подумала она, продолжая слушать и едва дыша.
Ничего. Ничего, ровным счетом ничего. И может быть, действительно ничего не произошло. Ее могла разбудить сработавшая на улице автомобильная сигнализация, проехавшая неподалеку машина «скорой помощи» с включенной сиреной или какой–нибудь утыканный колонками «буммобиль» с врубленной на полную катушку громкостью. То, что она обычно не просыпалась среди ночи, вовсе не означало, что такого не может быть. Она медленно и глубоко вдохнула, легла на спину и так же медленно выдохнула.
Матрац под спиной ощущался как–то странно, и она поняла, что лежит в кровати не одна.
Она автоматически перевернулась на правый бок. На другой подушке лежала голова Рафе Паско. Он смотрел на нее с выражением глубокого сожаления.
Шок пронзил ее электрическим разрядом. Она отпрянула и завопила.
А в следующую секунду уже смотрела на пустое место рядом с собой, в ушах замирал ее сдавленный крик, а в окно струился дневной свет.
Снова вздрогнув, она выбралась из кровати и огляделась. В комнате не было никого, кроме нее. И никаких признаков, что кто–то лежал рядом с ней. Она взглянула на часы. 7:59.
Все еще потрясенная, она встала на колени и коснулась подушки в том месте, где якобы лежала голова Паско. Она все еще видела его мысленным взором и сожаление на его лице. А может быть, не сожаление, а скорее извинение. Он извинялся за то, что оказался в ее постели без приглашения? «Надеюсь, вы простите мое вторжение — звонить было слишком поздно, а ордер получать было некогда».
Подушка оказалась прохладной на ощупь. Конечно. Потому что ей все это приснилось.
Она уселась на краю кровати, бессознательно прижав руку к груди. То был какой–то безумный сон, и бешено колотящееся сердце только–только начало замедляться.
Она рискнула бросить взгляд через плечо на другую сторону кровати. Никого там нет. Никого, и в особенности там нет Рафе Паско. И вообще, с какой такой стати, черт побери, ей привиделся в собственной постели ее новый напарник? Почему именно он — из всех живущих на Земле? Только потому, что он новичок? Не говоря уже о том, что он молод и симпатичен? Она не думала, что он ее привлекает, но, очевидно, где–то в подсознании обитает грязная старуха, умоляющая об этом.
Что, если подумать, даже в каком–то смысле грустно.
— Боже или кто угодно, прошу тебя, убереги меня от такого, — пробормотала Руби и встала, чтобы потянуться. И ее немедленно затопила новая волна Страха, едва не лишив равновесия. Она стиснула зубы, на мгновение испугавшись, что ее сейчас стошнит. Но все же она сдержалась и тяжело побрела в ванную, чтобы встать под душ.
Когда Руби приплелась в участок, Паско уже сидел за столом. Руби обнаружила, что ей тяжело на него смотреть, и порадовалась тому, что он, очевидно, слишком поглощен чем–то в своем ноутбуке, чтобы обращать внимание на что–то иное. Наверное, таинственным делом, над которым работает и вроде бы не желает ей о нем рассказывать. «А нечего было пробалтываться, что оно может иметь отношение к делу, которым мы занялись вчера, — мысленно упрекнула она, все еще не глядя на него. — Теперь мне придется вытягивать из тебя подробности».
Потом она села на телефон, договариваясь о встрече с несколькими свидетелями, затем позвонила медэксперту насчет той японской девочки и запросила информацию из отдела розыска пропавших без вести по всем заявлениям, подходящим под описание той. И лишь около полудня до нее дошло, что он также очень старается не встретиться с ней взглядом.
Она с трудом вдохнула, и Страх словно вдохнул вместе с ней. «Может быть, он видел тот же сон, что и ты», — предположил голосок у нее в голове.
И, словно что–то ощутив, Паско взглянул на нее. Она кивнула в ответ, намереваясь отвернуться и найти еще какое–нибудь дело, которое необходимо сделать до того, как сможет с ним поговорить. Но вместо этого, к собственному удивлению, схватила блокнот и подошла к его столу.
— Расскажи–ка о том своем деле, — предложила она, подтянув свободный стул и усаживаясь. — И почему ты считаешь, что оно может быть как–то связано с вчерашней убитой девочкой.
— Уже известно, кто она? Руби покачала головой:
— Я все еще жду ответ из отдела по пропавшим без вести. И еще я позвонила в компанию, делающую те браслетики с талисманами, — выяснить, кто их продает в этом районе.
Паско нахмурился:
— Она могла купить его и в Интернете.
— Спасибо, утешил, — кисло поблагодарила она. — Если я вытяну пустышку, можешь начать с сайтов аукционов.
Паско рассеянно кивнул, потом развернул ноутбук, чтобы показать ей экран. Убитая девочка улыбалась со школьной фотографии — ее глаза блестели в ярком свете фотостудии, а чуть приоткрытые губы обнажали тонкую золотую проволочку вокруг передних зубов.
— Откуда у тебя это фото? — изумилась Руби.
— Это другая девочка.
— И кто же она — ее близнец?
— Пока не могу сказать. — Он слегка улыбнулся. — Эту девочку зовут Элис Накамура. Я расследовал дело о краже личности, связанное с ее родителями.
— Преступниками или жертвами?
— Если честно, мне это пока неясно. Они могут оказаться или теми, или другими. Или даже и теми, и другими.
— Не понимаю, — тряхнула головой Руби.
— Кража личности — вещь сложная и постоянно становится все сложнее.
— Если ты считаешь это объяснением, то оно паршивое. Паско чуть наклонил голову, соглашаясь.
— Это мягко сказано. Накамура впервые объявились, въехав в страну с Каймановых островов. Фактически же можно сказать, что там они внезапно возникли, потому что никаких следов их более раннего существования я не обнаружил.
— Может быть, они приехали из Японии через Кайманы? — предположила Руби.
— У родителей есть — были — американские паспорта.
— Ну, раз у них есть паспорта, то должны быть и карточки социального страхования, и свидетельства о рождении.
— И мы их проверили…
— Мы?
— Ну, та группа, в которой я работал, — чуть застенчиво пояснил он. — Это была операция государственного уровня, с федеральным допуском.
«Ну вот и жаргон начался», — подумала Руби, надеясь, что глаза у нее не остекленеют.
— Короче, мы проверили номера. Они были выданы в Нью–Йорке, как и их свидетельства о рождении. Но с этими номерами не было связано никакой активности — ни зарплат, ни налоговых удержаний, ни доходов, ни пособий. Если верить архивам, эти люди никогда не работали и никогда не платили налоги.
— Позвони в налоговую службу. Скажи, что у тебя есть наводка на несколько человек, никогда не плативших налогов. И они ими займутся.
— Пробовали и это, — еле заметно улыбнулся Паско. — Судя по архивам налоговой службы, у Накамура все в порядке. Но они так и не смогли отыскать копий их налоговых деклараций.
— Что–то это не похоже на ту налоговую службу, которую я знаю, — скептически заметила Руби.
Паско пожал плечами:
— Они ищут. Во всяком случае, так они сказали, когда я им звонил. И у меня возникло ощущение, что для них эта проблема совсем не приоритетная.
— А как насчет остального? Свидетельства о рождении? Ты сказал, что они были выданы в Нью– Йорке.
— Это не оригиналы свидетельств. Это заверенные нотариусом копии, заменяющие потерянные документы. Кое–какой информации не хватает — например, где конкретно родился каждый из них, в какой
