, что Жайме никто и никогда не сможет переманить на вражескую сторону.
Ныне с баронессой Астер занимался только зингарец — носил ей еду, убирал в камере, со спокойствием каменного идола выслушивал потоки оскорблений, а когда потерявшая терпение ведьма попыталась открыто его соблазнить, Жайме только посмеялся, чем окончательно вывел магичку из себя…
Тотланту сегодня тоже досталось — по лицу видно. Настроение стигийцу испорчено на несколько дней вперед.
— Я поставил защиту, но она сумела пробить щит, — сказал Тотлант после долгого молчания. — И это была не магия. Никаких заклинаний ключа, все было проще и сложнее одновременно. Я не понял, каким образом заключенная в баронессе Астер сила проникла через защитное заклятье. Если сравнивать, то это было похоже на воду, просочившуюся сквозь ткань. Ведьма запросто начала копаться в моих мыслях, очень неприятно… Пришлось позвать Жайме и уйти.
— Но хоть что-то понять ты сумел? Что она такое?
— Баронесса Астер, на мой взгляд, одержима. Одержима демоном. Иных объяснений не найти.
— А если подробнее?
— Подобные случаи описаны, я бы посоветовал вам найти сочинения Орибазия Достопочтенного или митрианского жреца Афрания Нумалийского. Если говорить кратко, то получается, что душу баронессы замещает некогда вызванный ею демон. Тварь из иной Сферы полностью овладевает человеком, превращая его в своего раба. Тут нужен не волшебник, а жрец — вы же сами знаете, барон, что существует огромная разница между магией и клирицизмом!
— Конечно же! — воскликнул я. — Маг использует собственную силу, а жрец лишь является проводником силы божественной. Для того, чтобы изгнать демона, требуется вмешательство воли богов, которую направит жрец… Раньше надо было догадаться! Стража! Немедленно вызовите ко мне мэтра Савердена!
Явился Саверден, как всегда излучая уверенность и безмятежность. Если посмотреть на детские голубые глаза мэтра, светящиеся невинностью и любопытством младенца, познающего мир, то покажется, что перед вами стоит добрый дедушка полудесятка внуков, мастер рассказывать сказки и любитель посидеть в приличной таверне за чарочкой вина с такими же главами уважаемых семейств. Очень обманчивое впечатление! Если однажды отыщется биограф, способный составить подробное жизнеописание моего советника по магии, то сей трактат окажется куда более захватывающим, чем наиболее известные сочинения Стефана Короля Историй!
— Саверден, в Тарантии можно отыскать митрианского жреца, способного изгонять демонов, овладевших человеком? — напрямую спросил я. — Меня не интересуют ожиревшие монахи, которые за всю жизнь не прочитали и строчки из «Наставлений» святого Эпимитриуса, я хочу видеть настоящего жреца…
— Митрианцы? — мэтр воздел очи к потолку. — Пожалуй, осененного истинной благодатью Вечного Солнца жреца сейчас мы не отыщем — большинство из них откликнулись на призыв Доменика Кордавского и отбыли на Полдень искоренять фатаренское зломыслие. Настоятеля главного храма Тарантии Хродомера я звать не советую — он отличный управитель, но божественным светом не владеет.
— И зачем, спрашивается, мы кормим эту ненасытную ораву бездельников? — вздохнул барон Гленнор. — А если поискать в провинциях? Жрецы сельских храмов Митры весьма отличаются от своих столичных собратьев благочинием и истинным богопочитанием!
— Насколько я понимаю, речь идет о баронессе Астер? — уточнил мэтр. — Значит, она все-таки одержима? Что ж, для меня это было почти очевидно с самого начала. Хочу спросить, господин барон: а почему вам потребен исключительно митрианский жрец? В нашем мире существует множество иных, не менее могучих божеств.
— И что ты предлагаешь? — насторожился я.
— Можно позвать Ивонну из Танасула, нынешнюю великую жрицу Иштар из храма Белой Розы, что в квартале Медников. Вы же сами помните, как она четыре года назад сумела избавить Тарантию от Духа Реки…
Да, верно, была такая история — она даже удостоилась занесения в «Незаконную Хронику» Халька Юсдаля.
— Пошлите за госпожой Ивонной, немедля! — приказал я. Саверден поклонился и скрылся за дверями кабинета. Вместо него на пороге появился один из охранников:
— Ваша милость, завтрак готов. Прикажете принести?
— Давайте, — кивнул я, решив, что нам с Тотлантом после бессонной ночи следует как следует подкрепиться.
Латерана, мое обширное загородное поместье, одновременно являющееся главной резиденцией тайной службы, архивом и тюрьмой для преступников, особо отличившихся на ниве нарушения законов Аквилонии, является неким подобием уединенного замка, стоящего в горах. Тут есть все, что необходимо для жизни, от весьма обширных запасов продовольствия до арсенала и конюшен. На кухне всегда суетятся два десятка доверенных поваров — им приходится кормить почти сто пятьдесят постоянных обитателей Латераны, включая охрану и заключенных тюрьмы.
Аркон, мой камердинер (и одновременно телохранитель) вместе с двумя слугами рангом пониже быстро сервировал стол и пригласил нас с Тотлантом к трапезе. Сам Аркон остался в кабинете — прислуживать.
— Странная погода нынче, — как бы невзначай сообщил камердинер, подавая мне серебряную тарелку с ножкой фазана. — Прямиком после рассвета тучи наползли.
— Что ж ты хочешь, поздняя осень на дворе, — ответил я. — Будь добр, передай пшеничный хлебец…
— Осень не осень, но таких вот облаков я в жизни не видел, — упрямо продолжил Аркон. — Как хотите, ваша милость, а не нравятся мне небеса над Тарантией…
Я непроизвольно посмотрел в сторону окна, закрытого плотными парчовыми шторами. Будто в подтверждение слов Аркона снаружи донесся тяжелый раскат грома.
