Верный друг и помощник Швейцера, его нежная и мужественная Елена покоилась теперь в сердце джунглей под деревянным крестом. Доктору шёл уже девятый десяток, и он решил сам сколотить себе на досуге такой же деревянный крест с такой же короткой надписью, как эта: «Елена (1957, Цюрих)». На его кресте будет просто: «Альберт Швейцер».
Швейцер скончался в Ламбарене 4 сентября 1965 года. Его похоронили рядом с женой. Руководство больницей перешло к их Рене Швейцер.
Виктор Дандре и Анна Павлова
Балерине Анне Павловой удалось стать легендой ещё при жизни. Она любила повторять: «Я — монахиня искусства. Личная жизнь? Это театр, театр, театр». Только самые близкие люди знали подлинную историю её любви.
Анна Павловна (Матвеевна) Павлова родилась в 1881 году в Петербурге. Официально она считалась дочерью прачки и рядового солдата Преображенского полка. Есть предположение, что в действительности Павлова была внебрачной дочерью богатого петербургского банкира Лазаря Полякова.
В десять лет Анна поступила в Императорскую балетную школу. Она успешно дебютировала на сцене Мариинского театра в 1899 году. «У Павловой есть то, чему может научить только Господь Бог», — любил повторять её учитель, итальянский хореограф Чекетти. В двадцать два года Анна стала первой солисткой Мариинского театра, а потом и примой-балериной.
Подлинная её слава началась с «Жизели», поставленной великим Петипа. Анне были также близки новаторские искания Михаила Фокина, который поставил для неё «Египетские ночи», «Шопениану», «Стрекозу», «Вальс-каприз», «Павильон Армиды». В содружестве Фокин — Павлова родился знаменитый «Лебедь», ставший символом русской хореографии той эпохи.
Среди поклонников таланта балерины выделялся Виктор Эммануилович Дандре. Обрусевший сын родовитого француза, он имел чин надворного советника, служил в сенате, состоял гласным городской думы. Дандре отличался прекрасными манерами, элегантностью, аристократизмом и образованностью.
Серьёзно увлёкшись Анной, он вскоре подарил ей квартиру с роскошным белым залом для танцевального класса.
В сезоне 1910 года Павлова с успехом гастролировала в Америке и Англии. Анна пришла к мысли, что необходимо создать собственную постоянную труппу. Нетерпеливая и решительная, она начала воплощать идею в жизнь ещё в Лондоне.
Вторая поездка в Соединённые Штаты состоялась уже с постоянной труппой. Выступления Павловой как в Англии, так и в Америке не только усилили интерес к балету в этих странах, но и привели к возникновению здесь в дальнейшем национальных профессиональных школ танца и балетных трупп.
До сих пор зарубежные турне, как бы долго они ни продолжались, не отрывали Павлову от России. Она оставалась русской танцовщицей и каждую осень возвращалась в своё Лигово, в Петербург, участвовала в спектаклях на сцене Мариинского театра. После второй поездки по Америке Анна появилась на родине только к концу года…
Ещё не успела Павлова наговориться с матерью, как приехал Дандре. Между ними были странные отношения. Виктор и Анна любили друг друга. Много лет спустя одной из своих подруг Павлова передала однажды состоявшийся между ними диалог. «Я ему говорю: женись на мне, и я для тебя сделаю всё на свете. А он мне: „Нет! Тебе не замужем быть, а артисткой сделаться“».
Виктор Эммануилович заставил её работать, познакомил с Дягилевым. Всю жизнь Павлова считала, что без помощи Дандре она вряд ли завоевала бы всемирную славу, но обида, нанесённая им, не забывалась долгие годы.
Искренне привязанная к Виктору, она обращалась с ним как капризный ребёнок — бранила, гнала прочь, потом просила прощения, неизменно получала его, и тогда всё начиналось сначала. Из этих сцен во многом и состояли их личные отношения, не отражавшиеся, впрочем, ни на танцах Анны Павловны, ни на деятельности Дандре.
