- Неплохо. Самоучка?
- В общем, да.
- Энергетика на уровне. Ты будешь даже посильнее Лады. И контроль увереннее: она пока ещё не училась обходиться без физических манипуляций. То есть без жестов.
- А ты?
Я молча улыбнулся. И в тварный мир снизошёл Мрак.
Десятки переплетённых лент сгустились вокруг меня, завертелись, начисто выпадая из поля восприятия, как спицы в раскрученном до предела прочности колесе. Неравномерно пульсирующая сумрачная сфера замкнулась вокруг меня, готовая перемолоть в труху всё, что попадёт ей в тёмные зубы. А сам я, как центр данного действа, оказался парящим невысоко над землёй. За первой последовала вторая сфера, чуть больше, но с тем же центром, вращающаяся в противоходе относительно первой. И уже формировалась третья – ещё больше, с осью вращения под углом к двум предыдущим.
В сумме получилась неплохая волшебная защита от атаки с любой стороны.
Мгновенная остановка. Все три сферы из переплетённых лент исчезают за какую-то секунду или даже чуть меньший срок. Им на смену приходят два широких… крыла – не крыла, сети – не сети… скорее, многохвостые плети, каждый из десятков истончающихся концов которых я держу в поле своего внимания и контролирую индивидуально. Одновременный взмах, шипящий стон рассечённого воздуха – и плети-крылья исчезают. Очень быстро.
- Ну-у, – тянет Манар, – это нечестно. Мы-то не пользовались заклятьями.
Улыбаюсь.
- Я тоже. Здесь и сейчас я демонстрировал свои возможности как волшебника, а не как мага. Довольно средненькие, надо отметить: я не так опытен, чтобы моя волшба была по-настоящему впечатляющей.
- Неужели?
- Хороший волшебник способен контролировать несколько тысяч элементов и параметров среды – одновременно. Мой рекорд – что-то около двухсот тридцати…
- Не делай вид, что не понял. Ты действительно обошёлся без заклятий?
- Да, Манар. Не надо скепсиса. Это была интуитивная, преимущественно аналитическая, волшба с опорой только на внутренние ресурсы. Такая же, как у вас.
- А не многовато ли у тебя этих ресурсов?
- Не забывай про моего Двойника. Он гораздо сильнее любого человека. Зато я… ну, если без нюансов, то умнее. Что, собственно, и продемонстрировал. Нетренированный человек может делить внимание между семью объектами, не более.
- А твой рекорд – двести тридцать? И как этого добиться?
- Упражнениями, как же ещё? Но об этом мы поговорим чуть позже, и я покажу, какими путями надо идти, чтобы дробить единый поток внимания. Сначала – лекция. В прошлый раз я обещал Ладе рассказать кое-что из общей теории магии… вы как, не прочь пофилософствовать?
И Манар, и Лада кивнули. Вот и славно.
- Реальность Пестроты создана магией. Нет ничего, кроме неё: даже материя, если взглянуть под определённым углом, является особой формой магии. Но есть нюанс. Магия, сотворившая миры, домены, Лепестки – право и привилегия риллу. Всякий раз, когда маг, не являющийся одним из властительных, творит заклятье или прибегает к волшбе, он посягает на власть над чужим творением. Скромную, частную, очень далёкую по масштабам от власти риллу – но…
- Это само собой разумеется. К чему ты клонишь?
- Терпение, Манар. Клоню я к тому, что магия риллу упорядочивает реальность. Их породила Дорога Сна, в нашем понимании властительные – отпрыски Хаоса, но их власть, их магия, их Сила – это Порядок. А смертные, порождённые этим Порядком и дерзающие прибегать к магии, суть проводники Хаоса. Враждебного начала.
- Ты не противоречишь ли сам себе? Магия смертных вполне может быть и созидательной.
- Может. Особенно в наивысших своих проявлениях. Но как называется новое творение, новая жизнь внутри уже существующего творения? Не следует ли уподобить это новое сосне, укоренившейся на скале и своими корнями медленно разрушающей камень?
