террористами, тем более в таких обстоятельствах – на Востоке мятеж, в Висленском крае – мятеж… собственно, он как раз и выкроил день, чтобы слетать в Санкт-Петербург, найти старых друзей и кое о чем тет-а-тет переговорить. В составе жандармерии существуют группы 'Волк' с территориальными отделами по стране, в Санкт-Петербурге их встретит отряд А – спецподразделение, подчиняющееся СЕИВК и занимающееся борьбой с терроризмом. Несмотря на то, что у этих – огнестрельное оружие – шансов при штурме у них никаких, максимум, что они успеют сделать – это пристрелят нескольких бедолаг, прежде чем сами отправятся к Аллаху… или куда там. Четверо – слишком мало, чтобы надежно контролировать огромный двухпалубный лайнер, даже если с автоматами. Тогда какого черта им надо?
Неужели…
Услужливая память подсказала – да, вполне возможно…
Тогда, десятого сентября прошлого года, последний самолет, который упал в Виргинии, САСШ – по подозрениям, мог направляться к атомной электростанции. Неизвестно, что там произошло, то ли самолет сбили, то ли сами террористы не справились с управлением, то ли граждане попытались захватить управление … да и неважно это. Если бы самолет упал на атомную станцию – беженцами бы стали миллионы, погибшими – десятки тысяч.
Атомная электростанция под Санкт-Петербургом – восемь атомных энергоблоков, четыре тысячника, два полуторатысячника, два двухтысячника, не только питает энергией север, но и экспортирует ее в Пруссию. Город Сосновый Бор, рядом столица Империи и Красное село. А ведь если они будут заходить на посадку на…
Грегор Гольц исподлобья посмотрел на террориста с автоматом Калашникова, медленно идущего по рядам. Он был к нему спиной, до него было метров десять. Сейчас?
Нет, не сейчас… Надо подождать. Пусть они понервничают, пусть они устанут и потеряют бдительность, пусть они расслабятся, стоя уже на пороге рая. Вот тогда…
В кабине, Владимир Дмитриевич незаметно для террориста нажал одну из кнопок. Она сообщала о том, что на борту чрезвычайная ситуация на землю во все ближайшие центры управления воздушным движением. Помимо этого – на земле теперь могли знать, что творится в кабине, потому что все разговоры в кабине пилотов теперь записывались и отправлялись на землю в режиме реального времени.
– Зачем ты это делаешь?! – летчик с трудом сдерживался, труп второго пилота, совсем молодого парня, лежал в проходе – тебя же убьют.
– Я приму шахаду – сказал молодой террорист – и попаду в рай. А ты в рай не попадешь. У Аллаха для русских свиней нет рая…
– Мне надо отлить.
Террорист – молодой, с неаккуратной, козлиной бородкой – остановился, уставился на сидящего в первом классе чиновника.
– Что ты сказал?
– Мне надо отлить… пожалуйста… мне надо в туалет.
Террорист захохотал, ткнул кяффира стволом автомата
– Ссы в штаны, грязная свинья! Вы все грязные свиньи, все!
– Как вы можете!?
Террорист рассвирепел, ударил чиновника стволом автомата по лицу – раз, затем еще раз. В глазах его плескалось опасное, сумасшедшее пламя ненависти.
– Ссы в штаны кяффир, ну! Ты, сын шакала. Ба-бах!!!
Последние слова террорист выкрикнул, чиновник вздрогнул – и на его светло-серых брюках начало расплываться темное пятно.
– А-ха-ха… Свиньи! Вы все грязные свиньи, свиноеды! Среди вас нет ни одного воина, ни одного мужчины!
– Али!
Молодой террорист с автоматом и крысиной бородкой обернулся на зов. Брат Джавад махнул рукой. Али подошел.
– Что ты делаешь?
– А… тут один кяффир… они все трусы, он обоссался. Все в порядке, брат.
– Не кричи. И не сквернословь. Воистину, Аллах спросит с нас, и даже наша шахада не искупит все грехи, разве ты хочешь предстать перед Ним со скверными словами на устах и нечистыми помыслами?
Али испугался. Все-таки он был очень молод.
– Аманту би-Лляхи ва русули-хи.********* Да простит меня Всепрощающий.
– Аллах, да простит всех нас. Будь осторожен.
– Рахья! Рахья! Во имя Аллаха, посмотри!
Рахья, которому было всего двадцать три года – подбежал к иллюминатору. Здесь, в первом классе, расстояния между сидения были такие, что можно было спокойно ходить по салону и подходить к любому иллюминатору.
В нескольких сотнях метров от самолета, держащего курс на северо-запад, висел остроносый, двухкилевой истребитель-перехватчик Гаккеля. Он был похож силуэтом на разъяренную кобру, его серый с хаотическими черными и голубыми пятнами окрас сливался с небом. Истребитель замер выше правого крыла Юнкерса, будто подвешенный к нему невидимыми нитями. Под крыльями висели ракеты…
– Они боятся нас… – сказал Рахья, стараясь унять, загнать как можно глубже в душу недостойный моджахеда страх, страх перед государственной машиной, перед Его Величеством и перед всеми его подданными, которым они четверо бросили открытый вызов – да… они боятся нас. Аллаху Акбар!
– Аллаху Акбар! – закричал Али, как будто пилот истребителя мог услышать его.
Человек по имени Грегор Гольц в последний раз взглянул на часы. Пора… до Санкт-Петербурга – тридцать минут, не больше. Ему понадобится десять… потом он перехватит управление… только бы эти ублюдки оставили в живых хоть одного пилота. У него была лицензия пилота легкомоторного самолета, но легкий Аист это одно – а двухпалубный Юнкерс – это совсем другое.
Штаны отвратительно намокли в паху, его сосед – и в самом деле какой-то чиновник – старался смотреть в другую сторону. И то лучше… – пусть не дергается.
Пальцы правой руки коснулись массивных часов в стальном корпусе, поползли вправо, нащупали чуть заметный выступ и зацепили его ногтем. Потащили на себя. Крышка часов начала смешаться, превращаясь в нечто наподобие сюрикэна, только необычного вида. Круглая пластина диаметром семь сантиметров с квадратным отверстием внутри, край заточен как бритва, несмотря на маленькие размеры – очень тяжелое. Назарэм, японское метательное оружие ниндзя, в отличие от сюрикена его намного проще прятать.
– Я хочу, чтобы эвакуация этого терминала была завершена через десять минут! Какого черта копаетесь?!
Полковник Павел Расторгуев, командир дежурной смены спецотряда А раздраженно смотрел на потеющего, слишком толстого для службы генерала МВД, стоящего перед ним навытяжку. Неофициально, звания чинов, приписанных к Собственной, Его Императорского Величества Канцелярии, считались на три звания выше, чем звания по любому другому ведомству, поэтому полковничье звание Расторгуева приравнивалось сейчас к званию тайного советника по гражданскому ведомству, генерал-лейтенанта по военному, вице-адмирала по флотскому и егермейстра Его Императорского Величества по придворному. Полковник Расторгуев недавно вернулся с шестимесячной стажировки в Форт Брэгге, где подружился с 'Маленьким Биллом' – так близкие звали бригадного генерала, командовавшего спецотрядом Дельта. Маленький Билл сейчас по-доброму бы позавидовал тому, как его русский друг отчитывает старшего по
