нагрубила она и, не дожидаясь ответа, ринулась к двери.
— Постойте! — окликнула ее девица в черной шапочке.
Наташа недовольно обернулась, ожидая, что сейчас хозяйка завершит абсурд ситуации и попросит у нее автограф, дав ей тем самым прекрасный повод сорваться окончательно и послать нахалку на тридцать две буквы алфавита.
Но желтоглазая превзошла все ее ожидания.
— Думаю, вы все же пришли по адресу, — нелогично заявила она, после чего понесла полную ахинею: — Мужчине ничем не поможешь, я даже не знаю, кто он… Но вам стоит послушать Сережу. Куда бы вы ни собирались пойти, лучше туда не ходить… Там вас ожидает опасность.
— Я собиралась домой! — гневно выпалила Могилева. — И пойду туда. Ночевать на вокзале я не собираюсь!
Исступленно ругаясь про себя, певица помчалась вниз по лестнице…
Карамазова вытащила из кармана монокль, тщательно протерла его рукавом черного свитера и, поднеся к правому глазу, скрупулезно осмотрела место, где только что стояла звезда.
Вернувшись в комнату, она подошла к каминной доске.
— Помни, сын земли, — велеречиво сказала она мужчине в пижонских полусапожках, — что вещи земные непрочны, существуют недолго и что самые могучие государства скашиваются, как полевая трава. Но пусть это Тебя не страшит, так как смерть есть только возрождение к другой жизни… Короче, — буднично окончила ведьма, — не паникуй, — на этот раз все обойдется.
— Ну, как тебе мое выступление? — глаза дебютантки возбужденно сияли в ожидании тысячи восторженных комплиментов.
— Тебе не кажется, — мягко спросил Владимир, открывая перед Натали дверцу машины, — что не стоит так явно подражать Наталье Могилевой?
— Что-о-о?! — Девушка с силой захлопнула распахнутую дверь. — Что тут плохого? Я люблю ее! Я равняюсь на нее! Наташа — моя звезда!
— Но за ней могут не рассмотреть тебя, — промямлил Владимир, уже жалея, что начал этот ненужный разговор. Тем более, что дебют Ольги-Натали и впрямь заслуживал самых высокоградусных похвал…
— Меня? — громогласно взвизгнула певица. — Меня невозможно не заметить!!! Я что, хуже ее? Да я, может, даже лучше. Если хочешь знать, у Могилевой сейчас застой! Я буду не я, если за полгода не стану второй Могилевой. Думаешь, не стану?
— Думаю, станешь, — примирительно согласился он и снова открыл дверь. — Смотри, это тебе…
Букет из пятидесяти алых роз ждал Натали на сиденье машины. Владимир не стал вручать его в клубе, боясь, что этот пафосный жест будет выглядеть там по-идиотски. Но певица расстроилась.
— Почему ты не отдал его при всех? — взыскательно спросила она.
Вместо ответа он молча вытащил из кармана подарок, зная: при его появлении предыдущий вопрос ликвидируется сам собой.
— Какое красивое! — по-детски ахнула будущая звезда, разглядывая бархатную коробочку с изумрудным кольцом внутри. Она помолчала и продолжила вполне по-взрослому: — Жаль только, у меня нет ничего, что можно носить с ним в паре. Все мои украшения слишком дешевые…
И Володе не нужно было приглашать переводчика, чтобы расшифровать это «невинное сожаление».
Он осторожно дотронулся до ее волос.
— Натали, — прошептал он, — поедем к тебе.
— А как же твоя семья? — подозрительно поинтересовалась она.
— Отдыхает на островах. Я совершенно свободен. И одинок… — соврал он.
И жена, и сын Володя-младший ждали его дома, но это почему-то перестало иметь значение. Оба они казались лишь двумя абстрактными штампами в графах паспорта, столь же несущественными, как место прописки, по которому он не жил последние десять лет. Единственной реальностью его жизни была сейчас она — смешная, сумасшедшая, ершистая девчонка, с амбициозным носом и рыжими, завитыми в спирали, кудрями.
