Часть третья
ВЫРОЖДЕНИЕ
ЭПИЗОД ПЕРВЫЙ,
Шумны и пестры вечерние улицы Пном-Пеня. Призывы торговцев, звон колокольцев на тележках разносчиков, бормотание уличных прорицателей, смех и крики нагих детишек сливаются в густой гул, не молкнущий до утра. Многоязыкая толпа бурлит, волнуется и живет прямо под открытым небом. Этот город, раскинувшийся у слияния четырех рукавов Меконга, — ворота маленькой Камбоджи. Тут бросают якорь суда из близких и дальних стран, и царские скупщики выменивают здесь рис из казенных закромов и драгоценные смолы — дань лесных племен — на шелка из Китая, кривые мечи из Японии, золото и самоцветы — добычу малайских пиратов. Отсюда груженные иноземными товарами караваны двинутся по узким дорогам, вдоль Меконга, в столицу Камбоджи — Ловек, где среди пагод, укрывшись за крепостными стенами из вечного страха перед сиамцами, правит бессильный потомок некогда могучих властелинов Камбоджи царь Сатха.
Правда, бессилие его скрыто за плотной завесой почестей и низкопоклонства. Все так же, как и во времена его великих предшественников, царей Ангкора, падают ниц перед его троном сановники и министры: у царя — право казнить и миловать, у сановников — искусство лгать и плести интриги. Как и в былые времена, народ громко приветствует своего повелителя, когда тот, окруженный своими женами и слугами, проплывает в паланкине по главной улице города, направляясь с богатыми дарами к обители буддийских монахов. Его ушей не достигает глухой ропот подданных, но он достаточно умен и понимает, что не с ним, законным, но не самым достойным претендентом на власть, сердце народа. Недаром вчера он до поздней ночи изливал душу своему названному родственнику и доверенному лицу — «сыну» Диегу Велозу. Кому, как не ему, чужеземцу, рассказать о своих страхах и сомнениях, о своей зависти к сводному брату, доблестному воину Сорьепору, о недоверии к вельможам. Пусть этот португалец узнает о его слабости. Что из того? Слабый, он нужнее и полезнее португальцам, чем его несговорчивый брат. И в Малакку идут письма с просьбой о присылке новых миссионеров, а в подтверждение благорасположения государя к христианской религии — два креста, изготовленные обращенными в католичество придворными мастерами.
В недобрый час прибыл в Камбоджу блудный сын Кастилии Блас Руис де Эрнан Гонсалес. Ему только 23 года, по уже полсвета исколесил он в поисках удачи.
Быстрая шпага и меткая пуля не принесли ему пока ни славы, ни богатства. И вот, оставив в Перу молодую жену, он мчится к далеким островам Южных морей, где, по слухам, таких, как он, молодцов ждет блестящая карьера при дворе сказочно щедрых азиатских монархов. В Маниле без денег и без знакомств он долго скитается в ожидании благоприятного случая, и 13 декабря 1592 года случай приводит его на борт судна манильского купца Грегорио Варгаса. С грузом пороха и пеньки корабль пристает к берегу в княжестве Тямпа[24].
Но тут путешественников подстерегает непредвиденная опасность. Князь Тямпы не любит европейцев, ну а сейчас он особенно не расположен видеть их у стен своей столицы. Придворные астрологи предсказали ему гибель от руки чернобородого иноземца со шрамом на левой щеке, поэтому Руиса и Варгаса сразу по прибытии хватают и доставляют к мандарину, ведающему безопасностью царской особы. Борода есть, но шрам не обнаружен. За недостатком улик и по особой милости царя (ведь шрам — дело наживное) конкистадоров доставляют к границе с Камбоджей и там отпускают, корабль же передают в казну, а матросов-китайцев обращают в рабство.
Пешком добираются искатели приключений до столицы — Ловека. И тут их страдания оказываются вознагражденными. Перепутанный донесениями о готовящемся нашествии сиамцев, Сатха с великой радостью встречает новое пополнение небольшого отряда европейцев, составляющих его личную гвардию. Особенно прельщает его то обстоятельство, что вновь прибывшие — испанцы. Он уже отчаялся получить помощь из португальской Малакки, у которой хватает своих забот и не хватает денег и людей. Поэтому так ласков с испанцами самодержец, поэтому вскоре у него объявляется второй «приемный сын» — Блас Руис.
Война с Сиамом началась. Сиамская армия быстро дошла до камбоджийской столицы и осадила ее.
Их было семеро, европейцев, осажденных в Ловеке. Командовал ими Руис. Самый молодой из них, он уже успел доказать свое бесстрашие и умение владеть оружием. Каждое утро с рассветом сиамцы устремлялись на штурм города, осыпая защитников дождем стрел и градом пуль, и откатывались, встреченные метким огнем с крепостных стен. Обороной руководил принц Сорьепор, в то время как его венценосный брат, охваченный паникой, отсиживался в самом дальнем павильоне дворца, воздвигнутом на сваях посредине большого пруда.
Сатха знал, что битва проиграна. Сановники, которых послал он для вербовки наемников среди тямов и малайцев, не спешили ему на выручку. Лазутчики сообщали ему, что наемная армия стала лагерем у Пном-Пеня и спокойно ждет исхода событий. Не было вестей и из Манилы, куда уже полгода назад отправил он Велозу и Варгаса. Манильским властям он обещал предоставить для Испании любые привилегии за помощь против Сиама.
Сорьепор также понимал, что битва проиграна, но, поднимаясь каждое утро вместе с Руисом на городской вал, сохранял бодрый вид, шутил с солдатами и'упражнялся в стрельбе из мушкета по предводителям сиамских отрядов, восседавшим на спинах боевых слонов.
Только Руис еще лелеял в тайниках своей души надежду на успех. Ведь оставался еще один шанс. Что, если появится Велозу, хотя бы с сотней солдат?
Встреча их состоялась не совсем так, как им обоим хотелось бы. Закованного в цепи Велозу втолкнули в сарай с остальными пленниками на третий день после падения Ловека. Он спешил на помощь своим друзьям, но опоздал. Да и чем он мог помочь? Манила не дала ему ни одного солдата. Губернатор Филиппин был занят в это время более соблазнительными планами захвата Молуккских островов. И Велозу отправился назад, везя письма к Сатхе, полные туманных обещаний.
Они провели ночь в сарае, обсуждая под шум тропического дождя события последних месяцев. В день перед сдачей города Сорьепор устроил побег царя Сатхи и двух принцев. Ночью на пироге они уплыли вверх по Меконгу. Сиамцы разграбили и сожгли поверженную столицу. Сотни пленных потянулись по дорогам на запад…
Наутро в окружении пышной свиты к сараю подъехал сиамский вельможа. «Есть ли среди пленных европейцев такие, кто говорит на камбоджийском? Доставить их к его величеству. Остальных на корабли». Так Велозу попал к сиамскому царю Нарету.
Царь весьма интересовался Испанией и европейскими делами, и Велозу употребил все свое
