Западной Европе казалось неоспоримым. Завоевания повлекли за собой далеко идущие правовые изменения; во Франции и за ее пределами возникла и год из года крепла деловая и политическая заинтересованность в новом режиме.
Тем не менее Британия оставалась могущественным противником, и призванная усмирить ее политика континентальной блокады, провозглашенная в 1806 г. Наполеоном, в конце концов вызвала противодействие значительной части населения Европы, не желавшей терять доступ к дешевым британским тканям и колониальным товарам, которые можно было приобрести лишь через англичан. Разумеется, если Франции удалось бы обеспечить снабжение равноценными товарами со своих мануфактур, блокада наверняка достигла бы успеха, однако реальность была иной. Несмотря на то, что к 1811 г. уровень производства, жестоко пострадавшего в 1789–1800 гг., превысил дореволюционный показатель на 40 %,[265] показатели роста далеко уступали британским, делая французские товары неконкурентоспособными по качеству и цене[266]. Более того, в континентальной Европе невозможно было найти заменители чая, кофе, сахара, хлопка-сырца и подобных товаров— во всяком случае, в краткосрочном отношении[267].
Основной слабой стороной французов была их зависимость от дорогостоящего сухопутного транспорта как в мирных, так и в военных целях. Постигшие Наполеона в Испании и России катастрофы были обусловлены тем обстоятельством, что на обоих театрах военных действий его противники обладали возможностью снабжения своих войск по водным путям, тогда как французам приходилось рассчитывать лишь на сухопутную перевозку всего того, что армия не могла награбить на своем пути. Как доказали ранние победы Наполеона, в достаточно богатой сельской местности (например, Италии или Германии) и на срок, не превышающий в благоприятное время нескольких недель, французы могли рассчитывать на подобный метод снабжения. Однако неудача в достижении определяющего успеха за одну кампанию (как в случае с Испанией), а также скудность ресурсов данной местности ставили под вопрос эффективность унаследованной с 1793 г. определяющей формулы военных успехов французов — снабжение армии за счет ресурсов на пути прохождения армии. Попытка снизить степень зависимости от тылового снабжения путем грабежа приводила к росту враждебности местного населения, будь то в Восточной Пруссии, Испании или России, а средств для увеличения сухопутного снабжения из далекого тыла не хватало.
Разительным контрастом выглядит снабжение британских экспедиционных сил в Испании и Португалии (1808–1812 гг.), в основном осуществлявшееся морем с Британских островов. Административные средства для подобного предприятия прошли проверку и совершенствование в ходе Войны за независимость Соединенных Штатов, так что переброски 1808–1812 гг. не легли на экономику островов тяжелым бременем. Более, того, в бедных сельских регионах Иберийского полуострова британцы платили местному населению по сходной цене за предоставляемые последними товары и услуги (в основном, сухопутные перевозки), в результате получая преимущественный доступ к тому, чем могли поделиться испанские и португальские крестьяне. Потому-то в ходе решающего противостояния при Торрес Ведрас близ Лиссабона (1810–1811 гг.) французские войска голодали, тогда как их противник был обеспечен сносным пайком. Преимущество французов в численности войск (до 250 тыс. в Испании) не помогало, а наоборот, усугубляло проблему.
Испания во многом оставалась страной Старого Режима — ее открытые пшеничные поля и пастбища благоприятствовали старомодной линейной тактике британцев, а бедная ресурсами местность позволила малочисленным, но хорошо обученным силам под началом Веллингтона успешно бороться с численно превосходящими французами[268].
Вторжение Наполеона в Россию в 1812 г. столкнулось с теми же препятствиями. Предшествовавшие кампании 1807–1808 гг. против русских в Восточной Пруссии и Польше показали сложность действий в местности, где площадь лесов и болот превосходила площадь посевных земель. Поэтому Наполеон предпринял беспрецедентно тщательную подготовку снабжения Великой Армии из тыла, однако перевозка сухопутным обозом была дорогостоящей, медленной и позволяла русским легко оторваться от преследования. Более того, вся система снабжения рухнула при отступлении из Москвы; в результате лишь немногим солдатам наполеоновской армии удалось избежать гибели или плена[269].
Сделав ставку на сухопутное обеспечение, Наполеон поставил себя в заведомо невыгодное положение, так как система рек и каналов позволяла русскому царю доставлять провиант и все необходимое для армии баржами в теплое время года, и на санях — зимой. Поскольку водные пути благоприятствуют перевозке даже тяжелых и объемных грузов на большие расстояния, то русским удалось снабжать свои войска значительно лучше, нежели их противнику, вынужденному прилагать значительно большие усилия с гораздо меньшим эффектом[270].
Приведенные ниже рисунки европейских кораблей показывают изменения в конструкции в XVII– XIX вв.
На рисунке вверху изображен корабль голландской постройки 1626 г., внизу — французский линейный корабль постройки 1847 г. За этот промежуток численность пушек более чем удвоилась, однако основополагающая идея расположения тяжелых пушек вдоль бортов прочного судна осталась неизменной.
E. Van Konijnenburg, Shipbuildings from Its Beginnings (Brussels: Premanent International Association of Congreses of Navigation, n. d.). figs 146, 173.
Британский вариант
Перед тем как перейти к рассмотрению последствий поражения Наполеона в России, было бы уместным переместиться на другую сторону пролива и вкратце ознакомиться с методом организации британским правительством действий против революционных французских войск. Несмотря на то, что происходившие в британском обществе перемены в долгосрочном плане не уступали по революционности французским (что подтверждается определением «промышленная революция»), мобилизация ресурсов для нужд войны не сопровождалась ни осечками в промышленном производстве, ни внутренним недовольством, перерастающим во вспышки насилия.
Все историки которые пытаются объяснить причину становления Великобритании центром промышленной революции, находят рост численности населения важным и, возможно, даже основным фактором изменения экономического равновесия в стране[271]. Избыток рабочей силы, с одной стороны, и расширяющийся внутренний рынок— с другой, дали возможность состояться экономике, основанной на нововведенных механических устройствах — будь то приводимый в движение мускульной энергией мула станок для прядения хлопковой нити или же домна для плавки железа. Дешевый водный транспорт был жизненно необходим для всего процесса развития — как ввоза сырья (например, хлопка) из-за рубежа, так и доставки товаров между Британскими островами и за их пределами. Бриджуотерский канал, открытый в 1761 г., обеспечил доставку угля к хлопкопрядильным фабрикам Манчестера— и экономический расцвет этого города. Впечатляющий финансовый успех канала вызвал в 1790-х по всей Великобритании подлинную манию по прокладке новых водных путей сообщения. Если к этому прибавить работы по улучшению судоходного русла рек, то становится понятным, как благодаря разветвленной сети водных артерий англичанам удалось снизить затраты на перевозку тяжелых и громоздких товаров, ограничив наземные перевозки несколькими милями.