Манар задумался. Лада слушала.
- Вот так-то, ученики мои. Прежде чем начинать учиться магии, примите простую истину: всякий творец заклинаний для риллу – враг и орудие хаоса. Вредитель, питающийся посевами, медленно растущая трещина в монолите мира… их мира, не нашего! Риллу убивают старших магов, не гнушаясь помощью магов меньшего калибра: подобное – подобным. Риллу травят подросшие сорняки, спуская с поводка своих ищеек. Риллу готовы терпеть разумных в сфере своих интересов, но если разум сочетается со средствами эффективного изменения мира, их терпение становится куда тоньше. И хрупче.
- Предлагаешь нам отказаться от магии?
Это спросила Лада. Тоном почти упрямым.
Я улыбнулся ей:
- Нет. Я всего лишь предупреждаю вас. Потому что магия – это не только Хаос. Это также Искусство и Наука.
Свою небольшую лекцию я читал, разумеется, на реммитау. И использованное мной слово 'искусство' буквально переводилось как 'умножение красоты', а слово 'наука' соединяло в себе сразу несколько значений, будучи сокращением целой фразы: 'собирание знания для расширения представлений /модальность: снаружи внутрь/'. Кстати, в прямо противоположной модальности /изнутри наружу/ слово 'наука' превращалось в 'наставничество'.
- Творения величайшей гармонии, – продолжал я, – поражающие воображение и душу пленяющие чудеса создаются при помощи магии. Разве был бы Ирван оэ Теффор, где мы сейчас находимся, так хорош без магии? Разве ты, Лада, сможешь забыть зелёный на белом живой изумруд – сердце Херта Ламатре? А ты, Манар, истинный мастер боя – разве мог бы достичь своих нынешних высот, если бы не бесподобная тонкость изощрённой магии Сьолвэн, оставившей глубокий след в твоём теле? Вы знаете, что само слово 'искусство' является чуть ли не синонимом слова 'магия'. И это – неспроста! Изменяя мир при помощи своей или заёмной Силы, пользуясь заклинаниями или обходясь без них, разрушая или созидая, маги отчасти могут искупить даже чернейшие из своих деяний при помощи красоты. Тебе, Манар, должно быть особенно близка эта грань магии. Ведь боевое мастерство, как ни крути, предназначено для убийства. Для смерти…
- Ничего подобного! Мастер боя должен стремиться победить противника, не убивая. Восстановить гармонию, не проливая кровь!
- О философии боя мы поговорим позже. Но всё, что ты сказал, с тем же успехом может быть отнесено и к магии. Думаю, ты меня понял. И напоследок, прежде чем перейти к дальнейшим тренировкам, вспомним о третьей составляющей магии. О науке.
- Маг, – сказала Лада, – изменяет мир, и мир в ответ одаряет мага опытом?
- В точности так. Наука магии позволяет нам расти над собой. Само взаимодействие малой и ограниченной внутренней реальности с неограниченной внешней реальностью обогащает мага. И не только его одного, если вспомнить про магию как искусство. Но в магии как науке важнее другая сторона процесса: изменение личности. Её углубление и усложнение. Есть множество способов изменить себя. Фактически, любая учёба меняет разумного. Но магия меняет его (или её) быстрее всего, так как апеллирует к основам.
- Учитель, можно вопрос?
- Конечно, Манар.
- Почему ты выбрал Мрак?
- Мне казалось, ты знаешь эту историю.
- В общих чертах – да. Но я знаю и то, что после первичной инициации у тебя была возможность отказаться от Мрака. Даже не одна возможность. Почему ты подтвердил выбор?
- В правильно поставленном вопросе должна заключаться частица ответа. Пусть я получил такого Двойника не по своей воле, в моей воле было решать, что делать дальше. Долгое время я просто сдерживал свой Мрак. Потом научился его использовать. А теперь, пусть не без помощи со стороны, я объединил то,
