— Если мы не расшифруем их, то никогда не узнаем. И я уверена, если бы можно было что-то сделать, сейчас бы все обстояло иначе.
— Мне кажется, сигналы не стоит расшифровывать, — сказала Морин.
Кейтлин удивленно посмотрела на мать, но ничего не спросила. Вместо этого сказала:
— Слушай, мам. Некоторые из нас собираются кое-что предпринять. Ты знаешь, что процесс Разрыва идет от большего к меньшему, что сперва разрушению подвергаются сверхгигантские структуры. Сначала галактика, потом Солнечная система, за ней планеты вроде Земли. И наконец, человеческое тело.
— Выходит, люди переживут свой мир, — заключила Морин.
— Теоретически — да. Может быть, всего на тридцать минут, пока атомные соединения не будут разорваны. В Оксфорде хотят построить убежище, которое уцелеет, когда Земле придет конец. Что-то вроде субмарины. Если на человеке будет еще и защитный скафандр, то тридцать минут не предел. Идея — дотянуть до последней микросекунды. Другими словами, пережить конец света где-то на час. Мне предложили присоединиться к проекту.
— А ты что сказала?
— Я еще не решила. Мы не знаем, как быть с детьми, и… ты понимаешь.
Морин кивнула:
— Поступай так, как велит сердце.
— Да, очень непросто его сейчас слушать. — Кейтлин подняла лицо к небу. — Жаркий день сегодня будет.
— И долгий. Пожалуй, я этому обстоятельству очень рада. Ночной небосклон странно выглядит без Млечного Пути.
— Да и звезды падают одна за другой, — добавила Кейтлин. — Думаю, к осени созвездия изменят свои очертания до неузнаваемости.
— Еще сэндвичей?
— Лучше кордиала. Божественный вкус, мам.
— Цветы бузины, что тут скажешь. Я собрала их с кустов у дороги. Если хочешь, поделюсь рецептиком.
— Может, мне подождать, пока явится Джо, чтобы залить фундамент? Я не прочь познакомиться с твоим ухажером.
— О, прекрати, — отмахнулась Морин и ушла в дом за новой порцией кордиала.
14 октября
Морин проснулась рано. И очень обрадовалась, что утро выдалось ясным; последние дни дождь лил без остановки. Занимался чудесный осенний день. Завтракая, она слушала последний эпизод радиосериала «Арчеры», правда, батарея приемника села перед самой развязкой.
Женщина вышла в сад, надеясь закончить работу до того, как свет исчезнет. Честно говоря, дел было много: сгрести листья, подрезать розы и клематисы,[68] и еще бы посадить луковицы даффодилов[69] вокруг беседки.
Внимание Морин привлекла стайка щеглов, рыщущих по клумбе с астрами в поисках семян. Женщина присела на корточки, наблюдая за маленькими пестрыми созданиями, которых всегда очень любила.
А потом резко потемнело. Словно кто-то переключил фары с дальнего света на ближний. Морин подняла голову. Солнце стремительно неслось прочь, увлекая за собой остатки света, словно шлейф. Зрелище столь грандиозное, что Морин пожалела, что при себе у нее нет видеокамеры. Опустились серые сумерки, затем наступила кромешная тьма. Перепуганные щеглы подняли гомон и улетели прочь. Все случилось в считаные мгновения.
Морин была готова. Из кармана своего старенького пальто она достала фонарик, для которого давно приберегла батарейки. Последние исчезли с прилавков несколько недель назад. Слабый луч осветил путь до беседки, где Морин зажгла тростниковые факелы.
Потом села, глядя на погруженный во тьму сад, и стала ждать, жалея, что не прихватила с собой из дома книгу. Хотя и не надеялась дочитать ее. К тому же при свете мерцающего пламени глаза бы быстро устали.
— Мам? — позвал ее тихий голос.
Морин чуть не подскочила от неожиданности. Кейтлин брела по саду, освещая путь фонарем.
— Я здесь, дорогая.
Дочь зашла в беседку и села рядом с Морин, на деревянную скамью, укрытую не слишком мягкими подушками, — только такие удалось купить. Фонарик Кейтлин погасила, экономя заряд.
— Только что исчезло Солнце.
— Да, точно по расчетам.
Издалека доносились громкие голоса, улюлюканье, звон бьющегося стекла.
— Кто-то веселится по полной, — усмехнулась Морин.
— Так же было во время затмения, — заметила Кейтлин. — В Корнуолле, помнишь? День выдался облачный, и мы, конечно, ничего не видели, но, едва небо потемнело, все пришли в полный восторг. Наверно, какие-то древние инстинкты.
— Пить не хочешь? Я прихватила с собой термос с чаем. Молока, боюсь, больше нет.
— Спасибо, мам, не хочу.
— Я рано встала и даже успела высадить луковицы даффодилов. На клематисы времени не хватило, правда. Но в целом сад готов к зимовке.
— Я очень за тебя рада.
— Лучше быть здесь, чем в доме, ты как думаешь?
— Полностью согласна.
— Я думала взять одеяла. Но не знала, будет ли холодно.
— Вряд ли. Воздух остыть не успеет.
— Еще я пыталась провести сюда электричество, но его все равно нет уже много дней.
— В любом случае факелы надежнее. Я бы раньше приехала. Но около церкви огромная пробка. Думаю, все храмы забиты до отказа. Да и бензин у меня кончился за пару миль до твоего дома. Уже давно машину не заправить.
— Ничего. Я рада, что ты здесь. Я и не думала тебя увидеть, даже позвонить не могла.
Сотовые сети не работали уже много дней. По мере приближения конца все медленно выходило из строя, ломалось, рушилось. Потому что люди бросали работу и спешили домой, к близким и родным.
Морин осторожно спросила:
— Как Билл и дети?
— В этом году Рождество мы встретили раньше срока, — отозвалась Кейтлин. — Оба пропустят дни рождения, но мы решили, что уж Рождество-то они должны отметить. Утром устроили все как положено. Носки, елка, украшения, гирлянды, подарки, много подарков. Пир горой. Индейку достать не смогли, но у меня была припасена курица. Потом дети пошли спать. Билл растворил их таблетки в лимонаде.
Морин понимала, о каких таблетках речь: Государственная служба здравоохранения раздала маленькие синие капсулы каждой семье.
— Билл лег с ними. Он сказал, что подождет, пока не будет уверен абсолютно… ну, ты понимаешь… Что они не проснутся и не придут в ужас от происходящего. Потом он собирался выпить свою таблетку.
Морин взяла дочь за руку:
— Почему ты не осталась с ними?
— Я не хочу никаких пилюль, — с горечью в голосе ответила Кейтлин. — Я всегда хотела дождаться самого конца, думаю, это говорит во мне ученый. Мы из-за этого спорили. Поругались, если честно. Но в результате решили, что так будет лучше.
Морин подумала, что где-то в глубине души Кейтлин до сих пор не верит, что ее детей больше нет, иначе бы она вела себя совсем по-другому.
— Что ж, я рада, что ты здесь, со мной. И пить эти таблетки я тоже не собираюсь. Правда, хотела спросить: будет больно?
— На короткий миг. Когда земная кора начнет разрушаться. Будет похоже, что мы сидим на вершине извергающегося вулкана.