Певица решительно закрыла коробочку в виде трогательного мишки, явно свидетельствующую о том, какие трепетные, смятенные чувства пробуждает Ольга в груди дарителя.
— На, возьми, — гордо заявила она. — Я не такая. Я не та, за кого ты меня принимаешь…
Он грустно улыбнулся, с нежностью изучая ее насупившееся лицо, с не смытым клоунским гримом. Он знал: «Я не такая. Я не та, за кого ты меня принимаешь…» — точно воспроизведенные слова из песни Могилевой, и сейчас она произнесла их автоматически. Знал, что Ольга знает, он не станет брать подарок обратно. Знал, завтра он наверняка купит ей серьги в комплект и снова не получит ничего взамен. Он не знал только одного: отчего он испытывает к ней такую оглушительную, такую щемящую нежность.
— Переспишь со мной, когда полюбишь меня, — сделала она свой коронный ход.
— Но я люблю тебя, — ответил он просто, сам удивляясь тому, как такие разные и противоречивые чувства к ней вдруг уложились в одну гениально-банальную фразу. — Ты для меня — вопрос жизни и смерти. Поехали, малыш… — протянул он.
Она выдвинула вперед упрямый подбородок. На ее лице появилось забавное выражение задумчивого медвежонка, так умилявшее его.
Он знал, она тщательно взвешивает все «за» и «против». И затаил дыхание в преддверии приговора. В эту минуту ему и впрямь казалось, что вся его жизнь зависит исключительно от того, две или три буквы будут в ее ответе.
Это чувство было столь пронзительным, что на миг ему стало страшно.
— Нет, — ответила она убежденно. — Возможно, я и способна полюбить тебя. Именно тебя, а не кого-то другого… Но ты должен подождать. Сначала я хочу стать звездой.
И ему не нужно было приглашать переводчика, чтобы расшифровать ее слова: раскрутка требует средств. И Владимир знал, что даст их ей и что это самое малое из доказательств, которое он может ей дать.
— Скоро у меня будет много денег, — пообещал он. — Я затеял одну любопытную игру… Но мне сходило с рук и не такое… Получится, все получится, Натали… Ты скоро полюбишь меня! Скоро-скоро…
В темном, отрешенном от мира брюхе машины его слова прозвучали гулко и странно — как пророчество.
Нарушая все мыслимые и немыслимые правила дорожного движения, Наталья Могилева домчалась до дома за пятнадцать минут. И сразу же почувствовала пустоту, как было всегда, когда Олег уезжал в командировку и ей приходилось возвращаться одной в их съемную квартиру. Она схватилась за спасительную телефонную трубку и набрала номер — абонент находился вне зоны досягаемости. Набрала другой — веселый автоответчик сообщил, что хозяев нет дома. Все ясно: друзья разбрелись по ночным клубам и тусе.
Она недовольно лягнула ногами, отшвыривая надоевшие за день шпильки. Протопав босиком к холодильнику, глотнула сок прямо из пакета. Если Олега нет, а друзья разбежались, как тараканы, лучшее, что она может сделать, — в кои-то веки соблюсти режим и лечь спать. День не удался.
Она слабо укорила себя за вечную непунктуальность.
Кто виноват, что она опоздала на три часа на встречу с квартирным брокером и в результате ошиблась адресом, где какая-то малолетка узнала известную певицу и решила тупо приколоться?
Злость и раздражение от стычки еще бурлили внутри. Проанализировав, она поняла: больше всего ее раздосадовал факт, что квартира, которую ей почти захотелось купить, не продается.
«Интересно, — подумалось вскользь, — какое объявление давала девица? Продам рояль? Отдам щенков ньюфаундленда в хорошие руки? Сдам угол? Или просто открыла дверь, увидела на пороге эстрадную звезду и решила понаблюдать за ней вживую, как за забавной зверюшкой? Сука…»
Она достала из бара бутылку и наполнила бокал белым вином. Отхлебнула. Легче, естественно, не стало. Спать! Нужно ложиться спать.
Но она чувствовала, что вряд ли заснет сегодня. Она всегда болезненно переносила одиночество. В