Во время петербургской встречи Виктор Эммануилович сообщил ей, что идёт ревизия общественного управления и бог знает чем это всё кончится; с него взяли подписку о невыезде. Непомерные траты на балерину толкнули поклонника на коммерческие махинации. В итоге он оказался под следствием.
Павлова, казалось, отнеслась к этому равнодушно и уехала с Дягилевым на «Русские сезоны». Вскоре Париж был у её ног: пресса неистовствовала, публика сходила с ума от русской звезды.
Шведский король Оскар II вручил ей орден «За заслуги перед искусством», последовали предложения — одно заманчивее другого. И вдруг — сенсационная новость. Павлова расторгает блестящий контракт с Дягилевым и подписывает новый — с агентством «Брафф» в Лондоне, по которому обязывалась танцевать дважды в день в Англии, Шотландии и Ирландии. Никто не понимал происшедшего, а сама балерина говорила одно: «Я так хочу».
Кабальные условия нового договора усугублялись тем, что выступления проходили не в театрах первой величины, а в мюзик-холлах. Причину странного поступка Анны поняли только после того, как она внесла залог, требовавшийся для освобождения Дандре из долговой тюрьмы, пригласила его в Лондон и сделала своим импресарио.
В мае 1911 года начинались выступления Павловой с труппой в «Палас-театре». В окрестностях Лондона она приобрела особняк Айви-хаус, некогда принадлежавший знаменитому английскому художнику-пейзажисту Джону Тёрнеру.
Айви-хаус высился среди старого парка. Длинная деревянная терраса дома смотрела на пруд, в котором при новой хозяйке стали жить белоснежные лебеди. Широко известна фотография Анны с лебедем на коленях, его голова доверчиво лежит у неё на плече.
Виктор Дандре объявился в Айви-хаус осенью 1912 года. Санкт-петербургская Судебная палата вынесла решение отстранить его от должности.
Скорее всего, Павлова и Дандре заключили тайный брак, хотя документальных подтверждений тому нет. В Айви-хаус Виктора Эммануиловича знали как управляющего делами, импресарио. С первого же дня пребывания в Англии он взял в свои руки все театральные дела Павловой. Владея романскими языками, Дандре заменял собой целую канцелярию с дюжиной служащих и помощников.
Скоро предприятие Анны стало почитаться в театральном мире образцовым.
В периоды краткого отдыха между гастролями Павлова и Дандре любили устраивать светские рауты, на которых потчевали английских аристократов блюдами русской национальной кухни.
Дандре был одним из первых импресарио, который понял могущество прессы. Он приглашал фоторепортёров и газетчиков на выступления Павловой, давал многочисленные интервью, связанные с её жизнью и творчеством, умело обыгрывал сюжеты, навеянные романтическим образом «Лебедя».
Анна Павлова открыла русский балет для Америки, где впервые балетные спектакли стали давать полные сборы. Только в декабре 1914 года её труппа дала 31 спектакль в разных городах — от Цинциннати до Чикаго.
В Лондоне жизнь входила в мирное русло.
В высшей степени деловой и предусмотрительный человек, Дандре на программках «Королевского зала» помещал две строчки с адресом импресарио для писем и предложений Анне Павловой.
Виктор Эммануилович ограничивал расходы на постановки, и в целом спектакли не поднимались выше среднего уровня. Анна сама ставила себе хореографические номера.
Балет для Анны Павловой, объехавшей сорок четыре страны, был своего рода религией, к которой она приобщила народы всего мира. За двадцать два года бесконечных турне балерина проехала на поезде более полумиллиона километров; по приблизительным подсчётам, она дала около девяти тысяч спектаклей. Это был действительно труд на износ.
…В августе 1930 года начинались репетиции для очередного турне по Европе.
Балетные спектакли в Европе начинались с Нидерландов. Местные газеты коротко сообщили: «Павлова прибыла в субботу 17 января из Парижа в своё последнее кругосветное турне. В поезде, возвращаясь с Ривьеры, она простудилась…»
